В НЕБЕ КАСПИЯ записки летчика
Шрифт:
– Ну что ж, используем эту разводину, – ответил Чёрных и, посмотрев на быстро подходивших рыбаков, добавил: – Ловцы давно ждали этого часа.
Вскоре пилоты оказались в кольце всё прибывавших рыбаков. Каждый из них первым хотел приветствовать посланцев с «Большой земли».
После короткой тёплой встречи пилоты, усадив в кабину по одному рыбаку, оттолкнули самолёты от края льдины.
Взревели моторы, окутанные пеленою брызг.
Обледеневшие самолёты бороздили воду. Они всё больше обмерзали и не могли взлететь. Два раза останавливали
– Взлечу, буду садиться на лёд, – высадив из самолёта рыбака, сказал Черных пилоту Креминскому. – Если всё будет в порядке, садись и ты, только не сближайся.
Облегчённый самолёт с трудом взлетел. Креминский и его бортмеханик Байкин в обмёрзших комбинезонах, словно осыпанных рыбьей чешуёй, напряжённо следили за посадкой.
Вот самолёт коснулся колёсами льда. Секунда, другая… И вдруг раздался треск.
– Газу! – крикнул что есть духу Креминский, будто его могли услышать на самолёте.
Но экипаж почувствовал это сам, и самолёт снова взмыл, описывая круги над рыбаками.
– Сяду на ту белёсую полоску, там лёд покрепче будет, – сказал Черных.
– Этот выдержит, – подтвердил механик.
Вскоре самолёт стоял на льду. Неподалёку сел второй.
Опасаясь за прочность льда, лётчики отошли от машин навстречу рыбакам.
Позднее вечером самолёты приземлились на берегу, доставив первых двух рыбаков. На следующее утро из Астрахани прибыли ещё лёгкие самолёты под управлением пилотов Андрея Осипова, Александра Медведева, Ильи Яфасова, Григория Гептнера, Евгения Ильина, Петра Кучерявого.
Немедля Черных дал пилотам указания и повёл «эскадру» в море.
Садиться всем самолётам сразу было нельзя. Сев первым на ледяной аэродром, Черных принял очередной самолёт, отправил его и принял второй. Потом, оставив на льду для обслуживания бортмеханика Семёна Охотина, он взял на борт рыбака, взлетел, влившись в «воздушный конвейер».
Наш корабль доставил бензин на берег моря, где базировались самолёты. Там авиатехники Иван Пога и Григорий Фокин быстро обслуживали прилетавшие с моря самолёты и, сделав всё необходимое, вновь отправляли их.
Поднявшись, мы увидели внизу движущийся «воздушный мост». Одни самолёты летели в море, другие – на берег, доставляя рыбаков.
– А движение-то, как в Москве на улице Горького! – в шутку сказал бортмеханик.
Всё меньше и меньше оставалось внизу людей. Вот самолёты забрали последних ловцов и на льду одиноко темнели рыбацкие суда.
Все рыбаки, до единого, были найдены, спасены и благополучно доставлены в свои колхозы.
– А как же быть с рыбаками на Жёстком? – спросил бортмеханик замполита после окончания беседы о предстоящих выборах в местные Советы.
– По нашей Конституции, товарищ Охотин, – отвечал замполит, свёртывая конспект, – голосуют все граждане, достигшие 18 лет, кроме лишённых по суду и умалишённых. Нет сомнения,
– Это мне ясно, товарищ замполит. – Не об этом я беспокоюсь. – Там более ста человек зазимовало. У них свой избирательный участок есть. Но как мы обслужим его. Остров зарос камышом, а на лёд и воду не сесть.
– Да, это сложное дело, – задумчиво произнёс замполит. – Тут надо поискать возможности: до выборов остались считаные дни.
– Есть такие возможности! – с места крикнул я, вспомнив метод приёма донесений «кошкой».
– Надо будет, товарищ замполит, на остров сбросить бюллетени и описать, как нужно подвесить урну, а мы её с воздуха «кошкой» подцепим – и в район.
Командование одобрило мой план и тотчас же мы приступили к испытанию.
На аэродроме установили два шеста, меж ними протянули верёвку, на которой привязали тяжёлую колодку. Первый заход был неудачен. Якорёк сдёрнул колодку, но конец не выдержал и он вместе с колодкой полетел на землю. Привязали якорёк (кошку) на более крепкую верёвку, и опыт удался.
Настал день выборов. Хоть он для нас был и рабочим, но на аэродроме всё выглядело празднично. Люди были приодеты, на зданиях развевались флаги, пестрели плакаты, голосистый динамик разливал весёлую, бодрящую музыку.
Один за другим взлетали самолёты. Я поглядывал на быстрый их бег, ожидая задания.
– Берите погоду, – наконец, сообщил мне диспетчер, – звонили из района, просят забрать урну с бюллетенями. На острове проголосовали все.
– Ну вот, Семён Семёнович, сейчас и полетим. Своевременно потревожился ты о рыбаках, они исполнили гражданский долг. Надо не подкачать, доставить их голоса на избирательный участок, – сказал я бортмеханику, когда он доложил о готовности машины.
– Не подкачаем, командир, – уверенно ответил он, приготавливаясь к запуску мотора.
…Прошёл час, как мы покинули землю. Позади остались широкие и узкие речушки дельты с лохматыми, заросшими камышом берегами, под нами были обширные, подёрнутые водорослями меляки взморья, а впереди, на горизонте, показался остров – наша цель.
– Вот это меня и беспокоило, – сказал я механику, указывая на шесты, меж которых была натянута верёвка.
Рыбаки всё сделали по-своему, подобротнее, покрепче и установили вне плоскости ветра. Надо было определить, с какой стороны пролететь, чтобы сдёрнуть верёвку, не потащив за собой шесты.
– Ну, Семён, приготовься, делаю заход. Смотри, если верёвка не сдёрнется, бросай свою.
Механик спустил за борт «кошку», которая тащилась за самолётом, взлетая то вверх, то вниз.
Снижаясь, я вёл машину на цель. Но вот меж шестами якорёк подскочил, не зацепив урну. Видя это, люди сбежались под верёвку, желая помочь нам. Руками и сами приседая, они показывали нам, чтобы спуститься ниже.
Боясь зацепить людей, пришлось подняться выше и выбрать якорёк. Наконец, на земле поняли, что они мешают и удалились.