В Ночь Седьмой Луны
Шрифт:
Покидая наш дом, она неожиданно сказала, что я именно тот человек, которого им хотелось иметь учителем английского.
Голова у меня поплыла кругом. Заикаясь, я сказала, что не имею учительского образования.
Фрау Грабен продолжала:
– Здесь нужен англичанин по рождению. Граф дума о мужчине-преподавателе. Но я так считаю, что женщина тоже будет на месте, к тому же женщины лучше понимают детей...
У меня не было намерения преподавать. Вам необходим квалифицированный педагог.
– Ему хотелось, конечно, педагога, но главное понимать детей и говорить
– Если бы я искала такое место... – начала я.
– Ну, конечно, это ненадолго. Я не знаю, сколько потребуется времени для изучения языка. Вам ведь нравятся горы, сосновые леса? Вы будете жить в замке. Я буду рядом, как мать-экономка. Я отвечаю за детское хозяйство. В вас что-то есть привлекательное. Когда граф говорил о педагоге английского, мне эта мысль совсем не понравилась. Мне не нужен человек, который будет лезть повсюду. Мне хотелось бы увидеть в этой должности приятную молодую женщину, а не из этих поджарых англичанок с резкими голосами. Конечно, нет. Я так и сказала графу. Но мой язык быстрее меня. Если графу хочется преподавателя английского, он его найдет. Возможно, уже нашел. Ну, мне было приятно беседовать с вами.
Я предложила ей прийти еще раз.
Прощаясь со мной, она сжала мою руку, и в глазах ее выступили слезы. Она поблагодарила меня за доброту, то, что приняла «странника в своей обители».
В ту ночь я не спала. Я думала о замке на горе с видел на главный город и мечтала там оказаться. Я знала, что никогда не смогу жить в счастье с Энтони, пока не сделала еще одного усилия узнать правду о случившемся со мной в Ночь Седьмой луны.
Я пригласила фрау Грабен еще раз прийти к нам к чаю перед ее отъездом из Оксфорда. Она рассказывала о доме, детях, обычаях и праздниках Рохенштейна, о добром, справедливом и решительном герцоге Карле, так отличающемся от своих предшественников и членов герцогской семьи. Она рассказала о визите наследного принца и принцессы Прусской, по имени Виктория, названной в честь ее матери, королевы Англии.
Я очень боялась, что она совсем забыла о своем предложении преподавать английский детям графа. Я знала, что приму это предложение, потому оно давало мне возможность, довольно призрачную и такую неожиданную, если говорить правду, как в свое время приезд Ильзы и Эрнста.
Я надеялась, что Моя кузина пригласит меня к себе еще раз, но писем не было. Возможно, Ильза не любила писать письма и, убедившись, что я пришла в себя после пережитого, сочла переписку излишней. Но ей следовало ответить на мои письма.
Не дождавшись разговора о преподавании, я попросила фрау Грабен написать мне, как она доехала.
Не напишите ли вы мне? Мне кажется, мы подружились, и мне бы хотелось знать, как вы решили вопрос с преподавателем английского.
– А, этот учитель! – воскликнула она. – Надеюсь, что его не будет вообще. – Ее полноватое лицо излучало искренность. – Предположим, я расскажу о нашей встрече. Граф дорожит моим мнением. Но захотите ли вы?.. Просто допустим, что граф сочтет эту мысль интересной. Это здорово облегчит дело. У нас будет женщина-учитель,
– Мне... мне бы хотелось обдумать...
Фрау Грабен кивнула.
– Да, конечно. Я поговорю о вас, и если он не передумал и согласен...
– Хорошо, – сказала я, стараясь говорить твердым голосом. – Упомяните обо мне.
Отныне я думала только о возможной поездке.
Прошло уже девять лет с моего отъезда из Германии. Девять лет. Мне следовало бы предпринять больше усилий по раскрытию правды. Я приняла решение, предложенное Ильзой и Эрнстом, но они испарились в прошлом и казались такими же нереальными фигурами, как и Максимилиан. Возможно, если бы я смогла вернуться, я нашла бы правильный ответ.
Я должна вернуться. Я могла бы поехать в отпуск, возможно, с Энтони. Нет, это не подойдет. Мне не следовало бы ехать как жена Энтони, я должна быть свободной... свободной для всех случаев жизни.
Мне не хотелось также ехать путешественницей. Но жить в замке на склоне горы, с видом на главный город... Это было пределом моих желаний. Я знала, я должна ехать.
Меня сжигала лихорадка ожидания. С рассеянным видом я бродила по лавке и старалась как можно меньше бывать в приходе.
– Вы прислушиваетесь к сплетням этих женщин Элкингтон, – говорил Энтони. – Вы не должны так думать. Вдвоем мы преодолеем все трудности.
Но я думала иначе. Меня не покидала мысль, что найду его. Эта мысль будет со мной всю жизнь. Если раньше я не была убеждена, что замужество с Энтони будет несправедливым для него и, возможно, неправильным решением для меня, то теперь я знала это наверняка.
И наконец-то пришло письмо.
У меня так дрожали руки, что я едва вскрыла конверт. Буквы плясали перед глазами.
Она переговорила с графом и получила его согласие. Более того, она поручилась за меня и поэтому другие рекомендации не потребуются. Она просила уведомить их о приезде и, чем скорее я приеду, тем лучше для всех заинтересованных сторон.
Я была так возбуждена, что, ворвавшись в лавку, выпалила все Амелии.
– Поступить в учителя за границей. Ты с ума сошла, что будет с Энтони?
– Между нами еще ничего не решено.
Тетя Мэтти была ошеломлена, она так верилав мое прекрасное будущее.
– Отправляйся отдохнуть, – советовала Амелия. – Возьми месяц и, вернувшись, примешь решение выйти замуж за Энтони.
Но они не знали об этом безумном влечении.
Мистер и миссис Гревилль были поражены, но Энтони понял.
– Поезжай, – сказал он. – Эти места значили для тебя так много, когда ты была юной и впечатлительной. Сейчас, став взрослой, ты увидишь их по-иному. Я буду ждать твоего возвращения.
Никто другой не понял бы меня лучше.
Я действительно любила его, но не той дикой, без резонов, любовью, как я любила Максимилиана. Я знала, что говорю «прощай» (он сказал «до свидания») лучшему из мужчин.
И все же в день отъезда я чувствовала себя прежней юной девчонкой, забыв про девять долгих унылых лет.