В небе только девушки! И...я
Шрифт:
— Стрелок! Классифицировал? — начисто вылетело из головы ее имя.
— Я его больше не вижу, он выше.
— Настя?
— Цели не вижу.
— Стрелок! Что с Цвиллингом?
— Похоже, ему удалось сбить пламя.
Чертова темнота! Когда локатор поставят? Осторожно даю ногу, и кручусь влево, чуть помогая моторами, которые убавил для маскировки. Вдруг очередь из УБ Насти.
— Мессер сзади, справа, выше тридцать, пятьсот.
Правый на полный, кручу от немца, он за мной, 'Стодесятый'. Успевает вписаться в мой вираж, переваливаю машину, обороты и нисходящий крутой вираж вправо, Настя едва успела крутнуться в кресле, перегрузка, под 6–7 'g'. А немец такого крючка не ожидал, я ниже. Задираю нос, поймал, очередь, из УБ и центропланных. Зацепил.
— Стрелок,
— Чисто! Вижу взрыв и большое пламя внизу.
От 'месса' навстречу мне летит белесая полоса, форсирую двигатели до взлетной, тот пытается уйти вниз, его стрелки ведут огонь, раскрывая его позицию. У меня 580, сближаемся, очередь, вторая, слышу 'чпоки' по машине, третья, попал, отвалилось что-то довольно крупное, машина крутнулась в бочке, и пошла вниз. Резко кручу влево, разворачиваясь на прежний курс.
— Стрелок! Сзади?
Молчание. Вдруг, очередь из нижнекормовой установки. Жива, и стреляет только для того, чтобы сигнал подать, очередь в два патрона, но связи со стрелком нет, связь с землей прервана. Есть командная связь с Алексеем. Через Алексея получил разрешение возвращаться домой.
'Мы летим, ковыляя во тьме!' Через тридцать пять минут приземлились в Придачах. Шесть пробоин, и разворочена станция, причем, стрелком. Она отцепилась от подвески, и на вираже ей пришлось ухватиться за станцию и провода под ней. Провода ее не выдержали. Дарью Михайловну положили в госпиталь. Ушибы, изодранные об оплетку руки, и небольшая контузия от удара головой о борт. Ведь специально снял бортовые пулеметы, чтобы не отстегивались!
Разругался с Расковой, но, из-за травмированной Богдановой. А заодно напер на то, что как слепые котята в ночи шаримся. Взяли утром у БАОшников газик и сгоняли к месту падения мессера. 'Ме-110G' с радиолокатором. Цвиллинг я нормально зацепил, он не упал, а сел на вынужденную и разбился при посадке. В результате приехали непринятые на вооружение 'Гнейсы', для испытаний. Беды было две: клистроны, на которых работала РЛС были — немецкими. Их у Тихомирова оставалось семь штук. Второе, они прилетели на 'Пе-2', у которого не было штурмана. Но, до этого еще три дня!
А сегодня утром строю эскадрилью, будущую эскадрилью, экипаж Дементьева отсутствовал. Отдыхал после трех полетов в зону патрулирования. Пустых, кстати. Немцы в этот район больше не ходят. Вместо госпитализированной Богдановой, докладывает политрук лейтенант Валентина Кравченко. Совершенно обалдело смотрю на нее: это же Валентина Флегонтовна Савицкая, мать нашей космонавтки, и жена маршала Савицкого, знаменитого 'дракона', это был его позывной. Она умерла восемь лет назад, а наш полк принимал участие в ее похоронах. Ее черные брови вразлет очень трудно не узнать! Приняв доклад, и отдав команду вольно, спросил, чтобы удостовериться:
— Валентина Флегонтовна, кажется?
— Да, товарищ капитан.
— Спасибо, товарищ лейтенант. Эскадрилья с сегодняшнего дня приступает к тренировкам и освоению новой техники.
Надо было видеть скривившиеся мордашки будущих асов и героинь Советского Союза, когда они услышали слово 'тренировки'. Я криво ухмыльнулся и продолжил.
— Каждая из Вас уже считает себя непревзойденным бойцом, потому, ну, что мне может сказать начальство: Смирно, вольно, а наше дело бить фашистов. А бить их надо вот так!
Я подошел к березке, на которой была закреплена 19–тимиллиметровая дощечка от снарядного ящика и пробил его 'ой дзуки' насквозь.
— Но, если вы попытаетесь так сделать, то произойдет тоже, что произошло сегодня ночью: эскадрилья понесла первую потерю. Пока, слава богу, возвратную. Замкомандира эскадрильи Богданова, вылетев стрелком — радистом на патрулирование района, из-за личной недисциплинированности, повредила один из двух боеготовных самолетов эскадрильи, и вынудила меня прекратить выполнение задания. Ее личного опыта не хватило справиться с задачами, возникшими в полете. Она решила действовать так, как подсказывал ей ее опыт, в том числе, и как командира самолета 'Пе-2'. В результате, самолет находится на ремонте, а старший лейтенант Богданова в госпитале. И все потому, что она не выполнила
Девочки погрустнели, но, после этого из тени тополей вышла, пользующаяся у них непререкаемым авторитетом, Раскова.
— Ну, что разнюнились, девочки? Капитан Метлицкая сказала все правильно, хотя и жестко. Только она забыла упомянуть, что боевой счет эскадрильи сегодня ночью увеличился на сбитый 'Хейнкель-111Z', который упал в районе деревни Хухлово, и специальный высотный истребитель — перехватчик 'Мессершмитт-110 'Гэ', у которого был радиолокатор, чтобы сбить нашу 'Пешку'. Фашистам этого не удалось.
Вместо того, чтобы закричать 'Ура' по уставу, девочки принялись бурно аплодировать, как завзятые театралки! Ну что с них взять? Кроме анализов! Две полоски и в тыл! Я злобно смотрел на них и их радость, и только потом понял, что их забыли научить учиться. Они воспринимали только успех. А то, что успех дается кровью, потом и тренировками, им сказать забыли. Или не захотели. А придется плакать на снарядах, заставляя себя подтягиваться, когда мышца уже готова разорваться от усталости. Экономить кислород, дыша через раз и подолгу задерживая дыхание. Через все это придется пройти, хоронить близких тебе людей, прежде, чем ты увидишь взрывающийся 'месс' в коллиматорном прицеле.
Для летчиц занятия начались не в классе, не на аэродроме, а на спортплощадке. Проверил их физическую подготовку, которая у них была чуть ниже плинтуса. Лишь две из них выполнили норму по подтягиванию и отжиманиям от земли, и у всех было плохо с прессом. Рассказал Сашину историю, с превышением скорости выше 730, но не в целях установления причин 'тяжелого носа', а о том, что у двух человек не хватило сил вытащить на себя ручку, а тянут ее спиной и животом, и лишь потом руками. Показал 'свой' пресс, подтягивание: 12 раз на одной руке, отрыв штанги весом 2М, где М — это масса тела. Девочки посмотрели на мои руки, которые я успел немного привести в норму, и мысленно содрогнулись от мысли об этом. Пришлось их успокоить, что это — не обязательно, просто это мое хобби. Они облегченно вздохнули. Они — женщины, хотя и на тяжелой мужской работе, и хотят ими оставаться, выполняя эту работу. Отзанимались два часа, затем душ, и в класс, на теорию и изучение матчасти, особенно тех изменений, которые внесены в модификацию. Лиля, довольно высокая белокурая летчица — истребитель, из 586–го полка, ей пришлось читать описание полностью, обнаружила запись на последних страницах, что изменения в конструкцию внесены и расчеты выполнены старшим лейтенантом Метлицкой А. П. и старшим техником — лейтенантом Песковым. Тут же показала запись остальным, и у меня за спиной возник шум. Я что-то рисовал на доске, объясняя, как и что. Обернулся, шум стих, на лицах остатки удивления.
— Можно продолжать? Что случилось? Или Вы это знаете, а я время напрасно теряю? — спросил я у них.
— Лейтенант Литвяк! Здесь написано, что авторами модификации являетесь Вы и какой-то Песков.
— Да, я, а Василий Иванович — техник моей 'птички'. Еще вопросы? Я могу продолжать?
После занятий новость расползлась по эскадрилье. Раскова еще раз появилась уже вечером, она улетала в Энгельс.
— Проводите меня, Александра Петровна! — и мы пошли навстречу садящемуся солнцу к стоянкам 'Си-47–х'.