В небе только девушки! И...я
Шрифт:
— Нас это пока не касается.
Мы подошли к стоянке. Настя ходит с трудом и медленно. Самолет готов, оставив Настю в машине, прошел на КП и получил разрешение на перелет. Подготовил машину, и мы взлетели. Лететь недалеко. Передали 'птичку' в руки Василия Ивановича и побрели домой. Я лежал на спине, и никак не мог уснуть, на соседней кровати мирно посапывала штурман. Сегодня уже 11 апреля. Медленно, очень медленно развиваются события, можем не успеть. Глядя в тщательно выбеленный потолок дома, пытаюсь уснуть, но, что-то тревожно на душе. Кто хлопает дверью и осторожно стучит в дверь комнаты. Встаю, накидываю гимнастерку, влезаю в галифе. Открыл дверь. Посыльный из штаба ПВО.
— Товарищ капитан, Вас вызывает капитан Байбородько.
— Сейчас буду. — закрываю дверь, и толкаю Настю.
— Подъем! Иди ужинать! И В штаб.
— Какой ужин? Не хочу ничего, у меня нога болит.
— Тогда к врачу, и получи у него
— Опять полеты! — она открывает глаза, тянется, как кошка, и на одной ноге скачет к зеркалу, посмотреть, что у нее с лицом творится. Рожи у нас обоих разнесло знатно.
— Настя, не придуривайся, в санчасть! — приказал я, и двинулся на выход. Вместе с посыльным дошли до Хоперского. По дороге тот все интересовался, что у меня с лицом. Узнав, что я обморозилась, удивленно присвистнул. Я вошел в штаб и доложился. Майор, тоже уставился на мою морду.
— Что с Вами, Александра Петровна.
— Поморозились, и я, и штурман.
— Жаль! У врача были?
— Нет, помощь мне оказали в Бутурлиновке. Сюда перелетели три часа назад, пытались поспать, но прибежал Ваш посыльный.
— По сведениям разведки, готовится большой налет на город, в Коммунарах село два гешвадера Юнкерсов.
— Я это видела. Я привезла эти снимки, и там не Юнкерсы, а 'Хейнкели'. И стоят они там давно. Это они к нам летают.
— Так вы получать освобождение от полетов будете?
— Я — нет. Может быть, его штурман получит. Она хромает сильно, пальцы ног поморозила.
— Ну хорошо, постараюсь обойтись имеющимися средствами. Вам, Александра Петровна, сегодня телефон проведут. Самолет к вылету готов?
— Повреждений не имеет. Ведется послеполетное обслуживание. — видя, что я отвечаю стандартными и абсолютно незаинтересованными фразами, майор понял, что просто напрасно вытащил меня из постели, чтобы поделиться пришедшими разведданными, источник которых стоял у него перед глазами. Что-то еще пробормотав, он отпустил меня ужинать. В летной столовой все собрались возле нашего столика и обсуждали с Настей, где она так сумела повредить своей физиономии. Она притащилась в столовую в одном сапоге и тапочке, с перевязанной 'лапкой'. И с удовольствием демонстрировала свою лодыжку, давая всем желающим ее потрогать и погладить. Сборище больных спермотоксикозом было угрожающе большим. Они не сразу сообразили пропустить меня к моему столу. Потом зашикали друг на друга, и аккуратно расползлись по соседним, ехидно посмеиваясь надо мной. Я у них сочувствия и участия не вызывал. Подумаешь, морду отморозила. Но, официантка Аня Полежаева, к концу ужина, принесла и поставила на стол довольно большую банку гусиного жира. Я полез в карман за деньгами, но Аня категорически отказалась брать деньги.
— Это — домашний, мы с мамой гусей держим. Я специально домой сбегала. Это Вам, товарищ капитан, и Настеньке. Нас тут женщин много, — она показала рукой в сторону кухни, — но, летаете только вы.
Я помахал рукой в сторону раздачи, откуда послушались ответные приветствия. Тыл и фронт продемонстрировали единство. На самом деле, вполне прилично кормят, довольно вкусно. Разносолов, правда, нет, но приготовлено хорошо, почти по — домашнему.
Ночью был налет, но не на Воронеж, а на аэродром в Бутурлиновке. Нас по тревоге не поднимали, несмотря на то, что я освобождения от полетов не получал. Утром прибыло начальство, ввалились прямиком к нам в хату, с подарками из Москвы, и поинтересоваться, когда сможем повторить полет.
— Я хоть сегодня, а лейтенант Афанасьева временно отстранена от полетов.
— Ну, штурмана мы тебе найдем!
— Не надо никого искать! — тут же завелась Настя, — до самолета до хромаю, или подвезут, а сидеть в кресле я могу.
— Нет, Настя, что я с тобой делать буду, если нас собьют. Давайте замену.
Во второй полет пошли в то же время, штурманом полетел капитан Волгарев, из 47–й ОКАЭ, у него был небольшой опыт высотных полетов. Приказано посмотреть еще глубже у противника, включая станции и мосты через Днепр. Ставка требует разобраться с резервами у немцев. И Фалалеев, и Красовский побывали в Ставке. Наши снимки уже там. А я беспокоился! Волгарев маленький, худенький, последнее время летал на СБ, но перед этим — на 'пешке'. Он с удивлением увидел позади 'птички' четыре пушки на козлах и заклеенные перкалем коки и отверстия в центроплане.
— Ничего себе! — кивнул он на орудия, — Ваши?
Я кивнул головой.
— Так это 'Пе-2' или 'Пе-3'.
— Это 'Пе-2ВИР' — высотный истребитель и разведчик. — мы обходили и осматривали машину перед полетом, подсвечивая себе фонариком. Все было в порядке, мы хлопнули с Иванычем ладошками, и я показал капитану на трап, разрешая занять место в кабине. Зря я согласился поменять штурмана! Он начал путаться в настройках радиопеленгатора, в итоге пришлось взять ориентирование на себя, правда, с рассветом,
— Ты чего это?
— Ноги замерзли, пол холодный. Как прошло?
— Да выпороть тебя надо за членовредительство. У нас кислород кончился у Мариуполя, пришлось в Ростове садиться. Что у тебя с ногой?
— Сегодня сошел ноготь. — она вытащила ногу из-под одеяла и показала пальцы уже без повязки. — Так что получила разрешение на вылет! Я — умница?
— Нет, ты глупая, потому, что допустила это. Ладно, вставай. Пора ужинать!
— Ничего подобного! Ужинаем сегодня дома! Я все приготовила для моего любимого командира, хоть она и считает меня глупенькой.
Она чмокнула меня в щеку и выскочила из кровати и комнаты. Пока я одевался, вошла она и Пелагея Давыдовна, хозяйка дома с печеной курицей и картошкой, солеными огурцами и помидорами, молоком и прочими вкусностями. 'Больная' сегодня сходила на рынок и купила курицу. Видимо, столовская еда надоела. Плюс, как она сказала, таким образом она хотела извиниться за свою 'болезнь'. А хозяйка хорошо аджику делает. Надо у нее ее купить и носить с собой в столовую.
Вечером ушли на высотное патрулирование района. Пусто, никого, немцы стали облетать район. Надо менять направление поиска, но это уже не задача командира корабля, а службы ПВО. Во втором вылете повезло больше. Обнаружили и сбили ю-52. Шел в наш тыл. Доложил в штаб, что с борта ушла группа парашютистов.
На следующий день появился второй ВИ, но без Р, камер у него не было, и это уже был Пе-3ИВ. С ним прибыл экипаж, мужской, но командовать ими поставили меня, теперь я командир звена высотных истребителей. Локатора у него не было, как и у нас. Только место под него оборудовано. Нашу 'птичку' откатили на завод. Ставят дополнительные кислородные баллоны, протаскивают поддув в кабину стрелка, которую дополнительно герметизируют. Нам меняют фонарь и кормовую турель с дистанционным управлением. Вот, только, боезапас у штурмана стал 250, а не пятьсот выстрелов. Перезарядить УБ невозможно из-за герметизации. Привезли высотные комбинезоны с электроподогревом, английские. Они немного надежнее, чем наши. Хотя, если замкнет, то мало не покажется! Слежу, чтобы предохранители для них и рубильники находились в доступном месте у всех. Экипаж Пе-3 прошел подготовку в НИИ ВВС, машину знает неплохо, но, ребята все молодые, жеребцы, те еще. Сразу попытались атаковать Настю, но, у них ничего не получилось. Настя, только выглядит дурочкой, в разговорах с ней, а она, как я уже говорил, взяла за основу поведения 'дружбу со мной', и уже рассказала, каким она видит свое будущее. Военнослужащие в звании ниже генерала ее совершенно не интересуют. И становиться ППЖ она, тоже не собирается. Она хочет, чтобы какой-нибудь генерал на ней женился. Так что мальчикам она автоматом дает от ворот поворот. Пока ремонтировались, произошел еще один не сильно приятный случай. Второй экипаж вытащил нас с Настей на танцы в заводской клуб. Там подвыпивший летчик — испытатель из ЛИСа завода, эдакий деревенский 'альфа — самец', который дыхнув на меня перегаром, и гордо выставив вперед грудь с Красным Знаменем, схватил меня за руку, и решил потанцевать. В результате, моя левая рука автоматом вывернула его правую в сторону большого пальца, а опускающуюся голову остановила моя стопа. Мужик рухнул, под оглушительный смех собравшихся, но на выходе из парка он и еще три человека перегородили нам с Настей дорогу, решив таким образом с нами рассчитаться. Я чуть обвис на руках двух человек, захвативших мои руки, провел агэ гэри в челюсть подходящему 'самцу', который на ходу расстегивал ширинку, с маха перевернулся назад, освободив руки от захватов. Тут же нанес кокэн ути в горло, держащему Настю бандиту в форме командира Красной Армии, затем агэ эмпи ути в челюсть правому от меня и нукитэ дзуки в горло левому. Вынул пистолет и дважды выстрелил в небо, вызывая патруль. Обомлевшие патрульные довольно долго ждали машину, затем погрузили пострадавших и увезли в комендатуру. Синяки от их захватов у меня и у Насти остались. Кстати, осудили их быстро и без каких-либо проволочек. Милиция и военная прокуратура взяли с нас объяснения на следующий день, а патруль довел до дома. Троим, правда, сначала пришлось лежать в госпитале при тюрьме с переломом челюстей.