В одно мгновение
Шрифт:
– Это моя кровать, – говорит она. – Две занимать нечестно.
Она сбрасывает на пол мою куртку и кладет свою сумку на самую неудобную из кроватей – прямо под обогревателем, ближе всего к Озу. Я поднимаю куртку и бросаю ее на кровать справа от своей – ту, которую я на самом деле хотела занять для Мо.
Вэнс и Хлоя будут спать на второй двухъярусной кровати, родители – на раскладном диване в гостиной. Тетя Карен и дядя Боб займут спальню.
– Разбирайте вещи и поедем ужинать! – кричит папа.
Я плюхаюсь на свою кровать и вытаскиваю
«С удовольствием. Рад, что ты меня пригласила. Чарли».
От радости мы с Мо подскакиваем так высоко, что я боюсь, хлипкая кровать может не выдержать.
– Он рад, что ты его пригласила! – вопит Мо.
Хлоя на другом конце чердака расплывается в широкой улыбке и показывает мне большой палец.
– Как думаешь, он наденет свои ковбойские сапоги? – язвит Натали.
Я пропускаю ее слова мимо ушей. Насколько я знаю, она идет на выпускной бал с двоюродным братом.
– Девчонки, торопитесь, – зовет снизу папа. – Нас ждет «Поместье гризли».
Мама перебивает его:
– Джек, может, сегодня поужинаем дома? Снегопад усиливается.
– И останемся без гризли-блинчиков с колбасками? Да ни за что! – задорно парирует папа.
Оз восторженно вопит:
– Гризли-блинчики на ужин!
Я понимаю, что теперь все решено. Если Оз не получит своих блинчиков, он нам этого не простит.
– Девчонки, мы отправляемся, как только я принесу из фургона все вещи. У вас десять минут.
Он явно обращается к Мо, но мисс Модница уже копается в своем гигантском чемодане в поисках наряда, лучше всего подходящего для ужина в «Поместье гризли», дайнере с клеенчатыми скатертями в клетку и засыпанным опилками полом.
Натали, не желая отставать от Мо, открывает свою не менее просторную дорожную сумку и принимается в ней рыться. Я забираюсь с ногами на кровать – переодеваться не буду, поеду как была, в трениках и уггах, – и смотрю на сообщение Чарли.
– Красный или черный? – спрашивает Мо, демонстрируя мне два одинаково шикарных свитера.
– Красный.
– С дырками или без? – Это уже про джинсы.
– На улице мороз, – отвечаю я.
– С красным лучше смотрятся дырявые. – Она бросает джинсы без дырок обратно в чемодан, и я закатываю глаза. – Нам ведь только от машины до ресторана дойти.
Она бежит переодеваться в ванную, а когда выходит оттуда, то напоминает скорее нью-йоркскую манекенщицу на пути в пятизвездочный ресторан, чем девчонку-подростка, которая собирается в забегаловку городка Биг-Бэр, чтобы съесть завтрак вместо ужина. – Готовы? – кричит папа. – Автобус отправляется!
Я хватаю свою парку, а Мо натягивает изящную спортивную куртку из фланели в елочку и надевает кожаные сапоги на каблуках. Увидев наряд Мо, Натали отчаянно ныряет в свою сумку и вытаскивает похожие сапоги, накидывает на плечи кремовый пуховик до колена.
– Красивое пальто, – говорит Мо.
– Я его купила в Италии. Оно стоило больше семисот
Мо, как ни удивительно, пропускает ее слова мимо ушей, зато я, тряхнув головой, ляпаю:
– Знаешь, а я купила свою парку в Париже за восемьсот!
Натали бросает на меня разъяренный взгляд, скатывается вниз по лестнице и с грохотом распахивает дверь на улицу. Мо поворачивается ко мне, и мы хохочем, а потом спускаемся вниз, имитируя горделивую походку Натали.
– Девочки! – одергивает нас мама.
Мы выходим в темноту. На улице такой мороз, что даже дышать тяжело.
5
Пока мы обустраивались в коттедже, мир переменился. Теперь снег сплетается в пелену, ниспадающую с неба сплошной бесконечной стеной, ветер крутит снежинки, и они вьются в воздухе, а потом наконец ложатся на землю плотным белым покрывалом. Я дрожу под паркой. Температура резко упала, от дневного тепла теперь остались одни воспоминания.
– Едем, – говорит папа, открывая дверь Миллер-мобиля.
Мы с Мо и Натали ковыляем к фургону. Мо на своих модных каблуках спотыкается и скользит.
– Финн, садись вперед, – говорит папа. – Поучу тебя водить в снегопад.
Я прыгаю на переднее сиденье. Мама у меня за спиной напоминает:
– Пристегнись, Мо.
Я тоже пристегиваюсь. Мы едем очень медленно. Цепи солидно скрипят, пока мы ползем вниз по заваленной снегом дороге. Шуршат дворники, дальний свет освещает путь не больше чем на метр впереди нас, в лучах фар кружат крупные хлопья снега.
Дорога пуста. Кроме нас ею пользуются только пожарные да редкие нарушители, решившие заехать на частную территорию, чтобы срезать путь от озера Сидар-Лейк к горнолыжным склонам. Папа ничего не объясняет про вождение зимой. Он сосредоточенно всматривается в дорогу, а я думаю про Чарли и выпускной бал.
– Что это? – Я указываю на яркое пятно прямо впереди нас.
Папа притормаживает, и мы с черепашьей скоростью подползаем к пятну, которое оказывается маленькой красной машинкой. Папа останавливает фургон и выходит. Он не успевает пройти и половины пути до машины, когда из нее вылезает парень немногим старше меня. Они обмениваются парой фраз и вместе идут к фургону.
– Это Кайл, – говорит папа. – Мы его подвезем.
Я не против. Можем хоть каждый раз подвозить какого-нибудь Кайла – парня ростом не меньше метра восьмидесяти, широкоплечего, с медовыми волосами и сияющими зелеными глазами, яркий цвет которых заметен издалека.
Кайл осматривается в фургоне. Кресло у двери занимает Оз, у него на руках Бинго. Мама, тетя Карен и дядя Боб сидят в самом хвосте, на диване из «бентли». Хлоя и Вэнс прилипли к окну по обе стороны столика, закупорив уши наушниками, из которых что-то громыхает. Натали и Мо сидят за тем же столиком друг напротив друга. Кайл улыбается, встретившись глазами с Мо, и садится рядом с ней. Отлично, он еще и умен.