В небе над нами
Шрифт:
Борцы с мутантами сидели вокруг костра, разминались, общались, охрана держала под контролем пространство внутри базы. Несколько домиков, палатки, столовая; одно помещение имело бар и просторный подвал, чтобы прятаться от Выбросов. Основное строение смотрелось пограндиознее, посолиднее других - Люда поняла, что в нём сидят руководители. Барракуда передал "фээсбэшницу" тройке тёртых калачей, а сам отправился базарить с коллегами. Внутри "здания администрации" караул был усилен, на лестничной клетке - пулемёт М201 в оборудованном гнезде, ящик с гранатами, обшитый снаружи титаном.
– Умно, - похвалила
– Получается, если перестрелка в помещении начнётся, и пуля угодит случайно в контейнер с осколочными, титан ей не пробить, даже если экспансивка. Разве что от потолка отрикошетит и сверху в ящик залетит, тогда уж бума не избежать.
– Всё продумано, кароч, - подытожил один из калачей, двухметровый мускулистый шкаф, на шее которого красовалась татуировка в виде сюрикена.
– Дак вы куда меня конвоируете, парни?
– дружелюбно осведомилась Людмила.
– К начальству, - коротко бросил качок.
Видно было, что "долговцы" изумлены - что делать пожилой женщине, которой бы сказки внукам рассказывать и няней в садике подрабатывать, в Чёрном Краю? Что делать милой пожилой женщине с АК наперевес среди отбросов общества и мутантов? Странно ещё, что борцы с Зоной не приняли её за один из множества глюков, ведь миражи в этих злачных местах не редкость.
В одной из квартир третьего этажа устроили штаб, он же кабинет старших офицеров - стол, сколоченный из шершавых дощечек, удобные для Зоны стулья, видно специально откуда-то завезённые; шифоньер советских времён, в котором стоял коньяк и находились какие-то книги. С пола снят линолеум и настелен палас, стены увешаны картами и топографическими снимками Зоны. В оконную раму вставлено настоящее невредимое стекло, возле входа установлена вешалка - неясно, правда, зачем. Скорее всего, чтобы вошедший мог на ней оставить своё пальто или шляпу.
Сюда привели и Люду. Сопровождающие отчалили обратно на пост.
Главных было двое. Тип в очках, как Людмиле показалось, с нулевыми децибелами. Ведь в Зоне контактные линзы были зачастую удобнее очков, так как терялись реже. К тому же облачён он был в броник, в кобуре вырисовывался револьвер. То есть, в полевых условиях "очкарик" работал. Поверх снаряги на плечи накинут белый халат - может быть, какой-то собственный "прикормленный" ботаник у "должников". Человек этот стоял и вычерчивал чего-то на графике с энергичным нажимом, прикреплённом кустарно булавкой к стене напротив стола. Второй сидел во главе стола, поверх комбеза наброшена шинель. Его лицо запомнилось Людмиле тем, что оно было никаким. Без особых примет, волосы тёмные с едва заметной сединой. Меньше всего на свете Людмиле хотелось иметь именно такое лицо... Такое пустое и никакое, с грустными, усталыми зрачками и подтянутым подбородком.
При виде Люды глаза у сидящего едва заметно выпучились.
– Здравствуйте, - машинально буркнул он.
"Ишь ты", - мысленно отметила "фээсбэшница".
– "Вежливый и воспитанный".
– Ну вот, - чел в очках и вовсе среагировал неадекватно, понурив взгляд, он выдал: - как я и полагал, графики интенсивности аномальных вспышек глюония скачут через условные с опасной скоростью.
– В науке ты шаришь, вижу, - ухмыльнулась Люда.
– Позвольте представиться, господа, подполковник
3
Как бы ни так!
В Ницце вся эта канитель с ночными ужасами возобновилась с ещё большим, утроенным нажимом на и без того ослабленную психику Гугова. Кошмары уже не запоминались, стали данностью, однажды Авраам приметил на улице в толпе народа фигуру в противогазе и с автоматом, мотнувшую ему "хоботом" в знак приветствия, затем в побитой жизнью вялой дворняге увидел адское создание, покрытое брызжущими слизью язвами и с влажной пеленой на кровожадных глазах, с обвисшей кожей и гипертрофированными мышцами с обоих боков.
Отдохнуть вышло только в последний день, когда Авраам Вентонович связался с "ВИРТУАЛ СПЕКТРУМ" и был готов наутро улететь в Ватикан для встречи с посредником. Гугов пил горячий шоколад в кафе на Английской набережной, любовался дивным морем, звёздами; молодыми парами, проводящими здесь свои романтические вечера... Как много красоты на планете!
Пустошь показалась Аврааму забытой давно в детстве страшилкой, по сравнению с этим таким сказочным, таким волшебным, но не вымышленным мирком...
Обострилась болезнь. Приступы длились по нескольку минут, но случались всё чаще, и рано или поздно один из них должен оказаться смертельным. Гугов покрывался ледяным потом, его лобные доли и глазницы накрывало нестерпимой тупой болью, пропадали зрение и слух, сердце билось в панике, но болезнь в решающий момент отступала, давая Аврааму Вентоновичу немного форы...
Ещё бы малость.
Пассаж семь. За кусочком бутерброда
1
Кисель всё же не доверял Ярому, поэтому из оружия тот получил только ржавый ТК, да не ТТ, а ТК времён войны! При этом Кисель не рассказал даже, где взял столь дорогой, музейный раритет.
– Кисель! Где мы сейчас находимся то?
– 05-ый квадрат, судя по "пэ-дэ-а", завтра будем на Янтаре. А сегодня вечером через Славянское Озеро поплывём, готовься.
У Ярого по спине пробежали мурашки.
Кисель шёл неуверенно, то и дело сверялся с датчиком аномалий и ПДА, из чего Ярый сделал правильный вывод, что Кисель в сталкерском деле новичок, ведь даже когда они столкнулись с псевдоплотью, Кисель долго не мог затолкать магазин в "Грозу".
А псевдоплоть появилась неожиданно, видать поджидала в кустах, напала резко, и в тот момент, когда Кисель её заметил, Ярый уже стрелял. Древнегреческая пушка в его руке грохотнула и скосила псевдоплоть в "магнитку". Когда она безуспешно пыталась выбраться из неё, Кисель и Ярый поливали её залповым огнём до тех пор, пока плоть не превратилась в кровавое крошево.
– Послушай-ка, Кисель, - вздохнул Ярый.
– Стреляешь ты всё равно никудышно, может, отдашь свою "Грозу".
– На, - протянул Кисель автомат.
– А ты мне "Тулу-Коровина" верни, пожалуйста. Мне с ним удобнее.
Сталкеры обменялись оружием и устроили привал. Надо сказать, Кисель накормил Ярого бутербродами от пуза - и с салями, и с сыром, и с "Докторской" - да и консервов с тушёнкой и лососем на бродягу не пожалел. Так же чудак откуда-то выудил "Фанту", которую сталкер любил с детства почище всяких там "Казаков".