В огне рождается сталь
Шрифт:
— Мама, что ты говоришь? — покраснела Дэ-сю, обидевшись на мать. Она отвернулась к брату и снова начала его тормошить.
— Вставай скорее, я уже лошадь запрягла.
Понимая, что при таком шуме больше не уснешь, Цинь Дэ-гуй встал. Мать подала ему умыться, а сестра поставила на кан низенький столик с едой. Цинь Дэ-гуй сел завтракать.
Дэ-сю вышла посмотреть за лошадью. Войдя в комнату, она увидела, что Цинь Дэ-гуй вовсе не торопится кушать, и снова забеспокоилась.
— Я тебе вот что скажу, — не выдержал ее укоризненного
Решив, что он просто подшучивает над сестрой, мать остановила его.
— Дэ-гуй, не надо шутить. Сестра уже столько дней ждет твоего приезда, она каждый день высматривала тебя на дороге. Узнав, что эта девушка будет твоей женой, Дэ-сю очень обрадовалась.
— Я думаю, что ему просто неловко, — сказала Дэ-сю.
— Что значит неловко? — рассмеялась мать и сказала сыну: — А если неловко, то ты не вступай с ней в разговоры, а только посмотри на нее, и ладно. Там такая девушка, что понравится любому. Мы с отцом уже думали сами все порешить, без тебя, но побоялись пересудов…
— Мама, все-таки лучше, чтобы он съездил посмотрел. А то неудобно получится, вы все видели ее, а он нет, — настаивала Дэ-сю.
— Да я сейчас вовсе не собираюсь жениться! — не подымая головы от тарелки, промолвил Цинь Дэ-гуй.
— Дэ-гуй, что ты сказал? — воскликнула мать. — Ты не думаешь жениться? Да ты понимаешь, что говоришь? Тебе уже двадцать четыре года, на заводе у тебя дела идут хорошо, почему не жениться?
Дэ-сю, услышав слова брата, стала белее мела и, не проронив ни слова, опустилась на кан.
— Ты, наверное, все-таки шутишь? — переспросила мать, не отводя взгляда от его лица.
— Мама, — поднял на нее глаза Цинь Дэ-гуй, — я и не собираюсь шутить.
— Дома все прямо извелись, волнуясь за него, а он, нате вам, не желает! — сердито покачала головой мать. — Ты что, всю жизнь собираешься быть холостяком?
— Нет, почему же, женюсь когда-нибудь, — неестественно улыбнулся Цинь Дэ-гуй.
— И на ком же, интересно? — подала, наконец, голос пришедшая в себя Дэ-сю.
— Правда, на ком? — поинтересовалась мать.
Но Цинь Дэ-гуй до сих пор не задумывался над этой проблемой. Он немного помолчал и потом нехотя ответил:
— Сначала надо с ней познакомиться; если она действительно придется но душе и мне и всем домашним, то можно и жениться.
— Вот и хорошо! — захлопала в ладоши Дэ-сю. — Она с первого взгляда тебе понравится! Мне и то нравится.
— Правильно, поезжай, сынок, посмотри на нее, — обрадовалась мать.
Но Цинь Дэ-гуй ничего не ответил и снова уткнулся в тарелку.
— Ты сходи пока покорми лошадь получше, — посоветовала мать дочери.
— Мама, — быстро поднял голову Цинь Дэ-гуй, — раз я сказал, что не поеду, значит не поеду.
— Ты каждый день варишь свою сталь, и сердце твое стало тоже стальным, — рассердилась мать. — Никак с тобой не сговоришься.
— Мама, я просто
— Чего ты боишься?
— Я боюсь того, что встречусь с ней… и вдруг она мне не понравится, что тогда?
— Неужели ты думаешь, что ослепнешь, если взглянешь на нее? Где еще найдешь такую хорошую девушку? — укоризненно произнесла мать.
— Ни в одной из окрестных деревень не найдешь такой! — произнесла с порога Дэ-сю.
— Поручиться за это никто не может, — стоял на своем Цинь Дэ-гуй. — А если она мне все-таки не понравится, то родители ее обидятся, скажут, что я зазнался…
— Я вижу, ты действительно зазнался. Девушка нравится всем, а ты чего-то заранее упрямишься, — обиделась мать.
— Скажи уж правду: небось в городе завел себе девушку? — спросила вдруг Дэ-сю.
— Не хочу я сейчас жениться ни на городской, ни на деревенской! — решительно ответил Цинь Дэ-гуй и, отодвинув от себя тарелку и куайцзы, добавил: — Поговорим об этом через год-два.
— Зачем же ты тогда приехал сегодня? — сердито спросила мать.
— У меня выходной, вот и приехал навестить вас.
— Если бы ты не приехал, это меня меньше бы расстроило, чем теперь.
Цинь Дэ-гуй молча слез с кана, взял в углу за дверью мотыгу и вышел из дома. Он боялся, что мать и сестра не отстанут от него до вечера, а ему хотелось помочь отцу и брату.
Отец был равнодушен к женитьбе сына. Он считал так: сын знает, что делает. Ушел парень в партизанский отряд, затем — на завод, и все в его жизни идет хорошо. Пусть сам решает свою судьбу. Он только заботливо сказал Цинь Дэ-гую:
— Ай-й-я, ты ходишь без шапки, а ведь солнце нынче припекает!
— Ничего, — махнул рукой Цинь Дэ-гуй. — У нашего мартена куда жарче.
Дома Сунь Юй-фэнь узнала, что ее мать вовсе не больна, и успокоилась. Однако в душе была недовольна обманом: «Зачем они написали, что мать тяжело заболела?» — но промолчала.
— Ты уже больше полугода не приезжала, и мне очень хотелось тебя повидать! — объясняла мать. — Я боялась, что ты и на этот раз откажешься приехать, — на худом лице матери появилось страдальческое выражение.
— Как бы там ни было, а я приехала, — всю злость дочери как рукой сняло. — И теперь целый день проведу с тобой, мамочка.
Утром первым встал ее отец Сунь Да-фа. Он пошел во двор и зарезал большую желтую курицу.
— Ай-й-я, зачем спешишь? — начала отчитывать его жена. — Хотя бы меня спросил, ведь это несушка!
— Я вижу, жирная, ну и решил зарезать! — ничуть не смутился Сунь Да-фа. — Ты сама посмотри, какой из нее обед получится.
В доме разговаривали шепотом и ходили на цыпочках, боясь разбудить Сунь Юй-фэнь. Но по привычке она проснулась рано. Она лежала в постели, наблюдала за суматохой в доме и с затаенной гордостью думала: «Смотри, как встречают, словно дорогого гостя!»