В небе Китая. 1937–1940
Шрифт:
Начальник штаба Петухов поднял нас рано. Наскоро позавтракав, мы сели в машины и выехали па аэродром. Заря едва занималась. Я дал сигнал на запуск моторов. Потом запустил свою «катюшу», прогрел моторы и включил аэронавигационные огни. Мои ведомые повторили все в точности и подрулили к месту старта. Наше звено стояло как вкопанное на полосе — ее раз меры позволяли взлететь строем. Подал летчикам сигнал рукой. Они поняли и пошли на взлет.
На земле было еще темновато, но па высоте 600–800 м даль уже хорошо просматривалась. На развороте я увидел, что ведомые звенья в сборе. Саша — мой стрелок-радист следит за по строением и докладывает мне. Ложимся на курс. На высоте 2 тыс. м видимость отличная, на фоне восходящего солнца отчетливо выделяется вся группа.
Море! Ложимся на боевой курс. На горизонте хорошо виден Шанхай, на рейде множество разных кораблей и военных судов. Я окинул взглядом боевой строй самолетов. Все стрелки-радисты замерли у своих турельных установок, готовые мгновенно открыть огонь по истребителям противника. Скопление кораблей все ближе. Черные «шапки» появляются на нашем пути. Это морские корабли противника ударили огнем из зениток. Но сделать противозенитный маневр мы не можем, у нас открыты бомболюки. А цели ни я, ни штурман не видим. Над городом утренняя дымка. Что делать? Тогда я открыл фонарь летчика и посмотрел вниз на землю. И вдруг в какой-то момент буквально под, собой увидел замаскированные самолеты противника. Что есть силы закричал штурману: «Костя! Смотри, под нами цель». Он тоже увидел, но бомбы сбросить не успел. Решили с левым раз воротом отклониться в море, чтобы быстро выйти из зоны зенитного огня и сделать повторный заход па цель.
Один СБ из левой девятки задымил и пошел вниз, под строй разворачивающихся самолетов. В этот момент шестерка истребителей противника пыталась атаковать нас. Но наши стрелки оказались в выгодном положении для отражения атаки — море огня трассирующих очередей пулеметов обрушилось на противника. У нас быстрое угловое перемещение, и это мешает японцам сблизиться фронтом с нами. Противник стал уходить влево, открыв для пулеметного огня низ «брюха» и плоскости крыльев. В тот же момент загорелись два истребителя противника. Японцы побоялись преследовать нас в море.
Мощный оборонительный огонь стрелков и штурманов но раз спасал нас от атак истребителей противника. А ведь этим юношам-комсомольцам было всего по 18–20 лет.
Группа по-прежнему сохраняла плотный строй, несмотря па опасность зенитного огня и атаки истребителей противника. Мы снова легли на боевой курс. Я отлично понимал, как тяжело летчикам идти на повторный разворот.
Корабли противника опять открыли огонь по нашим самолетам. Справа появилось звено японских истребителей. Стрелки обрушили на них шквал огня. Один, объятый пламенем, пошел вниз. Штурманы самолетов сосредоточились на расчетах. Особенно велика ответственность штурмана ведущего самолета. От его точности зависит поражение цели. Слышу спокойный голос Кости Олехновича: «Вправо 5° и так держать». Сейчас главное — точно следовать курсу и сохранить скорость всей группы.
Запахло гарью — это сработали пиропатроны на замках. Самолет немного приподнялся — тяжелый груз сброшен. После бомбометания мы на большой скорости со снижением стараемся скорее уйти из зоны обстрела зениток и оторваться от истребителей. Стрелки-радисты и штурманы, которые наблюдали за бомбежкой, доложили, что цель поражена точно. Они видели, как на аэродроме взрывались самолеты и вспыхивали пожары.
Отойдя от цели, постепенно снижаем скорость. Стрелок-радист Саша Краснов сообщил, что самолеты держатся в строю отлично, истребителей противника не видно. В небе ни облачка. На душе радостно — наш первый боевой вылет прошел успешно.
Когда мы подошли к аэродрому, самолеты первой группы уже приземлились.
Наша сила в единстве и дружбе — в этом мы воочию убедились при выполнении первого боевого задания. Четверо стрелков были легко ранены, я попросил через переводчика, чтобы врачи срочно оказали им помощь. Техники вместе с китайцами приступили к заправке самолетов горючим. Нужно сказать, что китайские механики и рабочие помогали нам всеми силами и всегда проявляли к нам симпатию.
…Снова раздался сигнал боевой тревоги. Взлетело несколько наших истребителей И-16, и через несколько минут над аэродромом появилась большая группа японских самолетов. Их смело атаковали наши «ласточки» (И-16). Завязался напряженный воздушный бой. Часть японских истребителей стала штурмовать и обстреливать аэродром. Видим, как звено японских самолетов пикирует на нашу «катюшу». Быстро забежали за противоположную стену капонира. Пулеметная очередь прошила левую плоскость крыла. Но бензобаки не повреждены. Мы оказались блокированными на аэродроме. Положение незавидное. К счастью, при повторной атаке очереди легли далеко от самолетов. Пожаров пока нет. В воздух взлетели еще две пары наших' истребителей — и сразу в бой. Вот они ударили по звену, которое штурмовало наших красавиц «катюш». Два японских само лета так и не вышли из пикирования и врезались в землю па окраине аэродрома.
Японцы прекратили штурмовать аэродром, но продолжали воздушный бой. На небольшой высоте (800–1000 м) И-16 в одиночку вел бой со звеном противника. Он удачно зашел в хвост японскому истребителю и сбил его, но сзади у него повисли два И-95. «Ласточка» загорелась и на наших глазах стала падать. Возмездие последовало тотчас же. Японцы не заметили подходящих к ним двух И-16. С первой же очереди самолет противника был объят пламенем.
Во время этого налета ни один из самолетов нашей группы не был уничтожен. Несколько человек получили легкие ранения. Истребители противника ушли, и на аэродроме воцарилась необыкновенная тишина. Но менее чем через полчаса, снова сигнал воздушной тревоги. Поступил приказ выводить самолеты из-под удара. Командиры кораблей быстро запускают моторы и взлетают.
Воздушная обстановка в районе аэродрома очень сложная. Надо сказать, заблаговременное оповещение о налетах у китайского командования но было налажено. Сведения о появлении авиации противника в районе города и аэродрома поступали очень поздно. Да и фронт совсем рядом.
…Я немного выждал, выдвинул звено вперед для лучшего обзора, выбрал момент и взлетел. Во время барражирования около города я видел, как одна «катюша» на высоте 100 м была сбита при взлете и взорвалась при падении.
Часть наших самолетов в воздухе атакована противником. Увеличили высоту и увеличили полеты в сторону Уху. Положение усложнялось еще и тем, что СБ не успели дозаправиться горючим. Примерно через 30–40 минут пришлось идти на посадку и наполнять баки. Погода, как назло, стояла отличная. Тепло и солнечно.
И снова сирена оповещает об опасности налета противника. От служебного здания в направлении самолетов мчатся две легковые машины. Выходят возбужденные Жигарев, Тарыгин и Петухов… Решено перебазироваться в Наньчан.
К аэродрому уже приближались японские самолеты. В воз дух (в который раз!) взмыли наши истребители. Когда я возвратился к своему самолету, там уже все сидели па своих местах. Рулев запустил моторы, помог мне надеть парашют, сам быстро влез к стрелку-радисту. Мое звено — В. Нюхтилин и П. Кудряшов — отлично понимали меня, мы взлетели почти со стоянки, и за нами последовали все остальные. Собрать группу было не возможно — все выходили из-под удара. Между Нанкином и Уху к нам пристроилось еще примерно 10–15 самолетов, и мы взяли курс на Наньчан.