В объятиях демона

Дероше Лиза

— Значит, ты отвезешь ее домой? — спрашивает Райли.

— Если вы не против.

Я вскидываю голову.

— Какого черта? А меня уже не спрашивают?

Люк поднимает бровь, на его губах играет улыбка. Я дрожу, вспоминая их вкус.

— И…

Несмотря на трепет в груди, я делаю вдох, ненавидя Люка за то, что он знает о моих желаниях. Открываю рот, собираясь сказать «нет».

— Хорошо… наверное.

Райли отодвигает стул и вешает на плечо сумочку, дергая за руку Тейлор, которая вроде бы сжалилась надо мной.

— Пойдем.

Тейлор поднимается и

улыбается — искренней улыбкой, которую я вряд ли когда-либо видела на ее лице. Но через секунду там опять появляется лукавый оттенок — ее отличительный знак. Подруга потирает ладони, а затем поднимает их на уровень плеч, словно бы сдаваясь.

— Я вне игры. — На ее губах скользит легкая улыбка. — Не делай ничего, что я не стала бы делать.

Что за черт? Тейлор уступает? Наверное, я сплю.

— Другими словами, — говорит Райли, пожимая мне плечо, — подойдет все, что угодно. — Она оставляет на столе приличные чаевые, надеясь в очередной раз задобрить официантку.

Я снова опускаю лицо на руки. Слишком уж я сейчас смущена, чтобы смотреть на Люка теперь, когда мы остались наедине.

Он прижимается ко мне плечом.

— Привет.

Я не поднимаю голову.

— Извини за все, — бормочу я в ладони.

— Мне кажется, очень мило, что Райли беспокоится о тебе.

Я вскидываю голову, щеки у меня горят.

— Мило? Скорее унизительно.

Люк, как всегда, лукаво улыбается, от чего сердце мое почти останавливается в груди. А когда он склоняется, чтобы поцеловать меня, я просто уверена, что оно и впрямь остановилось.

Я не могу удержаться и тянусь рукой к его лицу. И чувствую, что Люк дрожит. Наши взгляды встречаются.

— Давай уйдем отсюда, — говорит он совсем близко от моих губ.

Все тело трепещет, я неуверенно улыбаюсь.

— Я знаю одно место.

ЛЮК

Мои чувства не похожи ни на что, испытываемое мною раньше. Это неспроста. Наверняка все дело в Фрэнни. Она творит со мной подобное, и все предстает в новом свете.

— Тебе придется закрыть глаза, — говорит она. — Это стремительный бросок. Готов?

— Ага.

В густом ночном воздухе, наполненном ароматами леса, царят отдельные звуки: гармония квакающих лягушек и стрекочущих сверчков. А еще смех Фрэнни, напоминающий музыку.

— Отлично, — нежно говорит она, прижимаясь для поцелуя.

Наши губы еле соприкасаются, а в ее глазах появляется озорной огонек. Она отпускает веревку.

Я закрываю глаза и парю над водой. Прохладный ветер дует мне в лицо и лохматит волосы. Я словно плыву в темноте. Фрэнни права, это бросок. Сравнимый с призывом владыки Люцифера — когда тебя проносят сквозь время и пространство. Вот только без запаха серы и ужаса, сжимающего желудок. Сквозь тело пробегает дрожь. Я скольжу по воздуху обратно к берегу и спрыгиваю с тарзанки на каменистую землю карьера рядом с Фрэнни. Она снова смеется. Ее лицо сияет в бледно-серебристом свете луны. Снова этот трепет.

Фрэнни улыбается мне.

— Ну… Классно ведь?

Она прижимается ко мне и притягивает для поцелуя, заводя меня одним лишь прикосновением губ. Мм… гвоздика и смородина.

Душа Фрэнни открыта для меня, остается только взять ее.

Серп луны завис совсем низко над нами, обволакивая мерцающим светом деревья и отбрасывая слабый отблеск на воду темного карьера. Но этого свечения недостаточно, чтобы затмить множество переливающихся драгоценностей на ровной глади воды. Я никогда еще не видел столь ясной ночи с таким звездным небом. Но по-настоящему великолепное зрелище — это глаза Фрэнни, в которых сверкает целая вселенная.

— Хорошо, теперь моя очередь, — говорит Фрэнни, отталкивая меня и берясь за веревку.

Я придерживаю тарзанку, и она ступает на деревянную перекладину на конце веревки.

— Готова? — спрашиваю я.

— Давай, — смеется она, и я отпускаю веревку.

Наблюдаю, как Фрэнни летит по воздуху прочь от меня, силуэтом выделяясь на фоне мерцающей воды. Конец веревки скользит по воде, вызывая зыбь и приводя отражающиеся звезды в движение. Я слышу вопль Фрэнни и звонкий смех, и сам взрываюсь от хохота. Звук мне незнаком. Это смех счастья.

— О черт! — вдруг вскрикивает она. Слышится всплеск, а по воде идет рябь.

Сердце в груди замирает.

— Фрэнни! — кричу я, прыгая за ней в воду. Я выныриваю и прислушиваюсь, мне кажется, что я слышу грубую и сальную усмешку на краю карьера, растворяющуюся в шелесте листвы.

— Фрэнни! — снова кричу я. Но ответа нет.

Стараясь перебороть панику, я плыву к месту, где тарзанка достигает высшего пика, и ныряю. Я призываю свою силу и освещаю красным огнем, идущим от руки, мутную воду, пока медленно двигаюсь обратно к скале. Не достигнув края, я вижу руку, выныривающую из темных глубин. Дотягиваюсь и вытаскиваю Фрэнни на поверхность. Она кашляет и хватает ртом воздух.

— Что-то… утащило меня… вниз, — с трудом произносит она, зубы у нее стучат, отчего я плохо понимаю ее слова.

У меня как камень с души падает, когда я обхватываю Фрэнни за талию и тяну к краю карьера. Подталкиваю ее наверх перед собой, пока мы карабкаемся по скользкому склону, подальше от ледяной воды.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Угу. Просто… холодно. — Она стучит зубами, по-прежнему хватая ртом воздух.

Мы стоим на холодном ночном воздухе, и от моей мокрой одежды идет пар, поэтому я обхватываю Фрэнни и откидываю назад ее волосы, отжимая их. Я крепко обнимаю девушку, пока мое тело впитывает ее дрожь. Несколько мгновений спустя от Фрэнни тоже начинает идти пар.

— О-о… — стонет она. — Господи, ты такой горячий.

Я улыбаюсь. Господь тут ни при чем.

— Как будто меня схватили за ногу, — наконец говорит она, когда дрожь немного утихает.

— Может, ты ногой зацепилась за корень дерева.

— Может… но мне так не показалось.

Я держу ее в объятиях, пока она не перестает трястись. Мы медленно и ритмично покачиваемся под звук стрекочущих сверчков. Лунный серп поднимается высоко над нами, и я полностью растворяюсь в Фрэнни. Еще никогда ничто не казалось мне столь правильным — и в то же время неправильным. Мы танцуем, она и я — вот наша музыка. Больше никакого плана.