В объятиях дождя

Мартин Чарльз

Между тем Рекс продолжал взрывные работы в каменоломне, насилуя землю. На глубине шестидесяти футов его проходчики вскрыли подземный источник, который затопил нижнюю часть каменоломни и образовал большой пруд. Ничуть не обеспокоившись этим, Рекс стал откачивать воду через четырехдюймовую трубу для полива своих плодовых и декоративных садов, раскинувшихся на десять акров. Потом он построил водонапорную башню рядом с амбаром и создал нечто вроде резервуара, где было достаточно воды для поддержания нас самих и его садовых угодий в течение около полугода.

Он сделал все это несмотря на то, что почти никак не разбирался в домах, ружьях, чистокровных животных, слугах, охотничьих собаках или садовых проблемах. Это не имело значения.

Он пошел на все эти издержки не потому, что что-то знал или намеревался сделать. Им двигало лишь желание прославиться.

Земельные владения Уэверли-Холл в тысячу пятьсот акров также включали давно опустевшую и обветшавшую церковь с приходским кладбищем. Церковь Св. Иосифа была построена до учреждения епископальной епархии в Дейле, округ Генри, так что, когда Рекс приобрел землю, он формально приобрел в собственность заброшенную церковь и кладбище. В церкви было восемь узких скамей, где сорок человек могли разместиться плечом к плечу. Шотландские фермеры построили ее до 1800 года, когда люди были благодарны хотя бы за место, где можно присесть.

Выветренный алтарь больше напоминал мясницкую плаху, нежели священное место. На задней стене висел деревянный Иисус, увенчанный терновым венцом и испещренный белым голубиным пометом на голове, руках, выпирающих коленях и пальцах ног. Дождь проникал через пробоину в крыше и вымачивал все, включая побитый молью бордовый валик для коленопреклонения перед оградой алтаря. Размер ограждения позволял восьмерым тощим людям на короткое время преклонить колени, а потом прошаркать назад к удобным жестким скамьям, когда от пола веяло холодом, проникавшим через кожаные подошвы и морозившим выступавшие пальцы ног. Некогда широко распахнутые во время богослужений для летнего ветерка, все четыре окна были заперты и закрашены семьдесят пять лет назад и с тех пор больше не открывались.

Закон требовал от Рекса поддерживать кладбище в «функциональном состоянии», что он и делал. «Моя мама косит там траву раз в месяц, и неважно, нужно это или нет». С самого начала церковь была заброшена, ее двери заперты, а внутри заседали самые религиозные голуби, пауки и крысы из Алабамы. Это было наше самое близкое представление о настоящей церкви. Благодаря пробоине в крыше церковь сгнила снизу доверху.

У Рекса было мало знакомых и абсолютно никаких друзей, но он регулярно принимал деловых партнеров, которых нужно было как-то задобрить. За десятилетие своего зенита, которое началось в возрасте около пятидесяти лет, Рекс пользовался услугами полутора десятков человек из обслуживающего персонала и бесчисленных сотрудников, наводнявших пространство между Атлантой и Клоптоном для создания желаемого впечатления.

Когда в журнале «Атланта» появилась броская публикация о «городском магнате, чья способность построить империю на пустом месте может сравниться лишь с талантами царя Ирода», а в редакторской статье «Атланта Джорнэл» это было дополнено описанием «коротконогого толстяка с птичьими глазками и комплексом Наполеона», это не было отклонением от истины. Рекс действительно выстроил империю на пустом месте, и поместье Уэверли-Холл был куплено за наличные деньги. Но газетная статья пригвождала его к позорному столбу психологическим объяснением, что сочетание комплекса неполноценности и неуверенности в себе создало безжалостного финансового тирана, который не заботится о своих подчиненных или о компаниях, которые он ликвидирует.

Не говоря уже о его двух сыновьях.

В конце концов, после обмена подписями на документах, обмена рукопожатиями и закрытых сделок – включая негласные, приносившие наибольший доход, – Рекс Мэсон имел один побудительный мотив: волю к власти. И Уэверли-Холл, как и жизнь Рекса, был построен в погоне за одной целью: сохранения и поддержки этой власти. Рекс не испытывал ни малейшего интереса в приязни и расположении окружающих людей. Он хотел только того,

чтобы они боялись его. Днем и ночью его единственной неотступной целью было вселение страха в своих конкурентов, которыми он считал всех, кто его окружает. Включая меня и моего брата. Чужой страх давал ему власть для управления любой ситуацией, в которой он мог оказаться. Если вам кажется, что я говорю самоуверенно, то у меня было тридцать три года для размышлений.

Рекс мерил себя и всех остальных по критерию власти над окружающими. Только такие люди имели значение для него. Уподобившись тетушке Мэйм [25] , он мог встать за обеденным столом и провозгласить тост для своих партнеров по бизнесу и новейших друзей: «Жизнь – это банкет, а кому не досталось крошек со стола, пусть мрут с голоду. Наслаждайтесь!»

Когда мне было шесть лет, Рекс устал от Уэверли-Холла и его обитателей, и его еженедельные визиты стали ежемесячными. Через год-другой он стал приезжать раз в три месяца, а потом почти перестал это делать. В восьмилетнем возрасте я лишь однажды видел моего отца. И всю жизнь я никогда не праздновал свой день рождения или не просыпался утром на Рождество с кем-либо, кроме мисс Эллы.

25

«Тетушка Мэйм» – американская комедия 1958 года, основанная на романе Эдварда Таннера. – Прим. пер.

После строительства, завоеваний, разделов, продаж, приобретений и разлук, в возрасте пятидесяти восьми лет Рекс посвятил себя трем вещам, над которыми он не имел реальной власти: алкоголю, женщинам и лошадям. Эта гремучая смесь стала причиной его Ватерлоо. Когда я поступил в среднюю школу, Рекс Мэсон каждое утро принимал семь лекарственных препаратов и запивал их восемью унциями двенадцатилетнего виски «Джек Дэниэлс». Следующие десять лет, благодаря пристрастию к собственному товару, он существовал на жидкой пище, пока в семьдесят лет не познакомился с приватной танцовщицей Мэри Викторией – звездой ночного клуба, арендовавшего нижний этаж его здания. Она была силиконовой красоткой ростом выше шести футов и любила все, что блестит. Она наполняла его ночи и его стаканы; очень скоро Рекс стал нажимать своей тростью кнопки лифта на ипподроме, а Мэри вся сияла от побрякушек и выбирала скаковые номера. Рекс и Мэри заслуживали друг друга, и оба сделали неправильный выбор.

Когда Рексу исполнилось семьдесят пять лет, Мэри растратила большую часть того, что не забрало налоговое управление. А после тридцати с лишним лет сфальсифицированной отчетности и незаконного возврата налогов налоговики забрали все, что только смогли найти. Мэри разъехалась с Рексом сразу же после того, как правительственные агенты реквизировали его документацию и направили извещение о выселении. Рекс собрался с силами, протрезвел почти на целые сутки, выпотрошил несколько офшорных заначек, о которых налоговая служба ничего не знала, и смог удержать за собой две вещи: свой высотный дом в Атланте и Уэверли-Холл.

Уэверли-Холл был единственным разумным выбором, который он когда-либо сделал. Мало-помалу Рекс подарил свой монумент двум людям, которым было мало дела до этого: мне и Матту. Я узнал об этом лишь несколько лет назад, но, еще когда я был десятилетним мальчишкой, мы владели всем, что могли видеть на две мили вокруг себя. Хорошо, что он не сказал нам об этом, потому что иначе мы бы выгнали его оттуда через две минуты.

С тех пор как Рекс ушел из цирка, он контролировал свое потребление спиртного, чтобы неустанно производить желаемое впечатление на окружающих. Когда я достаточно вырос, чтобы понять, мисс Элла сказала мне, что секрет Рекса был очень прост: «Его сила – в его выпивке». Как и большинство демонов, алкоголь в конце концов одолел его.