В очереди за счастьем
Шрифт:
Как же не хочется капитулировать. Пусть и для вида. Но заниматься сексом я с ним всё равно не буду. Под любым предлогом.
Остается надеяться, что этот спектакль не продлится долго.
Глава 21
Глава 21
Наташа
Мы остаемся у Абрамовых еще и на следующий день. Вместе с Валей ведем мальчишек в зоопарк. Понимаю, что мне нужно возвращаться и решать проблемы. Но хочется просто перевести дыхание. Как перед прыжком в воду.
За хлопотами обычного дня я почти
Не представляю, как выполнить договоренности с адвокатом. До ужаса не хочется идти со склоненной головой к Макару и говорить, что я готова продолжать с ним жить. Даже не представляю, как я это буду произносить. Скорее, язык себе откушу.
Егор встречает нас утром, помогает с вещами. На меня не смотрит. Сердцем чувствую, что что-то произошло, пока меня не было. Надавить на сына, чтобы рассказал? Или правда все равно всплывет?
– Егор, а ты здесь был или... у отца?
– на секунду запинаюсь. Тяжело ломать то, что казалось незыблемым.
– Здесь, - на меня по-прежнему не смотрит. Да что такое-то?
Только собираюсь включить "очень плохую мать", как звонит сотовый.
– Мам, я у дедушки и бабушки. Забери меня?
– голос дочери какой-то потерянный.
– Да, конечно, - реагирую сразу. Не время сейчас ковырять раны. Ни себе, ни ей.
Ребенок должен быть уверен хоть в ком-то. Что, что бы не случилось, он может набрать номер и ему придут на помощь. Без всяких условий.
– Сейчас приеду.
Я ночь провела в дороге, отдохнуть не успела. Но моей дочке плохо. Я знаю. Кто ей еще поможет, если не я?
– Мам, ты куда?
– спрашивает Егор.
– За Соней съезжу.
– Хорошо. Так лучше будет, - не уточняю, что он имеет в виду.
У свекров тоже частный дом. Соня сидит во дворе на лавочке, рядом мать Макара - Нина Петровна.
– Здравствуй, Наташ. Вот уговаривала Сонечку еще у нас погостить. А она ни в какую...
– говорит пожилая женщина.
У меня в голове сразу всплывают тысячи вопросов. Но из дома выходит Всеволод Михайлович. И желание задавать их пропадает.
– Здравствуйте!
– всё же здороваюсь и не отвожу взгляда.
А вот свекор со свекровью глазки свои прячут. Соня -заплаканная, это мне и без всяких объяснений видно.
Только что я добьюсь еще одной сценой? Дочку лишь сильнее расстрою...
– Нам пора, извините, - никакого желания задерживаться здесь лишние секунды у меня нет.
У Сони, видимо, тоже, потому что она, едва меня услышав, встает с лавочки.
– Даже чаю не попьете?
– сокрушается свекровь. Теперь мне это кажется сплошным лицемерием.
– Нет. Я тороплюсь.
Они особенно и не настаивают. Свекор какой-то помятый. И расстроенный.
Уже в машине я не могу удержаться от вопроса: -Что он тебе сделал?
– понятно, что ко всему этому приложил руку Макар. Он последнее время вовсе слетел
– Ничего. Но жить с ним я больше не буду. И видеть его не хочу. Кроме этого ничего от нее не удается добиться.
В квартире она осматривается. Восторга не проявляет. Только уголками губ улыбается Арсению, который не отстает от нее. Соскучился.
– Мам, а где мы все спать будем?
– Егор задает вопрос, и мне приходится переключиться.
Диван в гостиной раскладывается. На нем я могу спать вместе с Арсением. В спальне полутороспальная кровать. На всех не хватит спальных мест.
– А вы теперь все со мной?
– подтруниваю я над перебежчиками.
– Да, - отзываются и Соня, и Егор.
Меня охватывает какая-то неправильная радость от того, что я снова вместе со своими детьми.
Потом мы долго спорим, что нужно купить: надувную кровать или раскладывающееся кресло, которое можно поставить на кухне. Она в квартире большая. На семейном совете решаем остановиться на кресле, едем в мебельный магазин, выбираем, оплачиваю и заказываю грузовое такси.
Мы все так вымотались, что решили заказать роллы на ужин. Все почти, как прежде. Дети ожили, смеются и дурачатся. Только без Макара.
На город спускается ночь. Я обустраиваюсь на ночевку на кухне. Соня и Арсений даже спать ложатся на диване. И вместе смотрят мультики. Не слишком она и взрослая - моя дочь.
Внезапно звонит мой сотовый. Надпись лаконична - "Макар". И дерет душу, как горчичник спину. Несмотря на всё, что случилось между нами за последнее время, я не желала зла ему. Не могла. Слишком долго любила. Но когда я забирала Соню от деда и бабушки, я поймала себя на мысли, что появись у меня такая возможность, я бы сбила мужа машиной. Такие мысли страшные. И понимаешь, что сама себя не знаешь. Не знаешь, где та черта, за которую не перешагнешь. Я могу простить за себя. Наверное, могу. Хотя до конца в этом не уверена. Но за любого из моих детей я перегрызу глотку. И никто, и ничто меня не остановит. Поэтому на звонок Макара я не отвечаю. Боюсь, что следующей ступенью нашего падения станут драки. Но он не успокаивается. Приходит сообщение: "Выйди". Игнорирую. Следом еще одно: "Пожалуйста!" Не выдерживаю. Сейчас мысли о показном примирении кажутся дикостью. Накидываю кофту и спускаюсь вниз. Уже темно. Макар стоит под фонарем. Подхожу ближе и офигеваю. Небритый. Дурно пахнущий. Одетый в чем-то испачканную майку и помятые брюки. С виноватыми, больными глазами. И запахом перегара.
– Мне с Соней надо поговорить.
Прикрываю глаза. Нет сил смотреть на некогда родного человека. Что с нами делает жизнь?
– О чем, Макар?
Он опускается на лавочку возле подъезда, просовывает между ног сцепленные ладони и говорит:
– Я не знаю, как это получилось. Не знаю, как я вообще это смог сделать.
Сердце замирает.
– Я ... Даже не понимаю, как это всё... Я ее чуть не ударил, Нат. Сам себе омерзителен. Слушай, в кого я превратился, а? Как так? Ты уехала... И ... понеслось. С кем ты была? Откуда засос?