В очереди за счастьем
Шрифт:
И возможно, хочется еще раз этих диких толчков. И чтобы с оргазмом... Но бросаю взгляд в бок, в незакрытую нами дверь и вижу чьи-то брюки.
Пора выходить.
Поправляю лифчик и сарафан, выбираюсь из автомобиля. Надо же, я впервые трахалась в такой дорогой тачке. Девушки по молодости с ума сходят. А у меня всё не так, как у людей.
Вылезаю из автомобиля Марка. Бретелька сарафана спущена, почти оголяя одну грудь. Недалеко от машины статуями застыли "любимый" муж, Федор Михайлович и кое-кто из гостей. У Макара какие-то дикие глаза. На лице у Лазарева-старшего растерянность. Остальных я даже не рассматриваю. Мне не интересно. Мне нет дела до чужого мнения обо мне.
– Какого хрена?
– хрипит Макар, напоминая мне саму себя недавно.
– Марк, объяснись!
– лицо Федора Михайловича покрывается красными пятнами. В другой ситуации я бы ему может и посочувствовала, но сейчас я ненавижу мужчин. Да и что значит - "объяснись" в адрес мужчины, которому слегка перевалило за 30? Мальчики захотели поиграть со мной. И Марк в том числе. Вряд ли он не понимал, что делает. А я изменила правила игры.
– Отец, ты что-то не понял? Просто Макар Всеволодович женат на шлюхе, - голос мужчины сочится гневом. Кажется, ему что-то пришлось не по вкусу.
Переживет. Кому сейчас легко?
И ему так-то тоже никто не виноват. Член в штанах надо держать. Им всем не повезло. Сегодня я пленных не беру.
– Но, но, Марк Федорович! За секс Вы мне не платили, - ухмыляюсь и оборачиваюсь к нему. Лучше бы я этого не делала. Такое впечатление, что он сейчас свернет мне шею. Обиделся... Макар дергается в мою сторону. Его удерживает за руку все тот же Федор Михайлович.
– Извини, любимый. Что тебя так расстроило? У нас же свободные отношения...
– лицо Макара багровеет. Как бы удар не хватил. Внезапно мне надоедает паясничать.
– Я сейчас заберу сумку с документами и ключами. Звонить мне не смей. Нанимай адвоката. Общаться будем через него. Пришлешь мне его номер сообщением. Иду в дом, стуча каблуками. Выхожу, сразу же забрав необходимое. Во дворе дома мужчины практически растаскивает Макара и Марка. Вряд ли после такого этот совместный проект состоится. А если и состоится, то каждый раз, глядя в лицо Марку или Федору Михайловичу, Макар будет вспоминать свое публичное унижение и думать, что это не меня поимели, а его.
Все-таки я его сделала.
Что же касается меня, то мне нет дела до мыслей всех этих людей, их чувств, их мнения обо мне. Двадцать лет моей жизни оказались обманом, страшной ложью. Так какое значение имеет сейчас, если какие- то левые мужики считают меня б*ядью?
Ах, папочка, папочка, ты так хорошо разбирался в людях. Почему же ты меня пожалел тогда? Почему не сказал, что этот мужчина мне не подходит? Ты же был не в восторге от моего выбора, пусть вслух этого никогда и не говорил.
Сажусь за руль и уезжаю. Не очень хорошая идея, лучше бы вызвать такси, но возвращаться за машиной не хочу. Сталкиваться с Макаром снова пока мне не по силам.
Нужна перезагрузка. Припарковав автомобиль, иду в ближайший магазин. Бутылка мартини, фрукты. И вечер жалости к самой себе, под пьяные слезы и шумное хлюпанье носом.
Последний вечер, когда я себя жалею из-за того, что мое замужество оказалось не той сказкой, что я себе придумала.
Больше этого делать не буду. Я намерена стать счастливой и богатой. Это гораздо лучше, чем быть бедной и несчастной.
Глава 25
Глава 25
Макар
Неосмысленным
Ярость скручивает внутренности пополам с болью. Как же так? Как она смогла?!
Сука... Лживая б*ядь, как и все остальные бабы... Она же мне в любви клялась! Столько раз за эти годы... Моих детей носила и рожала... И вот это. Никого не стесняясь и не таясь. Как по морде грязной тряпкой отхлестала.
Накал всего становится настолько сильным, что переворачиваю стол, ломаю стулья, топчу ногами остатки еды и посуду. Не контролирую себя.
Залетаю в дом, хватаю ключи от машины. Я убью эту тварь!
И замираю возле проклятого книжного шкафа. Внимание приковывает фотография Натки. Ей там восемнадцать, мы только познакомились... Я глаз оторвать от нее не мог. Такой красивой она мне казалась. Сам был всего на два года старше. Но тогда я потерял из-за нее голову. Что я только не вытворял, чтобы привлечь ее внимание.
Вспоминаю, как мне накладывали швы, из-за того, что я пробрался на территорию дома Истоминых зимой и добросовестно выложил красными розами сердце под ее окнами, пока соседская здоровая псина не перемахнула через ограду и не тяпнула меня пару раз. Её потом Василий Андреевич отгонял и в больницу меня отвозил.
Достаю рамку с фотографией и опускаюсь в кресло. На фото нереально красивая девушка: пшеничного цвета волосы, темные ресницы, огромные глаза серого цвета, розовые пухлые губы, тонкий стан, лебединая шея. Я дышать в ее сторону первое время боялся.
В какой момент чудо стало обыденностью? Ведь стало.
Когда ты долго в отношениях, то другой человек начинает восприниматься как должное. Как неотъемлемая часть твоей жизни. Ты уверен, что он будет в ней всегда. Или до тех пор, пока ты сам его не отпустишь.
Пока я карабкался вверх, превращая стартовый капитал отца и связи тестя в ту махину, которая есть сейчас, я был доволен тем, что имею. Но вот после смерти тестя, когда вместо краха я забрался на вершину, я заскучал. И стал оглядываться по сторонам. Там оказалось много интересного. Ведь я и не видел ничего. Натке было девятнадцать, мне двадцать один, когда мы поженились. Через год родился Егор, еще через четыре Соня. Жена стала уделять детям очень много времени, я перестал быть центром ее вселенной. Как и она - моей.
Работа, встречи с партнерами отнимали львиную часть времени. Лишь крохи оставались на семью. Но она меня никогда не упрекала. Ни одного гребаного раза. Наоборот, мое появление всегда семьей воспринималось как праздник.
Но мне хотелось другого. Я видел, как живут многие мужики. Жены и семьи. И любовницы. Молодые, жаркие, готовые на все.
В какой-то момент я понял, что тоже хочу других. Что это новые, острые эмоции. И задал себе вопрос, почему нет? Почему другим можно, а мне нельзя?
Впервые я изменил Натке через пару месяцев после смерти тестя. Тогда был тяжелый период. Я просто сбросил напряжение. И мне понравилось. Останавливаться я не захотел.
Я понимал, конечно, что, если жена узнает, будет скандал. Терпеть такое она не станет. Тогда и пришла идея с переводом бизнеса на отца. Наташа привыкла к высокому уровню жизни, была довольно прагматична, поэтому я посчитал, что даже узнав об изменах, она не захочет остаться нищей с тремя детьми. Большинство мужиков этим и держали своих жен от ненужных взбрыков. Деньгами, которые находились в их распоряжении.