В одной стране: Заговор обреченных. Три года спустя
Шрифт:
Магда. Ну, положим, не он отбил нападение фашистов, а народ.
Кочек. Правильно, Магда.
Янек. Не спорю. Он тогда заработал генеральские лампасы, но разве они мешают ему по-прежнему быть преданным народу и социализму?
Магда(с болью). Не знаю…
В главном зале клуба слышны звуки настраиваемых музыкальных инструментов.
Янек. Сегодня у нас традиционный
Кристич. С удовольствием.
Бочек. Советских композиторов! Хо-хо! Много (нарочито) они понимают в музыке!
Кристич уходит в главный зал.
Кочек. Пойдем, Магда, повеселись.
Магда. Я подожду Марка.
Кочек уходит в зал. Вслед за ним, фыркая в усы, уходит Бочек. Янек меняет скатерти на столах. Входит Марк Пино в щеголеватом генеральском мундире. Вид у него надменный, он настроен ко всему иронически.
Янек. Добрый вечер, генерал Пино. Пива?
Марк(снисходительно). Добрый вечер, Янек Свидло. Да.
Янек ставит перед Марком кружку пива и удаляется в главный зал, где оркестр исполняет симфонию Шостаковича.
Магда. Марк, завтра утром на заседании бюро окружного комитета партии мы слушаем твой доклад о ходе строительства канала Вира-Куусорта.
Марк(холодно). Знаю.
Магда. Я решила поговорить с тобой перед заседанием.
Марк(сварливо). Мы могли бы поговорить дома.
Магда. Дома, где ты почти никогда не бываешь?
Марк(не в силах смотреть в глаза Магде). Я очень занят.
Магда. Да-да! В самой малой степени — строительством и в большей степени — веселым времяпровождением: вином и картами. Молчи, я все знаю. Знаю всех этих твоих друзей. Инженера Берта Жакобо и прочих, которыми ты окружил себя в управлении. Ты понимаешь, кому ты доверился?
Марк. Ну, знаешь, политические убеждения специалистов, если даже они не совпадают с твоими, не могут служить помехой для использования этих людей.
Магда(горячо). Значит, по-твоему, можно примириться с любым реакционером?
Марк(с досадой). Ты слишком часто повторяешь это слово. Оставь в покое этих так называемых реакционеров. У страха глаза велики.
Магда(с возмущением). Ты повторяешь слова своего отца. Иоаким Пино тоже говорил, что с реакцией можно ладить. Он лез из шкуры, чтобы служить ей, как, впрочем, и любой правый социалист. Когда Иоаким Пино
Марк. А! То было три года назад!
Магда. Да, но и три года спустя мы видим, что делают правые социалисты. Знаешь, Марк, иной раз мне кажется, что Иоаким Пино успел посеять в твоем сознании семена своей подлой веры.
Марк(в бешенстве). Магда!
Магда(сдерживая себя). Слушай, Марк, вспомни, сколько раз я пыталась говорить с тобой, как друг, как жена. Сколько раз объясняла тебе, как нехорошо, что ты возомнил о себе, оторвался от прежних друзей…
Марк. Друзья заняли тепленькие министерские кресла, а меня сунули в эту дыру. Вот цена за то, что я сделал три года назад!
Магда. Ох, Марк…
Марк. Довольно! Мне осточертели эти уроки политической морали.
Магда(поняв всю безнадежность этого спора). Хорошо. Давай поговорим о делах. Ты видишь эти плакаты? Через полгода ты должен сдать канал, гидростанцию и ирригационную сеть на территории в триста тысяч гектаров. К сегодняшнему дню план выполнен на шестьдесят три процента… О чем ты думаешь? Почему так медленно идет строительство? Ты можешь поручиться, что твои специалисты вроде Берта Жакобо не затягивают строительства сознательно?
Марк(надменно). Перестань! Я один отвечаю за мои дела. И вот что: я не желаю больше слушать твои выпады против людей, которые отдают все силы строительству социализма.
Магда(язвительно). Это Берт-то Жакобо отдает себя социализму?!
Марк(не слушая). Ну, хватит, мы не можем, договориться, это ясно! Наша жизнь за последний год — сплошь ссоры и истерики. Мы должны признаться, что ошиблись, соединив наши жизни, и сделать вывод.
Магда(прямо). То-есть разойтись?
Марк. Да.
Магда(помолчав). Ну, нет, развода я тебе не дам, имей это в виду.
Марк. Вот как? Хочешь держать меня на цепи? А где же твое хваленое самолюбие?
Магда. Тут дело не в самолюбии. У нас ребенок, ты не забыл этого? Кроме того, я надеюсь еще, что смогу повлиять на тебя. Без меня ты пропадешь, Марк.
Марк(насмешливо). Скажите какая самоуверенность.
Магда. Три года назад нас соединила Ганна Лихта. Она упустила тебя из виду, но я напомню ей о тебе.
Марк. Пожалуйста!
Магда. И знай, теперь я буду говорить с тобой не только как жена и друг, но и как коммунистка, которая не может больше терпеть то, что она видит и слышит.
Марк. Все?
Магда. Все.
Марк. Жалуйся кому угодно и клевещи на меня где угодно. Но знай: моя нога не переступит порога дома, где ты живешь.