В небе и на земле
Шрифт:
Противник рвался к Ленинграду. В первой декаде июля 1941 года он начал наступление на Карельском перешейке и на петрозаводском направлении, намереваясь на реке Свирь соединиться с другой группировкой войск. Гитлеровцы угрожали Ленинграду и на новгородском направлении, прорвавшись в районе Шимска к лужской полосе обороны.
Командование Северо-Западного направления организовало в районе Сольцы контрудар по прорвавшемуся к Шимску 56-му моторизованному корпусу Манштейна. Этот генерал, не знавший поражений во Франции, вынужден был отойти со своим корпусом на 40 километров. При отступлении гитлеровцы потеряли много
Немецко-фашистское командование временно приостановило наступление, и до 8 августа фронт более или менее стабилизировался. Но в воздухе продолжались ожесточенные бои. Используя численное превосходство, 1-й и 5-й германские воздушные флоты усилили налеты на наши аэродромы, железнодорожные станции и другие важные объекты. В июле они неоднократно пытались прорваться к Ленинграду.
Но врагу не удалось парализовать боевую активность наших летчиков. Авиация Северного фронта нанесла ряд мощных ударов по вражеским аэродромам. В результате налетов 20 и 22 июля 1941 года на Зарудинье было уничтожено 29 фашистских самолетов. 26 июля ударам с воздуха подверглись немецкие аэродромы в Малитино, Крестах и Веретенье. В этот день противник потерял еще 26 самолетов [4] .
4
Архив МО СССР, ф. 362, оп. 6169, д. 1, л. 40.
Временное затишье на фронте никого не радовало. Данные воздушной и наземной разведки свилетельствовали о том, что противник подбрасывает резервы и наращивает силы, концентрирует ударные группировки, готовится к новому решительному наступлению на Ленинград.
В августе на нашем участке фронта появился авиационный корпус небезызвестного генерала Рихтгофена, сформированный из отборных летчиков, асов Германии. Оа насчитывал примерно четыреста самолетов. Воздушная обстановка еще более обострилась.
Положение осложнялось тем, что в результате эвакуации заводов на восток произошел временный перебой в снабжении техникой. В июле мы получили немногим более тридцати машин, да и в августе дело обстояло не лучше. Нехватка материальной части давала о себе знать все больше и больше.
Мы были благодарны тем командирам и инженерам частей, которые по-государственному относились к сохранению боевой техники и порой под огнем врага вывозили с оставляемых аэродромов все, что можно было использовать на новом месте базирования. А то, что не представлялось возможным эвакуировать, они полностью уничтожали, не оставляя врагу ни грамма горючего, ни болта, ни шайбы.
На площадях эвакуированных ленинградских заводов инженерная служба ВВС фронта создала хотя и нештатные, но довольно крупные ремонтные базы. Туда доставлялись для восстановления поврежденные в боях самолеты и двигатели.
Эвакуационная команда, сформированная из курсантов авиатехнической школы имени К. Е. Ворошилова, во главе с инженером Щербаковым вывезла с аэродромного узла Дно — Гривочки 20 комплектов крыльев самолета МиГ-3, различные запасные части и расходные материалы, в том числе крайне
Инженер В. Г. Баранов доставил из-под Луги в Ленинград на легковом пикапе кабину штурмана самолета СБ. От лица службы я вынес ему благодарность.
На ремонтные базы поступало немало неисправных самолетов и двигателей. Они восстанавливались в предельно сжатые сроки и немедленно поставлялись авиачастям. Для нас это было особенно ценно: в то время Москва не могла удовлетворить наши заявки, мы очень мало получали авиационной техники.
После непродолжительной паузы противник снова перешел в наступление. Началось оно на Карельском перешейке, а 8 авгусаа мощная группировка немецко-фашистских войск нанесла удар на кингисеппском направлении. 10 августа гитлеровцы ринулись вперед и на лужском. Враг заметно активизировался и севернее Ладожского озера.
Ценой огромных потерь противнику удалось потеснить наши войска. Мне пришлось спешно заняться эвакуацией аэродрома под Лугой. Одни авиаспециалисты грузили на автомашины остатки авиационного имущества, другие срочно готовили истребители к последнему боевому вылету. Когда «ишачки» поднялись в воздух и ушли все автомашины с имуществом, мы разрушили взлетно-посадочную полосу и взорвали ангары.
Но что делать со складом горюче-смазочных материалов? Вывезти его не удалось. Автоцистерны, которые мы ожидали, так и не прибыли. Работники склада и охрана ждали приказа. Огромные емкости с бензином были подготовлены к взрыву.
Узнав, что мы прибыли из штаба ВВС фронта, к нам подъехал командир танковой части с просьбой пополнить его бензозаправщики и боевые машины горючим.
— Здесь мы вступим в бой, — сказал он. — Будем бить противника из засад, контратаковывать его, прикрывать подступы к городу Ленина.
Взяв всю ответственность на себя, я решил передать оставшееся горючее в распоряжение командира танковой части. Ведь другого выхода у нас не было: вывезти запасы бензина мы не могли, а уничтожать его пока не следовало, поскольку здесь еще оставались наши части.
Вскоре авиаторам пришлось покинуть еще несколько аэродромов — Сиверская, Сиворицы, Гатчина. К ним уже продвигались прорвавшиеся в районе Кингисеппа передовые танковые подразделения противника.
Получив задание проверить ход эвакуации материальной части с этих аэродромов, мы с водителем автомашины Смирновым побывали в Гатчине, а затем направились в Сиворицы. Увидев еще издали клубящийся над аэродромом столб черного дыма, я с досадой подумал, что инженерно-технический состав бесхозяйственно сжигает аэродромное имущество и авиационные материалы. А ведь мы отдали распоряжение — вывезти в Ленинград все, что возможно. Уничтожить разрешили лишь непригодное для эвакуации оборудование.
— Жми вовсю! — крикнул я водителю, забыв о том, что эти места уже стали ареной боевых действий.
Неподалеку от Сивориц мы увидели ползущих по кювету двух красноармейцев. Они отчаянно замахали руками, чтобы мы остановились.
— Впереди противник! — взволнованно выкрикнул запыхавшийся красноармеец. Мы с пулеметом находились в дзоте, прикрывая перекрестье дорог. Уничтожили более десятка фашистских автоматчиков, остальных заставили залечь. Только вот с танком справиться не смогли. Он разбил нашу огневую точку. Нам пришлось отходить.