В одном шаге
Шрифт:
— Стрелять сегментными снарядами по неприятелю, и даже главным калибром — посмотрим, насколько они эффективны. Поднять сигнал — «отворачивать к норду по готовности»! Подставим под самодвижущие мины винты, будем отбрасывать их бурунами!
Отдав приказ, Николай Александрович стал вглядываться в утлые кораблики, что с какой-то отчаянной отрешенностью пошли в атаку на русские броненосцы. А те перестав стрелять по вражеским кораблям линии, открыли шквальный огонь по «челнам», перед которыми вырос «частокол» всплесков. Громко ухнул главный калибр, отправляя навстречу маленьким миноносцам сегментные снаряды, «начинка» которых представляли стальные стержни, своего рода дротики, что протыкали тонкую обшивку борта, как игла пронзает ткань. Понятное дело, что человеку лучше не попадать под такое «угощение», пришпилят как жука на гербарии. В погребах таких снарядов хватает, совершенно бесполезные по большому счету, но не тратить же фугасы или чугунные гранаты, которых и так недостаточно…
Бой в Желтом море был первым генеральным сражением, вот только его итоги оказались противоречивыми. Но то, что после него японцы стали действовать совершенно уверенно, уже не опасаясь противника, очевидно. А вот русские показали, что могут
Глава 11
— Мы сильно недооценили гэдзинов — они умеют удивлять! И по своей храбрости нисколько не уступят нам, как и по выучке!
Впервые за свою долгую военно-морскую службу командующий Объединенным Флотом вице-адмирал Хейхатиро Того пребывал в полной растерянности, обусловленной непониманием тех событий, сейчас происходивших. Утром ему донесли, что русская эскадра начинает выходить из Порт-Артура, используя прилив. Броненосцы пошли один за другим, впереди был тралящий караван из полудюжины землечерпалок и пары пароходов — так поступали каждый раз, страшась подрывов, аналогично тому, на котором погиб броненосец «Петропавловск» с адмиралом Макаровым. И такие опасения не напрасны, и не только для них одних — чуть дальше, уже в открытом море, на выставленных минах, или в результате атаки подводной лодки (а такую возможность не следовало отрицать) погибли два броненосца под флагом Восходящего Солнца — «Хатцусе» и «Ясима». Это была «черная неделя» для Объединенного Флота — на мине погибла канонерская лодка, на камни выскочил авизо, а концом злоключений стало потопление быстроходного крейсера «Иосино», который в тумане попал под удар форштевня броненосного крейсера «Касуга». Спасти корабль, отличившийся в войне с китайцами в составе «летучего отряда», тоже не удалось, к великому огорчению всех моряков. Хорошо, что потери удалось возместить — перед самой войной в Италии удалось купить два небольших броненосца 2-го класса, и сегодня они оба показали, что йены не зря на них потрачены, вернее, фунты стерлингов, потому что оплата была проведена через срочно взятый на войну заем. Да и боевые действия в Токио не начинали до начала февраля, чтобы дать возможность перегнать эти броненосцы из Средиземного моря к берегам Японии. Ведь одновременно с ними на Дальний Восток шел сильный русский отряд из одного броненосца, двух крейсеров, десятка миноносцев и нескольких вспомогательных судов — в Петербурге если осознавали, что война скоро нагрянет, то не слишком торопились с приготовлениями к ней. А потому врага удалось опередить, а решительности в Петербурге не хватило — русские не только не атаковали на переходе «Ниссина» и «Касугу», но и повернули обратно, не желая рисковать кораблями во время прорыва в Порт-Артур, чего сам Того опасался. Ведь тогда ему пришлось столкнуться не с семью, а восемью броненосцами, да если бы «гэдзины» стянули бы еще все свои большие крейсера, то ход начавшейся войны стал бы совершенно непредсказуемым. И это он понял только сегодня, когда началось это сражение — даже в ослабленном составе «восточные варвары» показали, что их недооценка чревата жестокими последствиями, каковые и произошли…
— Бой на дальней дистанции «гэдзины» вести не могут, но на ближней они крайне опасны, — негромко произнес Того, внимательно рассматривая в бинокль приблизившиеся на два десятка кабельтовых русские броненосцы. Серые массивные корпуса, но не приземистые, как у кораблей британской постройки, построенных специально для японцев, а с высоким бортом, а потому с лучшей мореходностью, надвигались медленно, но неотвратимо. И стреляли русские намного чаще, чем раньше, и что хуже всего — попадания снарядов пошли сейчас одно за другим. И что страшнее всего — японские корабли оказались менее устойчивы к повреждениям, чем русские, и это в первую очередь сказывалось на мощи артиллерии. И сейчас его флагманский «Микаса», лучший броненосец Объединенного Флота, превосходящий даже британские «формидейблы», по образцу которых он был построен, выглядел крайне скверно, дважды попав под сосредоточенный огонь русских броненосцев. В командование броненосцем уже вступил третий по счету офицер, половина чинов штаба самого Того была убита и ранена — адмирал находился на открытом мостике, и защитой служили лишь уложенные противоосколочные «перегородки» из свернутых пробковых матросских коек.
Но хвала Аматерасу — он сам чудом остался жив и даже не получил ранение. И адмирал полностью уверился в своей «счастливой судьбе», которая будет хранить его до конца победной войны, в чем он сейчас не сомневался. Ведь выжить на открытом мостике в таком ожесточенном бою без помощи «высших богов» совершенно невозможно!
Кормовая башня главного калибра заклинена, орудия в ней придется менять, как и одно из носовой башни, поврежденное крупным осколком. Из семи орудий среднего калибра стреляют только четыре, три других выбиты, хотя по защите «Микаса» значительно превосходит другие броненосцы — но три десятка попаданий нанесли невосполнимый урон. И сейчас броненосец больше отвлекал на себя неприятельский огонь — и это было правильно, любой другой корабль уже бы давно не выдержал подобного по мощи обстрела. Достаточно взглянуть на медленно ползущий к британскому Вей-Хай-Вею «Фудзи», чтобы осознать простую вещь — война с русскими чревата слишком серьезными потерями. Ведь «гэдзины» до поры не трогали этот корабль, но когда под вечер сошлись в третий раз в бою, били исключительно по нему. И не имеющий достаточной защиты в оконечностях, вернее вообще ее не несущий, кроме карапасной броневой палубы, корабль не устоял. К тому же русским сильно помог приступ сумасшествия минного офицера, приказавшего поставить боевую часть торпеды в носовой минный аппарат, ведь противник только подошел на двадцать семь кабельтовых. Вначале по броневой плите, закрывавшей отсек, попал двенадцатидюймовый снаряд, не пробил, но расшатал. А потом угодил почти в тоже место второй такой же 305 мм снаряд, пробивший броню, и взорвавшийся внутри. Сразу детонировала так
Однако броненосец недаром назван в честь самого священного вулкана в Японии — он пережил это «извержение», грозящее гибелью, как до этого уцелел после страшного пожара в кормовом барбете. Там на крыше башенно подобного колпака тоже взорвался двенадцатидюймовый фугас — и через щели вовнутрь барбета ворвался огненный смерч. Но кораблю неимоверно повезло — все складированные внутри барбета снаряды и заряды, кроме последнего, были использованы. Но пороховой заряд вспыхнул, и в его пламени живьем сгорели два десятка чинов команды. Многим на кормовом мостике даже показалось, что видят их души, уходящие в небо. Огонь быстро скользнул вниз, в погреб — но кто-то из офицеров успел его затопить, погибнув со всеми, но спася от внутреннего взрыва броненосец. И лишь выплеснувшее из орудийных амбразур пламя показало всю высоту величия самурайского духа, презревшего смерть, но сохранившего для страны Восходящего Солнца ее «священную гору», которая очень нужна — сейчас каждый броненосец на счету, заменить их просто нечем, других таких у страны нет. «Фудзи» находится сейчас в крайне печальном состоянии — небронированный борт в оконечностях зияет пробоина, и даже не будь пролома, они сами по себе угрожают обширными затоплениями. И хотя до английской базы недалеко, однако рассчитывать на благополучный приход в нее искалеченного корабля не приходится — если ветер станет свежим, то волны поглотят корабль.
Туда же направлялся «Такасаго» — всего один попавший в небольшой крейсер десятидюймовый снаряд с «Победы» своим взрывом натворил дел — скорость корабля упала до жалких восьми узлов. Однако следом в корабль угодили не менее десятка шестидюймовых снарядов с двух больших русских крейсеров, выбив одну восьмидюймовую и три 120 мм пушки, убив и переранив до сотни офицеров и матросов. И теперь искалеченный крейсер также отходил к Вей-Хай-Вею, а в сопровождение его и «Фудзи» пошли два корабля 5-го боевого отряд, под временным командованием младшего флагмана контр-адмирала Ямады — броненосец «Чин-Йен», в который угодило два русских снаряда и крейсер «Мацусима». А вот два других крейсера из этого отряда — «Ицукусима» и «Хасидате» спешили на помощь двум крейсерам Девы — «Читосе» и «Касаги», уже серьезно поврежденным в бою. С теми вместе уже сражался подошедший 6-й отряд под началом родного племянника Того, уже контр-адмирала — малые крейсера «Акаси» и «Сума», всего по две тысячи семьсот тонн водоизмещения, и с ними чуть больший на пятьсот тонн «Акицусима». И впятером они не могли совладать с «Дианой», «Аскольдом» и подошедшим к ним «Новиком» — и не мудрено при общем равенстве тоннажа. К тому же корабли меньшего водоизмещения не могут вынести большого числа попаданий в отличие от более крупных в полтора-два раза противников. Но помочь собственным крейсерам было нельзя — у Того возникло твердое убеждение, что с прорывом «Победы» и «Паллады» русские предприняли хитрый маневр, цель которого уничтожить поврежденные японские корабли, а иначе зачем с ними пошли миноносцы. Исключительно для торпедирования «Фудзи» и «Такасаго». Потому приходилось держать для противодействия этому маневру «Асаму» и «Якумо», которые были крайне необходимы сейчас в борьбе с русскими броненосцами.
— Поднимите сигнал — «всем отрядам миноносцев атаковать неприятеля», — отдав приказ, вице-адмирал Того задумался, ведь завтра нужно будет произвести поиск поврежденных русских кораблей у Порт-Артура, и он произнес уточнение. — Большим контр-миноносцам в общей атаке не участвовать, они потребуются нам ночью!
Первые «классические» японские броненосцы построенные на английских верфях были тем самым пресловутым «первым блином», и серьезно уступали более поздней постройки кораблям…
Глава 12
— Да сколько же их тут высыпало — два с половиной десятка, никак не меньше. Ничего страшного — еще светло, и мы им зададим хорошую трепку!
Матусевич прекрасно знал, о чем говорил — сам в начале войны миноносцами командовал. И сейчас две дюжины маленьких корабликов, устремившихся в атаку, не представляли для пяти русских броненосцев реальной опасности — большая часть 152 мм скорострельных и 75 мм противоминных пушек в бою уцелела, а сумерки еще не наступили. К тому же нет нужды сейчас подставлять корму — до пуска торпед остается еще много времени, ведь миноносцы держались на весьма почтительном расстоянии от места развернувшейся баталии, а эти полтора десятка «лишних» кабельтовых им еще нужно пройти, что не так легко сделать.
— Того решился на отчаянную попытку переломить ход сражения, в котором терпит поражение. —
Посмотрев на ошарашенных его словами офицеров, Матусевич усмехнулся. Он сейчас слушал свой внутренний голос, непонятно откуда появившееся следствие контузии. И это «альтер эго» уже подсказывало, что так оно и было, и не раз русские достигая успеха, превращали его в одночасье в горшее поражение. Так и сегодня должно было произойти, когда на мостике был убит Витгефт, а потом снаряд попал в боевую рубку «Цесаревича», повыбивав там всех — от командира броненосца до оставшихся там чинов штаба командующего. В результате на броненосце подняли сигнал о передаче командования, в это время четыре броненосца смешались в кучу, а два — «Ретвизан» и «Севастополь», благодаря инициативным командирам, бросились на противника. А ведь вся эта катавасия случилась чуть раньше, чем Того отдал приказ отходить на Сасебо, посчитав, что потерпел неудачу. А то, что произошло дальше прямое следствие крайней непредусмотрительности Витгефта, который не обеспечил не только командиров кораблей, но и младших флагманов подробными инструкциями, что надлежит каждому исполнять во время сражения, подобными тем, что приняты в британском флоте. Но тут упрек косности Адмиралтейства — за всю историю русского флота оно этим вопросом не озадачивалась, предоставляя право командующим самим решать эти вопросы, а те не озадачивались, руководствуясь нехитрым жизненным правилом — раз такое не принято, то не хрен этим заниматься. Даже покойный Степан Осипович отдавал лишь «общие» инструкции, не детализируя их, но скорее ему просто не хватило времени.