В одну реку
Шрифт:
Когда на пороге показалась Нарцисса, лорд встал и быстро пошел навстречу. Целуя жене руку, он почувствовал, что его погладили по голове и услышал тихое:
– Люциус, это я…
– Нарси, я понял.
– улыбнулся он, поднимая голову.
– Спасибо, что пришла.
– Прости, но Драко очень хотел тебя видеть. Я постараюсь добиться повторного свидания, и как можно скорее.
– Нарси…
Люциус чувствовал нежность: Нарцисса до сих пор была ему необходима, рядом с ней его окутывало спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо.
–
Сын выглядывал из-за спины матери, ожидая, пока к нему обратятся, и Люциус почувствовал что-то подозрительно похожее на умиление. Драко вытянулся и стал напоминать мать. К счастью, он был вполне привлекателен, но про него нельзя было сказать, что он слишком красив, и Люциуса это только радовало.
– Отец. Как ты себя чувствуешь?
– Благодарю, все в порядке. Сколько у нас времени?
– Два часа.
Люциус усадил гостей на стулья, принесенные накануне Тедом, и стал расспрашивать. Его интересовало все: от погоды до состояния сада в поместье. Изголодавшийся ум требовал хоть каких-то впечатлений. Нарцисса, похоже, понимала это и говорила, почти не замолкая, изредка позволяя Драко сменить себя рассказами о школе. С гордостью Люциус узнал, что Драко стал вторым на курсе после экзаменов. Он не знал, стоит ли спрашивать, кто первый, но сын сам назвал имя грязнокровки Грейнжер. Люциус же ограничился тем, что уверил семью в своем отличном самочувствии, и жаловался только на скуку.
Оглянувшись на дверь, Нарцисса открыла сумочку и достала из нее кошелек, как две капли воды похожий на предыдущий.
– Там все, что было в первом, и еще разные безделушки. Обменяемся. В следующий раз я верну тебе тот.
Люциус отдал первый кошелек и спрятал под подушку второй. Нарцисса встала.
– Прости, Люци, мне необходимо переговорить с комендантом. Драко пока останется с тобой, я скоро вернусь.
Она постучала в дверь, и ее выпустили, заперев следом. Драко сидел на стуле слишком прямо, и напряженно делал вид, что его вовсе не смущает обстановка кругом. Люциус почувствовал благодарность.
– Драко, - сказал он мягко, - спасибо, что пришел и терпишь все это.
– Ты же терпишь.
– возразил сын.
– И, потом, я хотел с тобой поговорить…
Люциус собрался и приготовился к разговору, не зная, чего ожидать. Он волновался, но и Драко тоже был взволнован. Мафлой напомнил себе, что это его сын, но успокоиться не получилось.
– Слушаю тебя.
Драко помолчал, собираясь с мыслями: похоже, он долго готовился к этому разговору, но не знал, как начать.
– Отец, скажи, когда ты понял, что тебе… нравятся мужчины?
– Не мужчины.
– мягко возразил Люциус.
– Мужчина. Довольно поздно.
– Только один?
– Да, другие меня не интересовали.
– Так не бывает!
– возмутился Драко.
– Не бывает.
– грустно согласился Люциус.
– Но ты же любил маму? Ты сам говорил!
Драко забыл о манерах и подался вперед, ожидая ответа.
– Я и сейчас ее люблю. Мы… друзья. Не волнуйся,
– Кроме него?
– Кроме него.
– Но как же тогда?..
Было очень трудно называть вещи своими именами, но они понимали друг друга, и Люциус хотел помочь сыну разобраться в себе, поэтому старался отвечать искренне.
– Тяжело. Потом привыкаешь. И остаются воспоминания.
– Нет!
– отчаянно заявил Драко.
– Я не хочу так!
– У тебя все будет по другому. Ты еще молод, увлечения будут меняться.
– А если нет? Так и жить, перебирая воспоминания? Почему ты не убил его, отец?
Сын смотрел требовательно и почти жалобно, и Люциус вздохнул: как рано! Его отец не говорил с ним о подобном, да у Люциуса никогда не было сердечных проблем: он всегда знал, что стоит ему захотеть, и любой сочтет за честь упасть к его ногам. Сверстники, младшие, старшие, разницы не было. Несколько друзей отца почти открыто ухаживали за ним, а Абраксас наблюдал, вмешиваясь только в самом крайнем случае. Люциуса не учили любить, его учили отказывать, и теперь он не знал, как объяснить сыну то, что узнавал так поздно и так тяжело.
– Это не решило бы проблему. Убив его, я продолжал бы чувствовать. Чтобы успокоиться, мне пришлось бы убить себя.
– Но должен же быть выход?
– Драко, не торопись бороться, сначала пойми, хочешь ли ты этого на самом деле.
– И долго ты понимал?
– Восемь лет.
– Что?
– Я же говорил, что я не совсем нормален.
– улыбнулся Люциус.
– Не волнуйся, ты, как я вижу, развиваешься гораздо быстрее.
– Отец, но Малфои не должны спускать такое отношение к себе! Ты что, будешь спокойно смотреть, как он…
– Прости, Драко, - прервал Люциус сына, - я очень рад, что ты переживаешь обо мне, но, если позволишь, я все же хотел бы решать свои проблемы сам.
Драко посмотрел на него внимательно и кивнул.
– Спасибо, Драко. И еще я хотел бы, чтобы, прежде чем что-то предпринимать, ты все же думал о последствиях.
– Хорошо, отец, я обещаю… Но, все же, ты ведь учил меня, что нельзя сдаваться! Никому!
– Подумай хорошенько, и скажи себе, Драко.
– Люциус нагнулся к сыну и положил руку ему на плечо.
– Не мне - себе: ты действительно, никогда, ни разу, ни на одну минуту не хотел сдаться?
Драко замер, не отвечая, на его лице застыло отчаянное выражение.
– Не торопись, Драко. Все будет хорошо.
Вошедшая Нарцисса вопросительно посмотрела на обоих и улыбнулась:
– Люци, нам пора. Ты ничего не хочешь еще попросить?
– Спасибо, что напомнила, Нарси! Будь добра, передай от меня привет мадам министр, если не трудно.
– Конечно, дорогой!
Нарцисса расцеловала мужа и попрощалась.
– Драко.
– До свидания, папа!
– До свидания, сын.