В объятьях демона

Мэй Ангелина

Чувствуя полную удовлетворённость, Дубровина с расплывшейся на лице улыбкой откинулась на спинку белого кожаного дивана в своей гостиной. У неё были наполеоновские планы, и они потихоньку начинали сбываться. Алина знала себе цену и была уверена в том, что станет в этой битве победителем. Она была талантливым манипулятором и сама восторгалась своему таланту. Дубровина взяла с журнального столика глянцевый журнал, села удобнее, убрала за ухо спадавший на глаза локон волос и погрузилась в чтение сего увлекательнейшего произведения.

…

Я не могла дождаться вечера.

– Хватит уже мельтешить перед глазами. Ты так нервничаешь, как будто на свидание собираешься!
– буркнула Света.
– Или всё же на свидание?

– Света, я не пойму, у тебя проблемы со слухом? Сколько повторять, мне жалко Истомина, я хочу ему помочь!
– я начинала злиться.

– А я слышала, от жалости до любви – один шаг.

– Не от жалости, а от ненависти!

– Ну, сначала ненависть, потом жалость, а потом и «ля мур». Разве не так у тебя сейчас?

Я задумалась и испугалась. А что, если Света права? Ведь совсем недавно я ненавидела Истомина, считая его напыщенным болваном и бездушным наглецом. Что же теперь получается? Я не считаю его таковым. И всё больше думаю о нём. Нет, он не может мне нравиться! Просто не буду об этом думать!

– Ты на часы смотрела? Уже семь. Тебе пора выходить, а то опоздаешь к своему «прынцу»!

… Ровно в восемь я стояла у ворот «Махаона», всё ещё не решаясь подойти поближе к дверям. Меня заметил охранник.

– Вы Василиса Крылова? – спросил он у меня в лоб.

– Да, это я.

– Проходите. Вас ожидают.

Я ничуть не удивилась и не заподозрила подвоха. Наверное, Истомин приказал меня пустить. Вошла внутрь.

Картина была знакома. Громкую музыку вряд ли можно было назвать музыкой, скорее, отбиванием ритма палками по огромному барабану. Вокруг всё также были полуголые девицы и похотливые самцы, один из которых тут же подлетел ко мне и со словами: «Потанцуем, крошка?» принялся отплясывать вокруг меня зазывающий танец бабуинов. Но, видимо, по моему взгляду, он понял, что со мной у него «не прокатит» и оставил эту затею, вернувшись в своё «стадо» под хохот и осуждающие охи «соплеменников».

Было темно, от мелькающих огней не было никакого толку, поэтому я решила подождать, пока глаза привыкнут к темноте. Облокотилась на колонну и наблюдала за всем происходящим «безумием», по-другому это никак нельзя было назвать, со стороны.

– Крылова! Вот те раз! А ты чего здесь забыла? – услышала я знакомый голос.

Около меня стоял Макарский. Белая майка его светилась от ультрафиолета. Он облокотился рукой на колонну, и его лицо оказалось рядом с моим. От Брэда Питта исходил приятный запах мужского одеколона, от которого закружилась голова. Я смутилась.

– Меня пригласили, - не зная, что ответить, сказала я. Его-то я никак не ожидала увидеть здесь.
– Почему в универ не ходишь? – хватило у меня смелости спросить.

– А ты за меня переживаешь? – ещё ближе к моему лицу наклонился он.

Я смутилась ещё больше.

– Ну, не то, чтобы… - я не могла

подобрать слова, - Герман Петрович спрашивал про тебя и про твою курсовую, - выпалила я.

– А, ты обо мне заботишься?
– усмехнулся Сева.

– Конечно, - не могла я уже остановиться.
– Ты в курсе, что со следующей недели у нас начинается сессия?

– Ну и что? – своим спокойствием Макарский меня «убивал».

– Как же ты собираешься сдавать? У тебя же куча хвостов.

– Ах, Василиса, Василиса! – от того, что он произнёс моё имя, у меня коленки подкосились.
– Где же твоя премудрость? Стой, а кто тебя пригласил? – лицо моего собеседника стало вдруг серьёзным.

– Один друг.

Макарский посмотрел наверх, потом перевёл взгляд на меня:

– Друг, говоришь. Кажется, я догадываюсь, кто!

В ту самую минуту к нам подлетела Смирнова:

– Ой, и вы здесь? – она здорово играла.

– Лена? – моему удивлению не было предела.

– Сегодня пол нашей группы здесь, вот так совпадение!
– Смирнова закрыла ладонями рот, точь-в-точь как делала Дубровина.

Макарский нахмурил брови:

– Совпадение, говоришь, ну-ну!

– Ах, смотрите, - Смирнова показывала в правую от нас сторону, - вон и Алина!

Да, правда говорят, помянешь нечистого – он тут как тут – подумала я.

В пяти шагах от нас и правда стояла Дубровина. Она была не одна, а с каким-то парнем. Лица я его не видела - он стоял спиной. Но и со спины было заметно, что был он неплох собой. Чёрные узкие брюки и белая обтягивающая рубашка выдавали его крепкую мужскую фигуру, какую увидишь, разве что на страницах глянцевого журнала. Анджелина Джоли, казалось, тоже нас не замечала. Она обеими руками взяла незнакомца за голову, приблизилась к нему и буквально впилась в его губы так страстно, что мне даже стало стыдно наблюдать такую откровенность.

– Пошли скорее! – при этих словах Смирнова схватила меня за руку и потянула к целующейся парочке с такой силой, что сопротивление было бесполезно.

Через секунду мы стояли возле них.

– Привет!
– Смирнова махала им рукой, ведя себя довольно глупо.

– Ты чего творишь? – грубо сказал незнакомец, наконец, освободившийся из объятий Дубровиной.

– А что такого? Только не говори, что тебе не понравилось? – кокетливым голосом говорила Малефисента.
– А, Крылова, и ты здесь?
– переведя на меня взгляд каким-то противным голосом, от которого пробежали мурашки по коже, продолжала она.

Незнакомец развернулся в мою сторону. Ноги мои подкосились. Я пошатнулась. Это был Истомин…. Мне хотелось убежать прочь, но ноги меня не слушались. Я продолжала стоять и в упор смотреть на него.

– Василиса?
– сказал он чуть слышно. – Я всё объясню!

Ну, да – промелькнуло у меня в голове, - как в глупых сериальчиках, сейчас начнёт говорить, что всё не так, как ты думаешь, это вышло случайно… и прочая чушь. А я-то, наивная, прибежала его спасать! Нет, всё-таки все парни одинаковые – предатели и лжецы! Никому нельзя верить!