В Москве полночь
Шрифт:
— Что передать Толмачеву, товарищ генерал-полковник? — спросил Седлецкий, поднимаясь.
— На него уже должны были выйти, — буркнул начальник. — Но если мерзавец улизнул от контакта… Скажи, пусть прекращает партизанить и является на службу!
— Последний вопрос… Кто такой Григорий Владимирович, о котором говорил Толмачев?
— А то не знаешь, — поморщился генерал. — Григорий Владимирович Рытов, начальник группы вооружений отдела стратегических мероприятий. Я сам выдвигал подлеца!
— Гриша? — пробормотал
— Не надейся. Вообще, это тебя не касается… Ну, да ладно, расскажу. Едва нашли Самарина… Опергруппа тут же выехала брать Рытова — у него дачка в Опалихе. Нашли только его зареванную жену. Она и рассказала, что с утречка, буквально на рассвете, пришла машина. Иномарка — не то синяя, не то черная. Гостей было трое. Рытова взяли прямо в постели.
— Она не запомнила других деталей, кроме цвета машины?
— Запомнила, — криво улыбнулся генерал. — Человек, который командовал захватом Рытова, был невысокого роста, с усами. Так сказать, кавказской национальности. А может, не кавказской. Женщина не уверена. Но явно не русский.
— Акопов, — задумчиво сказал Седлецкий. — Я же говорю, он в Москве.
— Не знаешь, где он может быть? — остро глянул начальник. — Вы же приятели. Говорят, у него хорошие завязки с мафией. Если так — достать будет трудно.
— Сам явится, — успокоил начальника Седлецкий. — У Акопова весьма развито чувство долга.
— И на том спасибо…
30
— Вот диктофон, вот вода — если в горле пересохнет. Значит, так: фамилии, связи, объемы поставок. Особо расскажи о тех, кто на тебя работает в Управлении. Задача ясна?
Рытов покорно кивнул.
— И предупреждаю, — покачался на носках Акопов. — Единственный шанс остаться в живых — полностью расколоться. Сведения проверю. Соврешь хоть в маленькой детали — начну пытать. Я умею развязывать языки. Вот, например, один старинный восточный способ… Тебя сажают голой задницей на бочку, а туда запускают голодную крысу. Ну, что — делать заказ на животное?
— Не надо, — облизнулся Рытов. — Я ведь исполнитель… За других отдуваться не имею желания.
— Молодец, — усмехнулся Акопов.
И вышел из бункера.
Раньше здесь было овощехранилище, и слабый дух засладевшей картошки еще витал в старых стенах. Хранилище находилось в чистом поле, у дороги, в километре от небольшой деревушки, недавно служившей отделением убыточного совхоза. Хранить в подвалах кроме упомянутого духа давно было нечего, и совхоз с большим удовольствием сдал Степану в аренду полгектара пустоши с обомшелой, наполовину вросшей в землю кирпичной коробкой. Участок обнесли колючкой и посадили у ворот сторожа с собакой.
После небольшого, но ударного ремонта помещение преобразилось. Часть его заняли стеллажи с ходовым товаром:
Стальная дверь с тихим щелчком закрылась за ним. После подвала теплая зеленая поляна, заросшая одуванчиками, показалась райским уголком. У ворот, за кустами, приткнулся темно-синий вольво. Мальчики, приданные Акопову, со скуки дразнили собаку, поджарую огромную овчарку. Они тоненько, по-щенячьи, поскуливали. Собака тоскливо взлаивала и недоуменно оглядывалась. Мальчики и сторож хохотали. При виде Акопова они встали.
— Разрешите доложить… От Степана Матвеевича звонили. Он приглашает на обед.
— Поехали, какие проблемы? — потер руки Акопов. — Самое время.
— А с тем… что делать? — кивнул на хранилище сторож.
— Жрать не давать! Я ему оставил диктофон и кассеты. Как наговорится — отберешь.
— Слушаюсь!
Да, подумал Акопов, забираясь в машину, кадры решают все, правы классики. Но не простые кадры, а дисциплинированные.
…Столовую, наконец, отремонтировали. На потолке восстановили лепные розетки, а стены выкрасили в песочный цвет. За длинным столом под белоснежной хрусткой скатертью, придавленной синим кувшином с крупными ромашками, сидели Степан и незнакомый Акопову жилистый парень с прямой спиной. Сразу ясно, не одну пару сапог истоптал, хотя по виду ему было чуть за тридцать.
— Знакомься, Гурген, — сказал Степан. — Это Андрей.
Акопов пожал жесткую как доска руку.
— Черный пояс?
Андрей коротко кивнул.
— Ну, как там коллега? — спросил Степан.
— Нормально, — ответил Акопов. — Поплыл. Сейчас наедине с диктофоном предается воспоминаниям.
Степан стукнул костыликом в пол. В дверь вкатили тележку с супницей, тарелками и хлебом. Через несколько минут Степан подмигнул Акопову:
— Знаешь, как раньше в деревнях работников нанимали? Сажали сначала за стол. Если парень хорошо ест, значит, хорошо работает. Гляжу на тебя — душа радуется.
— Прошу прощения, — тихо сказал Андрей. — Сейчас, Степан Матвеевич, такой способ проверки устарел. Хорошо ест как раз тот, кто не умеет работать.
— Ну, тебе видней, — согласился Степан.
После первой перемены на столе он сказал Акопову:
— Андрей — наш кадровик. Пригласил его специально, чтобы познакомиться. Начальнику отдела кадров надо лично знать будущего начальника отдела конъюнктуры.