В объятии Зверя. Том 2
Шрифт:
— Я не хочу умирать! — стонал он.
Маррей приблизилась и опытным взглядом оценила, что если воин до сих пор не умер от кровопотери, то теперь, её усилиями, непременно выживет.
— Не кричи! — требовательно сказала она, сдвигая края кольчуги. — Я осмотрю твою рану. Как звать тебя?
Воин ругался и призывал богов. Он трясся и уворачивался от причиняющих боль прикосновений Владычицы.
— Токи! — провопил он, словно ребёнок. — Как больно! А! Помоги мне! Я выживу? А! Я не хочу умирать!
Крики воина разозлили
— Заткнись! — выругалась она. — Или сам со своей рукой разбирайся!
Раненый затих, в глазах его вспыхнул страх остаться одному и выступили слёзы.
— Нужен острый нож, Тирно! — крикнула Маррей. — Чистый нож, раскали его в огне. Помоги мне!
— Ты резать меня собралась? — заскулил Токи.
Рядом положили ещё одного воина. Рот его был широко открыт, он судорожно глотал воздух. Маррей опустила взгляд ниже и увидела, что на животе его зияла кровавая рана, из которой, пульсируя, вытекала кровь.
— Потерпи, сейчас помогу тебе, — сказала ему Владычица.
Воин перевёл на неё взгляд и оскалился.
— Боги уже ждут меня, — прохрипел он, распахнув взгляд.
Следом принесли и третьего раненого. Маррей с тревогой бросила взгляд ему в лицо и поймала себя на мысли, что боится увидеть среди окровавленных людей Рейвана.
«Хоть бы ты на своих ногах явился», — взмолилась она.
Маррей склонилась к воину, что был ранен в живот, но он уже не дышал.
— Где нож, Тирно?! — разозлилась Владычица, желая отогнать работой тяжёлые мысли.
На дворе раздался грохот мечей по щитам и гул голосов:
— Эйнар! Эйнар!
Грохот сотрясал стены, будто по земле шагал горный тролль. Маррей поняла, что Рейван вернулся в крепость победителем.
— Живой, — вздохнула она.
Нутро её задрожало от страха перед дальнейшей своей судьбой, но пальцы уверенно затянули узел повязки на культе Токи.
Все воины, что могли держаться на ногах, высыпали на двор приветствовать вождя. Маррей подала кружку стонущему от жажды воину с отрубленной стопой.
— Тьфу! Вода? — выругался он. — Дай мне мёда! Я хочу выпить за победу!
Тирно шаркающим шагом приблизился к Маррей.
— Там тело Владычицы… — проскрежетал он. — Иди распорядись, как её хоронить. Эйнар позвал тебя.
Они прошли сквозь зимний двор. Белизна, освещённая ярким солнцем, заколола глаза. Холодный ветер ударил в лицо. Маррей сощурилась и закусила губы от волнения перед встречей с Рейваном.
«Он убил Вигга? — терзалась она. — Не важно — он убил многих».
Рудокоп отворил двери, впустив Владычицу, и тут же покинул её. Дом был выстужен так, что даже в комнате изо рта разбегался пар. Мрак рассеивался лишь у щели окна, погружая остальную часть дома во тьму. Пахло кровью и смертью.
Маррей зажгла лампу. Тело Корды лежало на столе, завёрнутое в шкуры. Владычица приблизилась, сознавая, что ей придётся впервые подготовить к погребению близкого человека.
Что-то шевельнулось в темноте у стены. Маррей поняла, что она не одна. Подняв взор, уже привыкший к сумеречному свету, она увидела, что в углу стоит Рейван.
— Здравствуй, — произнесла Маррей после недолгого молчания и принялась снимать с Корды покров.
Посмотреть в лицо убитой жрицы было страшно, но ещё страшнее было бы поглядеть на Рейвана. Она сняла окровавленную шкуру и увидела Корду. Кожа её была серой и безжизненной, но лицо разгладилось и обрело выражение спокойствия.
Рейван хрипло вздохнул, и Маррей обернулась к нему. Взгляд её упал на его залитую кровью броню и взлохмаченную бороду, под которой висела гривна вождя. Глаза его блестели влагой в тусклом свете лампы. Лицо было черно от запёкшейся на нём крови.
Рейван перевёл растерянный взгляд с тела матери на Маррей, ища у неё утешения. Его пальцы шевельнулись в желании прикоснуться к ней, но он не решился.
Владычица не отозвалась на взгляд — отвернулась, желая скрыть выступившие слёзы.
— Она закрыла меня собой, — произнесла Маррей, отерев лицо тыльной стороной ладони.
— Угу, — глухо промычал Рейван и тяжело вздохнул. — Сделай что нужно, — сказал он. — Она была моей матерью.
— Я знаю. Я всё сделаю, — прошептала Владычица стиснутым горлом, уперевшись руками в стол.
Она подняла на него взор.
— А ты… пойди переоденься, — произнесла она, поморщившись от вида крови на его теле.
Рейван напряжённым шагом прошёл к двери. По его движениям Маррей ощутила, что ему невозможно тяжело выносить страдания в одиночестве. Она почти потянулась ему навстречу, но сдержала порыв.
На пороге Рейван столкнулся с Тирно и старой женщиной, пришедшей помочь Маррей. Тирно держал ведро с дымившейся водой, а женщина — куль с покрывалом и чистой одеждой для погребения.
— Всё нормально с тобой, Эйнар? — спросил Тирно, заглянув ему в лицо.
— Где Ингрид, твою мать?! — выругался Рейван, резко развернувшись к рудокопу. Коса его и край плаща глухо ударились о дверь. — Нет вестей?
— Пока нет, — вздохнул Тирно и положил руку на плечо вана, стараясь успокоить его: — Её отыщут, верь.
Рейван, ничего не ответив, спустился по ступеням навстречу морозному ветру.
— Ван Эйнар! — воскликнул один из стражников главных ворот. — Там пришёл набул! Посланец! Что-то говорит про Ингрид, тебя требует.
***
Рейван ускорил шаг, а затем побежал. Набульский посланец сидел, зажатый воинами, в углу комнаты, расположенной в надвратной башне. Риссы во главе с ваном Арнульфом высились над пленником и ворчали, будто псы, не поделившие кость. При появлении вождя все замолчали и расступились.