В начале жизни (страницы воспоминаний); Статьи. Выступления. Заметки. Воспоминания; Проза разных лет.
Шрифт:
Слова вызывают у нас множество ассоциаций. Вчитываясь в чеховское описание первого снега (в рассказе «Припадок»), видишь, как поэт (я не оговорился — именно поэт) доводит ощущение первого снега до всех наших внешних чувств — зрения, слуха, обоняния, осязания.
«Недавно шел первый снег, и все в природе находилось под властью этого молодого снега. В воздухе пахло снегом, под ногами мягко хрустел снег, земля, крыши, деревья, скамьи на бульварах — все было мягко, бело, молодо, и от этого дома выглядывали иначе, чем вчера, фонари горели ярче, воздух был прозрачней, экипажи стучали глуше, и в душу вместе со свежим, легким морозным воздухом просилось чувство, похожее на белый молодой, пушистый снег…»
Настоящее художественное слово как раз и должно вызывать эти рефлексы, должно быть видимо, осязаемо, слышимо.
Бели вы сравните маленьких писателей с большими, то увидите, насколько большие одновременно и одухотвореннее и физиологичнее. Это даже связано: если бы мы не воспринимали так чувственно первый снег в рассказе Чехова, до нас не дошла бы и одухотворенность этого отрывка.
Когда мы читаем у Пушкина:
И он к устам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный и лукавый… [88]мы словно присутствуем при кровавой операции, нам передается эта высокая боль.
Эта пушкинская материальность — так же, как и одухотворенность — обычно пропадает при упадке поэзии. Нельзя чувствовать и знать слово, если не чувствуешь и не знаешь действительности. Иначе происходит то, о чем говорит Гамлет: «Слова, слова, слова…»
88
Из стихотворения А. С. Пушкина «Пророк».
Когда люди сыты, вернее, пресыщены словами, происходит инфляция слов, полное их обесценивание. Поэт больше, чем кто-нибудь другой, должен бороться за ценность и ответственность слова, за связность мира и языка, за вечное ощущение ценностей в том и в другом.
Статьи, выступления, заметки, воспоминания
Театр для детей
«Детский театр» мыслился до сих пор как театр, в котором участвуют дети. Профессиональных детских театров (труппа Чистякова [89] и др.) у нас было немного. Зато любительские детские спектакли устраивались часто — в гимназиях, институтах, и в прежние времена, а сейчас еще чаще, чуть ли не в каждой школе, детском доме и очаге.
89
Труппа Чистякова — детская балетная труппа, которая в начале века выступала под руководством балетмейстера и антрепренера Ивана Александровича Чистякова на детских утренниках в театре «Пассаж».
О создании особого детского репертуара думали и думают до сих пор очень мало. В случае надобности берется с запыленной полки какая-нибудь пьеска про зайчиков, фей, гномов или из якобы «детской жизни», в слащавой и фальшивой трактовке. Постановка пьесы носит обыкновенно все черты любительщины, плохого подражания театру взрослых.
Но в театре взрослых идет постоянная ломка, постоянные искания. Детский же театр берет грим, бутафорию, занавес, бороды, костюмы — как непреложный закон. Если детские спектакли и напоминают «настоящий театр», то, во всяком случае, — очень плохой театр, лишенный творчества.
Заученные слова и наклеенные бороды не есть детское искусство. Это скучно и ненужно, хотя, может быть, и доставляет удовольствие участвующим в спектаклях детям, как доставляет многим детям удовольствие чтение произведений Чарской. [90]
Если в рисовании или в рукодельной работе нам важнее всего свободное выявление индивидуальности ребенка, Этого маленького дикаря, в дикости и самобытности которого таятся неисчерпаемые возможности, то в детских представлениях должна также выявиться самобытная индивидуальность ребенка.
90
Лидия Чарская (псевдоним Чуриловой Лидии Алексеевны, 1875–1926) автор повестей и романов из институтского и «великосветского» быта. О судьбе Чарской в послеоктябрьскую эпоху см. «Дом, увенчанный глубусом») (т. 7, наст, изд.), а также книгу В. Шкловского «Старое и новое», «Детская литература», М. 1966.
В детской жизни есть искусство, весьма близкое к сценическому: это свободная игра. С нее и надо начинать. Ведь уже трехлетние дети не только «представляют», но и сочиняют целые пьесы, играя в лошадки, в поезд,
Автору этих строк случилось наблюдать свободную детскую игру, представлявшую собою уже не зачатки драматического искусства, а вполне развитое сценическое действие.
В Англии, в свободной школе Ф. Ойлера (в Тинтерне, Уэльс) руководители часто читали детям старые легенды, сказания и современные повести о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. [91] Дети, увлеченные рыцарским эпосом, образовали свой собственный «Круглый стол» и распределили между собой имена важнейших рыцарей. Распределение ролей было как нельзя более удачно. Роль сэра Ланселота, великодушного, безупречного и скромного рыцаря, была дана мальчику, превосходившему всех других товарищей прямотой, честностью и выдержкой характера. Другому мальчику, пылкому и отважному, было присвоено имя рыцаря Тристана и т. д. Как в мистериях, происходящих в Обераммергау, [92] роли эти были постоянными и могли передаваться другим мальчикам только в случае недостойного поведения носителя славного имени. Я наблюдал эту игру в течение целого лета. Она неизменно происходила на лесной поляне. Вначале игра была совершенно произвольной и несогласованной. По мере ее развития вырабатывались постоянные формы, устанавливались характеры, вводились костюмы (панцири, шлемы и т. п.), случайные слова заменялись постоянными репликами, определялся общий режиссерский план — игра естественно и незаметно переходила в театральное представление.
91
Речь идет о цикле феодально-рыцарских романов, сложившихся вокруг имени легендарного вождя бриттов V–VI веков, героически защищавшихся от англосаксов. Романы о короле Артуре и его рыцарях (Ланселоте, Тристане и др.) появляются сначала на французском, а затем (XIII–XIV вв.) на английском языке. Произведения на этот сюжет создавались и позднее. В частности, им воспользовался в цикле своих поэм английский поэт Альфред Теннисон (1809–1892).
92
Обераммергау — селение в Германии, где с XIX века осуществляется постановка мистерий — жанра западноевропейского религиозного театра XIV–XVI веков (показ «Мистерии страстей господних»).
Другой пример игры-пьесы я наблюдал в детской колонии на берегу Онежского озера в Олонецкой губернии. Среди воспитанников колонии был юноша пятнадцати лет, испытавший, несмотря на свой юный возраст, много превратностей судьбы. Чуть ли не с двенадцати лет он работал на дальнем севере при постройке дороги, заболел цингой и, подобранный кем-то на улице, попал в колонию — не то в качестве воспитанника, не то в роли технического помощника.
Рассказами о своей жизни, о работе на железной дороге, на заводе, у подрядчика он до того увлек детей, что они решили изобразить «Жизнь Никифора» (так называлась импровизированная пьеса) в лицах. На небольшой площадке во дворе колонии были условно обозначены деревня, где родился Никифор, рядом с ней железная дорога, тут же завод и т. д.
Никифор играл роль своего отца, а роль Никифора играл другой мальчик. Деревенские сцены были изображены с большим реализмом: полати, на которых спали отец с матерью (роль матери играл мальчик), полевые работы, брань между родителями Никифора, избиение сына, его бегство и т. д. Так же реалистично были изображены и железная дорога и фабрика.
Таков подлинный детский театр. Его можно развивать, но, конечно, не путем вмешательства взрослых в игру, а посредством общего культурного развития детей, которое будет естественно обогащать содержание их игры. Если дети увлекаются «Пинкертоном», [93] они, естественно, будут играть в сыщиков.
93
Имеется в виду бульварная разновидность литературы о детективах, излюбленным героем которой был Нат Пинкертон. Его прототипом является американский сыщик А. Пинкертон, основавший в 1850 году) сыскное агентство. Низкий идейный и художественный уровень «пинкертоновщины» не мешал многим издателям дореволюционной России поощрять ее выпуск из коммерческих соображений.