В объятьях демона
Шрифт:
– Это не то, что ты думаешь!
– повторял мои мысли Истомин.
– Довольно! – оборвала я его.
– Ничего не хочу слышать! Хочу просто уйти!
Макарский вмешался в разговор:
– Алина, это ведь твоих рук дело? – со злостью смотрел он на свою бывшую подружку.
– А что такого? Мы теперь с Владом встречаемся. Правда, дорогой? – она подошла к Истомину и взяла его под руку.
– Заткнись! – в глазах Истомина я увидела растерянность и сожаление.
Но это не помогло ему.
– Я ухожу! И больше не хочу тебя видеть! – слёзы появились у меня
– Я всё могу объяснить! Выслушай меня! – умолял Истомин.
– Давай! – гадюка Дубровина решила добить свою жертву.
– Расскажи ей и про пари!
– Заткнись! – Влад развернулся к Дубровиной и с силой схватил её руку.
– А то что? Что ты мне сделаешь? – вырывала руку Дубровина.
– Ну, и стерва же ты, Алина! Как только земля тебя носит? – с разочарованием сказал Макарский своей бывшей.
– Земля, говоришь? – Дубровина улыбалась, было видно, она не остановится.
Влад отпустил её руку и опустил глаза. Он понял, что пропал.
– А вы лучше? Вы? Небожители! Да они на тебя поспорили, дура! – крикнула мне прямо в лицо Дубровина.
Я молчала и смотрела на Истомина в надежде, что он опровергнет это чудовищное признание.
– Они поспорили на машину!
– продолжала Анджелина Джоли.
– Что ты влюбишься в него и потеряешь голову и ещё кое-что... – она смеялась.
Земля ушла у меня из-под ног. Тошнота подступала к горлу. Мне было противно её слушать. А ещё противнее мне был тот, которого минуту назад я считала своим другом. Я слушала Дубровину, но не слышала, погрузившись в свои мысли. Мысли о том, насколько же жесток этот мир! Как я могла об этом забыть? Как могла потерять голову и поддаться на приманки страстей пустых и неблагодарных! Как мог меня обмануть этот наглец, этот бессердечный себялюбец! Как ловко он обвёл меня вокруг пальца, заставив поверить ему и принять! Как я ненавидела себя в этот момент! Мне хотелось провалиться сквозь землю. А лучше, чтобы сквозь неё провалились виновные в моей страшной ноющей боли в сердце.
Я выбежала из клуба и побежала прочь. Слёзы ручьём лились из глаз, закрывая мне дорогу. На улице шёл дождь, и слёзы смешались с его каплями.
– Василиса, стой! – Истомин открыл дверь в клуб и глазами искал меня.
Увидев, он бросился бежать вслед за мной. Догнав, он схватил меня за руку.
– Стой! Ты не можешь так уйти! – если бы я посмотрела в его глаза, вновь бы поверила ему, сколько жалости и сожаления в них было. Он был весь мокрый от дождя. И от этого казался ещё более жалким.
– Что тебе нужно? – сквозь слёзы проговорила я.
– Оставь меня в покое! Или ты думаешь пойти до конца и выиграть у Макарского машину?
– Да выслушай, говорю!
– Истомин ещё сильнее сжал мою руку, второй он взял меня за подбородок и приподнял его, так, чтобы были видны мои глаза.
– Поначалу это и, правда, был спор, не отрицаю, но потом…
– Хорошо, хоть признаёшь это! Значит, не всё у тебя потеряно!
– Постой, не перебивай меня, прошу! Да, я поспорил! Мне было скучно, и я хотел развлечься! Можешь ненавидеть меня за это!
– Истомин кричал так, что прохожие оглядывались
– Но потом всё изменилось!
– Нет, я не верю тебе! – я продолжала рыдать.
– Но это правда! Я люблю тебя! – ещё громче кричал Истомин, перебивая шум дождя.
– Нет! Нет! – я закрывала уши руками.
– Не хочу это слушать! Пожалуйста, оставь меня! Уходи, прошу!
Я вырвалась и побежала от него.
Лицо Истомина было мокрым то ли от дождя, то ли от слёз, которые выдавали его боль, его страдание. Он сел на дорогу и зарыдал ещё сильнее.
– Я люблю тебя, слышишь! – как заведённый повторял он.
… - Ах, голубки поссорились, какая жалость!
– ехидно произнёс незнакомец за рулём припаркованного уже знакомого нам чёрного пикапа с затемнёнными окнами.
– Ну, ничего, ещё недолго вам осталось в любовь играть!
– и с визгом тормозов, оставив фонтан из брызг, автомобиль скрылся в глубине улицы.
.... - Господин, пойдёмте!
– подбежавшие к Истомину двое охранников поднимали его за плечи, а один открывал зонт над его головой.
– Пойдёмте, а то заболеете!
Истомин же сейчас мечтал умереть…
… Домой я вернулась в слезах. И мучала Ольгу и Свету, пытающихся выяснить у меня подробности. Я так ничего им и не сказала, сославшись на плохое самочувствие и дикую усталость. Приняв душ и немного успокоившись, легла в кровать и, как говорят, вырубилась без задних ног.
Мне снился странный сон. Будто заблудилась в тёмном-тёмном лабиринте и не могу найти выход. Я кричу на помощь, но вокруг - ни души. Слёзы градом катятся из глаз, тяжело дышать, и очень страшно. Вдруг слышу знакомый голос. Это Тан. Он зовёт меня. Я иду на этот голос. Но он всё дальше и дальше. «Тан! Тан!» - кричу я. Но он не отвечает, только повторяет моё имя. Я же не знаю, чего мне хочется больше: выйти из лабиринта или увидеть его. Метаюсь из стороны в сторону и повторяю одно: «Тан!». Вдруг отчётливо слышу голос гадалки, той из шатра на празднике в универе: «Если будете вместе – один из вас умрёт!». Мне становится жутко. Уже не слышу голоса Тана, только рычание, грозное рычание зверя где-то неподалёку. Вдруг откуда ни возьмись, появляется волк. Он стоит прямо напротив меня. «Тан, - продолжаю я, - это ты?» Волк рычит, оскалив свою пасть с острыми белыми клыками, которые светятся в темноте, как и глаза зверя. Они тоже светятся янтарным блеском. Ещё секунда, и волк бежит прямо на меня. В ужасе закрываю глаза и…просыпаюсь.
Открыв глаза, увидела Тана, наклонившегося прямо над моим лицом. Что это? Продолжение сна? Я зажмурилась. Вновь открыв глаза, никого не обнаружила. Только окно в комнату было открыто, и ветер покачивал занавеску. Я подошла к окну, выглянула. Была тёмная ночь и тишина. Только капли дождя тихо ударялись о землю. Неужели это был сон? Кажется, запах Тана чувствовался в комнате, тот притягивающий аромат мужского тела вперемежку с запахом леса, того дивного леса, который манит своей неизведанностью, заставляя учащённо биться сердце.