В объятиях демона
Шрифт:
— Люк, — произносит она, снова застонав.
Этот звук сродни музыке, но действует он еще и как отрезвляющий звоночек. Мне пора уходить отсюда, пока я не навлек на себя неприятности. Но просто невозможно заставить себя удалиться. Против воли я вынуждаю свою сущность вынырнуть обратно, на выходе наслаждаясь ощущением нежных губ. Когда я возвращаюсь в человеческое тело, то внезапно мне становится пусто и холодно, несмотря на демонический жар, что я принес с собой.
Я делаю глубокий вдох, позволяя воздуху наполнить меня, пытаясь отогнать нарастающее смятение и подавить страстное
Да поможет мне Сатана… что это было?
Я заставляю себя подняться и, стараясь не смотреть на Фрэнни, иду к окну, где маленькая черная паучиха с остервенением плетет паутину в верхнем углу. Некоторое время я наблюдаю, как она проворно двигается по кругу возле своего логова, тщательно создавая идеальную ловушку. Безупречная работа.
Понятия не имею, что я творю. У меня нет плана. Косвенный подход не срабатывает, ведь я только и думаю, как быть с Фрэнни, прикоснуться к ней. Но очевидно, мне не хватает самообладания, чтобы использовать прямой подход. Подходов больше не осталось.
Я сажусь на пол рядом с Фрэнни и долго смотрю на нее. Затем прижимаюсь к девушке и губами еле-еле касаюсь ее губ.
Во сне мы с Люком танцуем под звездами. Мы так близки друг к другу, что мне кажется, он повсюду, даже внутри меня. А затем танец превращается в нечто большее. Прикосновение Люка просто божественно. Я слышу собственный стон, когда забираюсь внутрь его.
Что-то мягкое и горячее прикасается к моим губам, и когда я открываю глаза, то вижу, как Люк чуть отодвигается. Мои руки сами по себе — а может быть, все дело в пиве — поднимаются и зарываются в черных шелковистых волосах. Я притягиваю лицо Люка к себе. Он слегка отстраняется, и я почти уступаю, но затем его губы, мягкие и невероятно горячие, находят мои.
Тысячеградусный жар, исходящий от Люка, словно бы опаляет мне ладонь и губы. Но в то же время это безумно приятно. Я растворяюсь в его прикосновении, готовая вот-вот взорваться и телом, и душой. Еще ни один поцелуй не вызывал таких ощущений. Все тело словно наэлектризованное, нервные окончания гудят. Люк приоткрывает губы, и я ощущаю на языке вкус корицы, вбираю его, позволяя поглотить себя. Будто бы просачиваясь внутрь, Люк дополняет меня. Но глаза я не закрываю, как и он. Его взгляд смягчается, а в глубине черных зрачков на секунду вспыхивает красный огонек, всегда сопутствующий ему.
Когда я наконец отпускаю Люка, он выглядит растерянным. Я тоже в замешательстве. Он долгое время смотрит на меня, и мне начинает казаться, что я все испортила. Но затем на его лице появляется обеспокоенность.
— Фрэнни, ты в порядке? — спрашивает Люк, словно поцелуй может навредить мне.
В порядке ли я? Не уверена. Голова кружится, а от не имеющего названия ощущения, волнами проходящего через все тело, меня слегка подташнивает. Я опустошена и в то же время взбудоражена. Сердце бешено скачет в груди, и я боюсь, вдруг оно уже не вернется к прежнему состоянию. Я в упор смотрю на Люка, стараясь выровнять дыхание. Но то, что я вижу в черных колодцах его глаз, совсем мне не в помощь.
— Угу. А ты?
Беспокойство
— Отлично, — отвечает он, но по нему этого не скажешь.
Я вспоминаю о Тейлор, и мне становится дурно.
— Так… что произошло между тобой и Тейлор прошлой ночью? — спрашиваю я.
Люк выглядит слегка удивленным.
— Ничего. Думал, она скажет тебе об этом сама.
— Тейлор смутно помнит подробности.
Некоторое время он обдумывает это.
— Хм. Интересно, — говорит Люк, затем снова продолжительно смотрит на меня и стискивает зубы. Отводит взгляд и начинает рассматривать ладони. — А как насчет тебя и Габриэля?
— Тоже ничего.
У меня снова кружится голова, когда я осознаю, что Люка волнует это больше, чем он показывает. Но потом в груди щемит от уверенности — он лжет. Я закрываю глаза и запрокидываю голову на кровать.
Это головокружительное, неистовое чувство, сбивающее с толку своею глубиной, поражает меня, словно удар молнии с небес, вызывая желание бежать. Бежать от Фрэнни. Или же к ней. Я не уверен, в каком направлении.
А странное ощущение от ее поцелуя — понятия не имею, как это назвать. В самой сердцевине моей сущности что-то шевельнулось. И что, во имя ада, мне теперь делать?
Свою работу. Фрэнни нужно отметить. А это значит, мне стоит двигаться в том же направлении, по пути вожделения, вызывая по ходу дела гнев и зависть, что будет уже проще… так?
— Лучше нам вернуться к урокам.
Или, по крайней мере, для меня это лучше. Думаю, не так уж невозможно затащить ее в постель… еще одно пиво, применить немного силы… или просто предложить.
Но тут я улавливаю аромат теплого шоколада. Что за сигнал подает мне душа Фрэнни? Я не узнаю этой эмоции.
— Да, — говорит она с улыбкой. Подняв тетрадь с ковра, снова кладет ее на колени.
Я смотрю в глаза Фрэнни, стараясь угадать ее мысли. Не уверен, относится ли это к моему плану. Мне на самом деле трудно смотреть куда-либо еще. Я снова подаюсь вперед и тянусь к ней, она выглядит так, словно хочет этого. Но я отдергиваю руку, когда меня словно что-то ударяет. Я хочу ее не только так, как могу себе описать, я хочу ее по-всякому. Но что-то останавливает меня от того, чтобы просто овладеть ею.
Глубоко в груди пульсирует какой-то комок — мое сердце? Это шутка? Серное сердце не трепещет. Я снова смотрю на улыбающуюся мне Фрэнни. Она бы так не улыбалась, если бы знала, что я за создание. Я должен рассказать ей. Так будет правильно.
О, ради дьявола! Неужели это совесть проснулась? Что, черт побери, творится со мной? Может, проделки босса? Нет — каким бы садистом ни был Бехерит, уверен, это его вряд ли позабавило бы.
Габриэль!
Должно быть, это его рук дело. Я выслежу его, вырву эти ангельские крылья и набью ими подушку.
Я делаю глубокий вдох и стараюсь прочистить мысли. Я снова смотрю на Фрэнни. На ее губах появляется озорная улыбка. Эти губы созданы для поцелуев. Не помню, когда подобным образом желал чего-то. Если бы я не знал наверняка, то подумал бы, что рожден из вожделения, а не гордыни.