В небе Кавказа
Шрифт:
— Это все правильно. Только мы с матерью думали его по торговой части пустить. Продавцом чтобы был. Вот оно как!
— А где это по торговой?
— Знамо дело, в Москве. Тетка его там живет. В магазине работает. Вот и порешили мы направить его к ней.
Лицо у учителя просияло.
— Вот и хорошо. А что дальше будет, это от него зависит.
Ждать Николаю пришлось недолго. И как только окончились экзамены, он стал свидетелем разговора отца и матери.
— Ну так что, Ефимушка? Снаряжать Колю в дорогу аль нет? — спросила Анастасия Федоровна,
— Снаряжай! Сам отвезу на станцию.
Как ни старалась Анастасия Федоровна скрыть боль разлуки с сыном, не смогла. Не удержалась. Заплакала, запричитала. И Николай подумал о большом неоплатном долге перед матерью, перед всей семьей.
Отец вышел во двор. Запряг лошаденку. Положил чемодан и плетеную корзину с продуктами.
— Ну, будя, поплакали и хватит. Не на войну снаряжаем. Учиться и работать едет.
И звучно свистнув, хлестнул лошадь. Как только телега выехала на деревенскую улицу, за ней пошли парни, с которыми Николай дружил. Ему все завидовали. Эти ребята жили вдали от шумных городов, некоторые даже не бывали ни в одном из них. За околицей деревни простились.
— Пиши. Сообщай о своих успехах.
Ехали молча. И снова, как много лет назад, мелькали перелески, пригорки, голубела гладь чистой воды и доносились запахи прелых трав. Отец сердито понукал лошадь. Лишь на станции, прощаясь, вымолвил несколько слов:
— Знаешь, мы, Лавицкие, такие, что… Не было, в общем, среди нас лодыря. Думаю, и ты не станешь им. С дурными людьми — не водись!
Он помолчал еще немного и, сунув в руки Николаю билет, деньги, повернулся. Быстро хлестнул вожжами. Развернул телегу, и скоро она пристроилась к обозу, уходящему в соседнюю деревню.
Все началось с огорчений
В Москве Николая никто не встречал. Видно, не дошла телеграмма. Но это почти не имело значения. Николай рад был столице. С удовольствием вглядывался в широкие проспекты. В самое небо уходили громады домов. Звенели трамваи. Сплошным потоком шли автомобили. Среди общей радости ярче проступала другая, особая: где-то здесь, в Москве, имеется, как говорили, самый лучший в стране аэроклуб.
Только поздно вечером добрался Николай до нужного дома. Однако родственники переехали на другую квартиру. «Ну и пусть, — подумал он. — Снова поброжу по Москве».
Он долго блуждал по засыпающим улицам, пока наконец не отыскал новый адрес тетки. На лестничном пролете увидел валенки с кожаной пяточкой. Эти валенки подарил тетке батя, когда она приезжала в деревню. Николай постучал в дверь. Ему долго не открывали. Наконец дверь распахнулась. Увидев его, тетка всплеснула руками:
— Небось, дома что стряслось? Иль нет? Просто так, погостить?
— Ничего не стряслось! — ответил Николай. —
Вышедший вслед за хозяйкой ее муж невесело смотрел на Николая. Дядьке, видно, не по душе был его приезд. Но делать было нечего.
— Да ты бы хотя сесть предложил гостю, — возмутилась хозяйка. — Ведь с дороги человек. Поговорил бы. Узнал, как живут там…
— Ладно уж. Поговорим завтра. А сейчас спать надо, спать!
Николай стал жить у родных. Определился по торговой части, как когда-то договаривались родители с теткой. Работал продавцом в магазине. С первых дней сразу понял: не его это дело.
К коллективу он привык не сразу, держался настороженно. Почти ни с кем не разговаривал, боялся, что будут вышучивать его — деревенского.
Секретарь комсомольской организации магазина пытался его как-то расшевелить, но он отмалчивался. Только когда стало известно, что местный аэроклуб набирает курсантов, Николай весь загорелся.
— А мне можно? — спросил он у секретаря комсомольской организации.
— А что, валяй!
Он даже обрадовался, увидя в Николае неожиданную перемену.
— Наших там уже несколько человек учатся. Рекомендацию мы тебе дадим, хотя и будем ругать.
— А за что же ругать?
— Да неактивный ты какой-то.
— Как это неактивный?
— Вот я слова подбираю, чтобы быть точным, Не горишь ты, а тлеешь.
Николай весь напрягся.
— Говори напрямик!
— Не по душе мне работа в магазине, вообще в торговле.
Секретарь комитета комсомола хотел высказать свое мнение, но только произнес:
— Короче говоря, в аэроклуб так в аэроклуб!
Николай писал домой: «Батя! Я теперь учусь в аэроклубе. Работаю. Недавно послал вам посылку. Там мои вещи и кое-что из подарков маме, вам, сестрам, братьям».
Орлята учатся летать
Автобус шел в сторону аэродрома, где тренировались учлеты, очень медленно. Так по крайней мере казалось пассажирам, которым нетерпелось добраться туда. Наконец он остановился. Николай выскочил первым. Подбежал к проходной, на бегу показал пропуск вахтеру.
— Я сегодня именинник, старина. Понимаешь, приняли учлетом.
— Чего уж не понимать. Все вы одинаковые. В году у вас триста дней именины, — отмахнулся вахтер.
Учлетов определили по классам. С любопытством рассматривал Николай самолеты самых различных конструкций. Были тут и «фарманы», и «вуазены», и «моран-парассоли», и даже какой-то диковинный «лебедь». Смешно смотреть на «фармана». Два больших крыла скреплены стойками и расчалками. Николай было попытался подсчитать их, но сбился. В центре самолета крепилась гондола для летчиков. Опиралась она на, два колеса. За кабиной помещался мотор с толкающим винтом.