В объятиях Кали

Мэрфи Уоррен

Девушка летела с ним в одном самолете, и Римо быстро убедил ее соседа покинуть кресло.

— Вы красивее всех, кого я видел, — признался он незнакомке.

Та потянулась к кнопке вызова бортпроводника.

— Не делайте этого, — взмолился Римо. — Ну, пожалуйста. Я больше не произнесу ни слова. Только буду любоваться вами.

Девушка некоторое время смотрела на него непонимающим взглядом и наконец спросила:

— И это все, что вам нужно?

Римо кивнул, не говоря ни слова, согласно данному обещанию.

— В таком случае меня зовут Айвори.

Она протянула ему

белую ручку с наманикюренными пальчиками, на указательном сверкнул большой бриллиант. Девушка улыбнулась, и Римо захотелось утонуть в ее улыбке.

Он улыбнулся в ответ.

— Могу я теперь говорить?

— Попробуйте. Я скажу вам, когда замолчать, — сказала девушка.

— Откуда вы?

— Из Шри-Ланка, — ответила она.

— Даже не представляю, где это, — признался он.

— Это древняя маленькая страна с новым большим названием, — сказала девушка.

— Вы теперь туда направляетесь?

— Да, но окружным путем. Большую часть времени я путешествую по Востоку и делаю покупки.

— Тяжелая жизнь, — проговорил Римо.

— Временами приходится нелегко, — согласилась девушка. — Но, видите ли, это моя работа, а не хобби. Я закупаю антиквариат для коллекционеров. Тот же посыльный — только более высокого ранга.

Римо подумал, что уж за посыльного ее никто бы никогда не принял, но оставил ее слова без комментария, только спросил:

— Антиквариат? Он хорошо расходится?

Она кивнула.

— Только по-настоящему старый. Мои клиенты хотят стать обладателями греческих фризов, притолоками египетских храмов, такими вот вещами.

— Старинными статуями, — проговорил тихо Римо, думая о своем.

— Ими тоже. Кстати, последнее время я выискивала в Америке одну статую — проследила ее путь до Нового Орлеана. Но там след ее затерялся. Владелец продал ее, сам умер, и никто не знает, кто стал теперь ее хозяином.

— Ценная вещь?

— Старинная статуя стоит приблизительно четверть миллиона долларов, — ответила Айвори. — Жена бывшего владельца призналась, что муж сбыл ее всего за сорок долларов.

— Наверное, очень красивая вещь, если так дорого ценится, — предположил Римо.

Айвори пожала плечами.

— Никогда ее не видела воочию, но снимки смотрела. Глиняная богиня с несколькими руками. Число их колеблется в разных каталогах.

— Кали, — произнес Римо, закрывая глаза.

— Что вы сказали?

— Ничего. Не обращайте внимания. Может быть, вам и не стоит ее разыскивать. Вдруг она приносит несчастье.

— Если бы я боялась сглаза или проклятия, — сказала девушка, то вряд ли покупала бы что-нибудь, сотворенное более недели назад. Но эта статуя — действительно особая статуя.

Римо хмыкнул. Ему не хотелось говорить о статуе. Беседа нервировала его. Ему даже показалось, что он ощущает запах Кали в самолете. Но это скоро прошло. Хоть бы Чиун освободил его от этого запаха навсегда.

Он поймал на себе ее взгляд. Какое-то время они вглядывались друг в друга, и невыносимая печаль легла на его сердце.

— Мне кажется, я знаю вас очень давно, — почти прошептал Римо.

— Тоже самое думала и я.

Когда заработали двигатели, Римо поцеловал девушку. Он не смог бы объяснить,

как осмелился это сделать, но в глазах Айвори он прочитал это желание, да и сам чувствовал, что если не прикоснётся к ней, не поцелует ее, у него разорвется сердце. Она страстно ответила на его поцелуй. Время перестало для них существовать. В ее объятиях он не был больше Римо Уильямсом, наемным убийцей, бегущим от охватившего его страха, а был просто; Мужчиной, а Айвори была той единственной, нужной ему женщиной, и они находились где-то далеко, куда не долетал шум реактивного двигателя из двадцатого века.

— О, нет! — вдруг воскликнула, она, резко отпрянув.

— Что случилось?

— Подарки! — Она поспешно поднялась и скользнула мимо колен Римо. Лицо ее приняло тревожное выражение. — Я купила кое-какие подарки и оставила их в камере хранения. Сейчас вернусь.

— Поторопитесь, — сказал Римо...

Айвори о чем-то спорила со стюардессами у трапа, потом они ее все же выпустили. Когда она бросилась вниз по трапу, обе стюардессы переглянулись и пожали плечами. Одна из них взяла в руки микрофон.

— Леди и джентльмены, самолет отправляется. Займите свои места, и пристегните пояса.

Римо бросил взгляд на сумку, которую Айвори оставила у кресла. Потом стал напряженно; вглядываться в пространство за окном, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь затемненное стекло аэровокзала. Он увидел бегущую внутри, женскую фигурку, она остановилась, засуетилась и побежала обратно.

Самолет начал двигаться.

— Эй! — крикнул Римо. — Остановитесь! К самолету спешит пассажир!

Несколько человек оглянулись на него, но, стюардессы, демонстративно не обращая на него внимания, пошли в носовую часть. Видя, что Айвори; продолжает бежать, Римо нажал все кнопки, какие только смог найти.

— Эй! Остановите самолет! Молодая леди хочет сесть.

— Извините, сэр. Но, пассажиром не, разрешено перед самым взлетом покидать самолет, — заявила стюардесса усталым голосом, устанавливая в первоначальное положение те пятнадцать кнопок, которые нажал Римо.

— Она не собирается покидать самолет. Напротив, хочет успеть на него, — возразил Римо.

Но самолет неумолимо двигался вперед. Римо видел сквозь стекло Айвори, ее остановил техник в наушниках. Девушка полным сожаления взглядом провожала удаляющийся самолет, а потом, поставив на землю коробки и сумки, помахала ему вслед. Этот полный юмора жест как бы свидетельствовал о покорности, с которой она приняла очередной удар судьбы.

Римо очень расстроился, он чувствовал себя обкраденным. Несмотря на то, что он только что познакомился с молодой женщиной по имени Айвори, ему казалось, что он знал ее всегда, и вот теперь, она, не успев войти в его жизнь, уже потеряна для него.

Взревев, самолет оторвался от земли, а Римо тем временем взял в руки сумку из мягкой ткани, которую забыла Айвори. Он надеялся найти там какую-нибудь информацию о ней. Но внутри лежали только две ночные рубашки — сплошной шелк и кружево — совсем как она, подумал Римо — и еще косметичка, от которой исходил нежный запах — тот самый, который шел от нее самой и запомнился ему в краткий момент объятия.