В Огне
Шрифт:
***
Лорик, по прозвищу Чекан, вошёл в сени крестьянского дом, вслед за покачивающимся Фуго.
– Мы им, браток, покажем, как дерётся армия короля. Только бы на стены дали забраться, а там уж удаль попрёт - мама не горюй! Ведь за правое же дело сражаемся, браток, за мать её, Корону!
Оказавшись в жилом помещении, Лорик -
– Эге, смотрите, кто пожаловал, - ухмыльнулся один из солдат за столом, - Никак Фуго, собстной персоны! Здорово! Кого привёл?
– Здоровее видали!
– хохотнул Фуго.
– Это мой знакомец старый, земляк из Лир-а-Тига. Чеканом кличут. Эти двое - Бланос и Ганс-Мотыжник. Есть чем поживиться, братки?
– Обижаешь!
– отозвался Мотыжник.
– Чем хата богата, всё наше! Налетайте, парни. Капустка, куры, соленья, яблочки засахаренные. Вина не предложим - сами пивом травимся.
– Это ничаго!
– Фуго смачно глотнул из кувшина, утёр усы.
– Бабы-то, в хате вашей, имеются?
– Спрашиваешь! Сало как раз прочищает девку. Упрямая зараза попалась, вон слышь, как возится? Муженёк тоже делиться не хотел - пришлось ему объяснить, что с солдатами короля надо быть тише воды, ниже травы. Если девку тоже хотите, занимайте очередь. Следующий Бланос пойдёт, затем я.
Лорик по началу не понял, о чем идёт речь. Но услышав сквозь хохот женский визг, наконец сообразил. И бросился в соседнюю комнату.
На кровати, с задранной до пупа рубахой, брыкалась длинноволосая девушка. Она кричала и безуспешно отбивалась от лежащего на ней, со спущенными портками, солдата. Лорик действовал, не думая: стащил солдата с девушки, швырнул его на пол и хорошенько приложил. Девушка, рыдая, забилась в угол кровати. В комнату влетел Фуго и двое других.
– Чекан, ты че творишь? Сдурел, что ли?!
– Он меня, сука, - промямлил сквозь кровавые сопли, пьяный в дупло солдат на полу.
– Вот ведь мразь...
– Фуго! Ты кого нахер привёл?!
– рявкнул Бланос.
– Никто её не тронет, - тихо ответил Лорик, закрывая плачущую девушку собой.
– Уходите отсюда.
– Ого, а у нас тут герой!
– хохотнул Мотыжник, вытягивая из-за пояса внушительных размеров квилон.
– Слышь, умник, а ну отошёл от нашего трофея, пока мы тебя не нагнули.
– Вы не получите её.
– Чекан, ты, браток, давай-ка, не позорь меня перед парнями, - уже без улыбки произнёс Фуго.
– Пошли, выпьем. Чего затевать ссору из-за бабы? Ну хочешь, бери
– Нет, Фуго. Так нельзя.
– Я тебе скажу, как нельзя, браток. Нельзя у солдата забирать честно заслуженную награду. Мы своими жопами рискуем, в драку лезем, кровь за них проливаем. По утру, возможно, поляжем там все. Посему - надо еще разок вспомнить вкус жизни, смекаешь? Это война, браток. Здесь живут одним днём.
– Не смекаю. Уходите отсюда.
– Зря ты сюда пришёл, - мрачно изрёк Бланос, берясь за меч.
Лорик последовал его примеру.
– Ох, чую-чую, весельем попахивает, - хищно осклабился Мотыжник, перекидывая кинжал из руки в руку.
– Ну че, умник, спляшем джигу?
– Парни, да вы чего?
– забормотал Фуго.
– Вы чего, парни? Хорош! Это ж последнее дело. Это ж трибунал!
– Не лезь, блоха, - рыкнул на него Бланос.
– Потом еще с тобой поговорим.
Неожиданно, с улицы донёсся топот копыт, лающие крики, низко гудящий вой рожков.
– Э, парни, слухайте!
– тихо произнёс Фуго.
– Созыв трубят. Собираемся! Видимо наконец решили идти в атаку!
Бланос и Ганс-Мотыжник переглянулись. Неохотно убрали оружие.
– Повезло тебе, умник, - сплюнул на пол первый, - Пошли, Мотыжник. Сало, догоняй.
Оба вышли из комнаты. Следом за ними, едва стоя на ногах, ушёл Сало.
– Чекан, ты того давай, без обиняков, лады? Глупо вышло.
– Нет, Фуго. Глупо было верить в сказку о бравом солдате.
***
Лорд Финар гон Тайлон стоял на балконе и взирал на купающийся в сером, предрассветном мареве, лес. Старый лорд думал о своем последнем сыне. О Вартэке. Первых трёх он уже потерял, причем двоих - на точно такой же войне десятилетней давности, войне Седрига Лорри. А, теперь вот и младшенький, ускользал от него, словно песок сквозь пальцы. Финар, так и слышал, как в голове вновь и вновь повторяется донесение пажа:
– Ваша милость! Вартэк, вместе с дружиной и несколькими десятками рыцарей из окружения, ускакал в неизвестном направлении. Что прикажете делать?
"Я знаю, куда ты мчишься, сын, куда летишь, подгоняемый ветром в спину. За чудесно-синими, словно дражайшие сапфиры, глазами той, о ком вздыхает твоё сердце. Я не виню тебя, ведь всё понимаю. Лишь жалкий и никчёмный трус, каким я и стал, не попытался бы спасти свою любовь! Но, как же быть мне? Боги, я молю вас! Пусть он вернётся домой, слышите? Пускай даже хромым, калеченым, несчастным, но главное - живым! Не забирайте у меня последнего. Не забирайте, боги..."