В объятиях страсти
Шрифт:
Вероника усмехнулась, отметив отсутствие всякого сочувствия в его голосе.
– Не стоит беспокоиться насчет меня, мистер Грейсон. Я достаточно долго заботилась о себе сама, чтобы не нуждаться в помощи, тем более вам подобных.
– Благодарю тебя, Господи! – пробормотал он вполголоса.
Она неожиданно стукнула тростью об пол, и Трейгер почти физически ощутил холодное дуновение в уютной комнате.
– Может, я стара и немощна, но, уверяю вас, не глуха. А посему, молодой человек, извольте быть учтивым и не забываться.
Трейгер приподнял брови, невольно восхищаясь
– Меня всегда удивляло, почему возраст дает людям право выкладывать все, что у них на уме. Хотя большинство из нас приучено уважать старших, лично я не способен безответно сносить чьи-либо нападки. – Трейгер издевательски поклонился. – Прошу простить меня, мадам. Сирена не раз говорила, что я не джентльмен, и, возможно, она права. Я не намерен терпеть оскорбления даже от вас. Если бы мне пришлось схватиться врукопашную с человеком преклонного возраста, сомневаюсь, что я позволил бы ему уложить себя на обе лопатки только потому, что он старше.
Кривая улыбка медленно расползлась по лицу Вероники. Казалось, она получала истинное удовольствие от перепалки с этим мошенником.
– В таком случае, мистер Грейсон, не стесняйтесь. Пожалуй, пикировка с вами послужит неплохой тренировкой для моих мозгов.
Из ее голоса, по-прежнему хриплого и надсадного, исчезли презрительные нотки. Трейгер подался вперед, надеясь воспользоваться ее смягчившимся настроением.
– Вероника, я хотел бы немедленно отправиться к Сирене. Нам нужно многое обсудить…
– Она не у моей дочери, – перебила его вдова. – Вы полагаете, что я настолько выжила из ума, чтобы спрятать внучку в таком месте, где британцы станут искать ее в первую очередь? Поверьте, я выбрала самое невероятное убежище, куда никому не придет в голову заглянуть и где она будет оставаться, пока ее поиски не прекратятся. – Вероника с трудом поднялась на ноги и сделала знак своему собеседнику следовать за собой. – Составьте мне компанию за обедом, мистер Грейсон. Возможно, нам удастся найти тему для жарких дебатов.
– Вообще-то мне пора идти, – сказал Трейгер, считая, что второй раунд в схватке со сварливой вдовой ни к чему хорошему не приведет.
Вероника тяжело оперлась на трость и бросила проницательный взгляд на хитроумного красавчика, рассеянно теребившего треуголку.
– Возможно, если мы познакомимся ближе, я пересмотрю свое решение отложить вашу встречу с моей внучкой на две недели.
Трейгер клюнул на приманку, хотя и понимал, что у него не больше шансов вырасти в ее глазах, чем у снега не растаять в аду. Тем не менее он надеялся, что лучше узнает Сирену, находясь в обществе Вероники и пытаясь разгадать ход ее мыслей. Обе женщины отличались неистовой гордостью и непомерным упрямством.
– Как вам будет угодно, мадам. Означает ли это, что я удостоюсь чести видеть ваше лицо во время обеда? – осведомился он, сверкнув одной из своих неотразимых улыбок.
– Нет, мистер Грейсон. Я намерена носить траур целый год… если ангелы не призовут меня раньше.
Трейгер прикусил язык, очень сомневаясь в том, что за лихой старушенцией явятся ангелы. Скорее это будут подручные дьявола. Его ядовитая усмешка не осталась
– Догадываюсь, о чем вы думаете. Может, вы и правы. Но если мне уготовано место в аду, молодой человек, то нам тем более следует познакомиться ближе, поскольку не исключено, что мы будем гореть там вместе.
Трейгер вздрогнул – на него дохнуло адским пламенем – и поспешил с любезной улыбкой выдвинуть для старушки стул.
– Туше, миссис Уоррен. Вы меня убедили. Если нам предстоит поджариваться на одной сковороде, то действительно стоит подружиться.
Следующие два дня тянулись с черепашьей скоростью, и Трейгер начал испытывать нетерпение. Он отправился в Нью-Йорк, надеясь что-нибудь разведать, но возвращался ни с чем.
Трейгер придержал коня, пораженный странным видением, материализовавшимся на склоне перед домом Уорренов. Напрягая усталые глаза, он вглядывался в неясный силуэт, двигавшийся на фоне подернутого дымкой горизонта.
Неужели это Сирена? Может, хитрая старуха спрятала внучку у него под носом, разрешив ей прогуливаться по ночам? Одно из двух: либо зрение обманывало его, либо в лесу действительно объявился призрак. Лунный свет озарял темную, закутанную в плащ фигуру, пока она не исчезла среди деревьев, а затем не появилась снова на сбегавшей вниз извилистой тропе.
Трейгер направил коня к холму, надеясь рассмотреть поближе загадочный силуэт, но тот словно растворился в прохладном мраке.
Кажется, у него появилась возможность выяснить, являются ли невероятные истории о ведьмах и духах плодом разгулявшегося воображения или результатом чрезмерного потребления спиртного…
Трейгер двинулся по тропинке, которая вела к потайному ходу в дом Уорренов, и бесшумно проник в туннель, ведущий в спальню Сирены. Его снедало любопытство. Если его жена прячется в доме, возможно, именно она и дала пищу для фантастических слухов о призраках в здешних местах. Отодвинув панель рядом с камином, Трейгер осторожно заглянул внутрь. В комнате было пусто, постелью явно никто не пользовался.
Сентиментальные воспоминания охватили Трейгера, он невольно подошел к кровати с мыслями о той ночи, когда примчался сюда спасать златовласого чертенка от британцев. Соблазнительный образ мирно спящей Сирены предстал перед его взором, пробудив страстное желание.
Если она в доме, то рано или поздно явится в спальню – нужно только подождать. Час был поздний, и уставший Трейгер, скинув одежду, растянулся на шелковых простынях. Он почти видел склонившуюся над собой Сирену, сияние ее шелковистой кожи при свечах. В их свадебную ночь она произнесла слова любви. Видимо, и это был очередной трюк, чтобы поймать его в ловушку и намертво привязать к себе! Трейгер представил себе губы, похожие на лепестки розы, и почувствовал сладкий аромат любимой.
Прежде чем полностью отдаться волнующим грезам, он вспомнил о событиях, которые вынудили Сирену скрываться. Трейгер догадывался, какое направление приняли ее мысли. Если у него хватило глупости сообщить ей о своих подозрениях насчет Митчела, то нечего сетовать, что теперь жена не испытывает к нему ничего, кроме презрения. Трейгер сам вырыл себе яму.