В объятиях наследницы

Робинсон Мэгги

Но это могло его потревожить, а ведь ему нужен покой – после того, что он перенес днем. Завтра ранний подъем. Может быть, Чарлзу хватит сил, чтобы посетить вместе с ней маленькую церковь пятнадцатого века в их деревне. Никаких несчастных случаев больше не произойдет, и они с Чарлзом будут жить долго и счастливо.

Детские стишки и сказки. Иногда детство так и не кончается, особенно когда так не хватает тепла и ощущения того, что тебе нечего бояться. Луиза не ожидала, что найдет их в Роузмонте. Но у нее никогда не было такого защитника, как Чарлз Купер.

Он

хочет на ней жениться и говорит, что не станет пытаться вмешиваться в ее жизнь. Возможно ли это? По опыту она знала, что в курятнике верховодит петух. Даже в жизни ее родителей решающее слово всегда оставалось за отцом, хотя он любил мать до безумия. Это отец собирал морские пейзажи, которые висели на стенах их спальни. Родители погибли на его лодке. А Грейс если и делала кому-нибудь уступку, так только собственному сыну, Хью. Она частенько говорила, что мужское главенство – это естественный порядок вещей. В конце концов, мужчины крупнее, сильнее и говорят громче.

Но мужчину может свалить укус крошечной пчелы. Луиза почувствовала некий зуд.

– Чарлз, – прошептала она. – Вы спите? Я вас хочу. То есть если вы меня хотите.

Она получила ответ в следующий же миг. Его лицо оказалось напротив, сверкая в темноте белоснежной улыбкой. Пальцы погладили ее щеку.

– Я думал, вы уже никогда не попросите. Проклинал себя за то, что цеплялся за свою дурацкую добродетель.

– К черту вашу добродетель. Значение добродетели сильно преувеличивают.

– Совершенно с вами согласен. Ну, моя дорогая, где именно вы меня хотите?

– Везде, – ответила Луиза, воссылая благодарность звезде за то, что исполнила просьбу.

Глава 32

Шестое декабря 1903 года, воскресенье

Чарлзу стало значительно лучше, щеки порозовели, и настроение было хоть куда. Он уже оделся для визита в церковь, пока Луиза в своем прозрачном пеньюаре все еще медлила за накрытым к завтраку столом. Колбаски были оставлены без внимания, а грибов не было – никаких.

Луиза ощущала себя грешницей, и это казалось ей восхитительным. По крайней мере так и нужно себя чувствовать перед посещением церкви. Что до нее, то вечером она добилась большого успеха. И ночью тоже. Несколько раз. Она улыбалась про себя, стараясь не выдать злорадного ликования. Ни к чему, чтобы Чарлз понял, что она завела его именно туда, куда ей было нужно. Хотя, говоря по правде, они оба завлекали друг друга.

– Ну, моя дорогая, думаю, это все, что мой слабый желудок способен сегодня вместить. – Чарлз надкусил кусочек жареного хлеба, но съел яйца с ветчиной и выпил две чашки кофе. Вместе с лакеем наверх поднялась и кухарка, которая заявила, что лично попробовала все, что было на подносе. Она также поклялась, что выставила охрану у кладовой на весь день и целую ночь. Так что все, что выходит с кухни, самое свежее и отменного качества.

– Сколько девушек вы перед собой видите? – поддразнила Чарлза Луиза. Сейчас она была

готова смеяться, хотя вчера была до смерти напугана.

– Вижу только одну Луизу, но вас и одной достаточно для любого мужчины. Разрешите помочь вам одеться?

– Вы же знаете – стоит вам начать, так придется и закончить, испорченный вы человек. Лучше я позову Кэтлин, – ответила Луиза.

– Я посижу у себя, пока вы не будете готовы.

Луиза поставила чашку.

– Вы писали что-нибудь в дневниках за то время, что вы здесь?

– Нет. Мы были немного заняты, не так ли? Кроме того, – Чарлз сел, пытаясь вдеть запонку с монограммой, – у меня нет больше настоятельной необходимости писать. Того отчаяния, которое меня одолевало. Оно почти ушло, осталась лишь бледная тень. Право же, вот что самое странное. Я спал, а потом, когда проснулся, понял, что мне нравится жизнь Максимилиана Норвича. Он побывал в Африке, но на сафари, а не на войне. Куда как веселее. – Пожав плечами, Чарлз криво улыбнулся.

– Я хотела бы прочесть ваши дневники, как-нибудь однажды. Если это не будет означать вторжение в ваш личный мир.

– Мне бы не понравилось то, что там написано, Луиза.

– Да уж, если вы пишете о том, что хотите покончить с собой.

Если Чарлз говорил серьезно, если всерьез хотел разделить свою жизнь с ней, им придется разобраться в его прошлом. Она, конечно, совершала безрассудные поступки. Но Чарлз видел настоящих демонов, и они почти взяли над ним верх.

Чарлз смотрел в окно, обдумывая то, что предстоит сказать.

– Знаете, я, наверное, не так уж был уверен, что хочу покончить с собой. Просто не видел выхода из той ямы, которую сам себе выкопал. Я погубил свою карьеру, наполовину ослеп, стал чужим в родной семье, и мне было ужасно себя жаль. Теперь мне кажется, что я проснулся после кошмарного сна. Будто это, я – Золушка, а вы – прекрасный принц.

– Конечно, я и должна быть принцем. А миссис Ивенсонг – наша фея-крестная. – Она представила почтенную даму с черными крылышками за плечами, в тон ее аккуратному черному платью.

– Кем бы она ни была, она просто бриллиант. Я ей ужасно обязан. Думаете, мы скоро получим от нее известия?

– О-о! Я забыла вам сказать. Вчера, пока вы спали, я получила от нее телеграмму. Она заставила мистера Бакстера открыть банк. В воскресенье! Можете в такое поверить?

– Действительно. Думаю, миссис Ивенсонг любого заставит сделать что угодно. Она заставила меня приехать сюда, а это уже само по себе чудо.

Луиза вспомнила нищенскую комнату, в которой жил Чарлз, с грязью по углам. Как же он пал духом, если воспринимал эту вонючую комнатенку как должное. Ведь он – герой войны, подумать только! Чарлз Купер, с его обостренным чувством чести и долга, его инстинктом защитника! Боже, что он сделал с той мерзкой теткой, хозяйкой квартиры, когда решил, что на них напали!

Интересно, подумала затем Луиза, где сейчас ее взрывоопасный автомобильчик? Ей бы очень хотелось покатать Чарлза по местным дорогам, пока не наступили нестерпимые холода. Этот промежуток теплой погоды скоро закончится.