В Огне
Шрифт:
– Прошу... умоляю... не заставляйте меня...
– Арбалеты на изготовку! По моей команде - пристрелить хама.
Припёртого к стене чародея взяли на прицелы. Испуганное лицо Сатона искривилось, скукожилось и стало неприятным. Гаррак поднял руку над головой.
"Держись!
– подумал Сатон, не в силах отвести взгляд от хищных арбалетов.
– Держись, трус! Еще пару мгновений. Умирать не страшно, страшно жить без чести! СТРЕЛЯЙТЕ УЖЕ!!! Стреляйте! Ну стреляйте же..."
– Ты удивил меня, чародей, - ухмыльнулся Гаррак.
– Думаю, что твой Орден наградит
– СТОЙТЕ!!!
Сатон вжался в стену и закрылся руками.
– Ты что-то захотел сказать, чародей?
Сатон без сил сполз на пол. Его сотрясали глухие и тихие рыдания.
– Я сделаю, всё сделаю... только не убивайте...
– Ан-нет, чародей, - мрачно произнёс Гаррак.
– Не удивил. Ты такой же, как и все. Тоже жить хочешь. Это нормально. Лишь полные безумцы, искренне желают расстаться с этим миром.
***
– Во имя Богов-Братьев...
– Ох, и проклятые же времена застали нас!
– Сохрани Свет наши души.
Один лишь Кинвальд промолчал, мрачно наблюдая с холма, за крепостью, с которой сыпались лазурные стрелы молний и сияющие бирюзой сферы. Сыпались прямо на головы атакующих. Грохот, треск и ужасающие крики умирающих от магии солдат, слышались даже здесь.
– Ваше архимагичество, - наконец тихо произнёс король.
– Приступайте к выполнению приказа номер девять. Я даю вам своё добро.
– Но, как же?
– голос Фина надломился.
– Как же так, Ваше Величество? Отряд де Флама? Запрет Ордена? У меня приказ, который я не имею права нарушить...
– Я есть ваш Владыка и ваш Орден!
– со сталью в голосе отозвался Кинвальд.
– Я есть тот, кто выше любых запретов и приказов! Кому вы служите, ваше архимагичество? Кому вы клялись в единой верности? Короне? Или быть может Совету? Я хочу знать - кто есть ваш лорд!
– Вы, - не колеблясь склонил голову Фин.
– Вы, мой Король.
Его Король какое-то время молчал. Не наслаждался властью и покорностью, а просто молчал. Наконец заговорил, тихо и мягко, с горечью и болью в голосе.
– Боюсь больше ждать мы не можем. К сожалению, лорд Алинтан, скорее всего мёртв, а мы - всё еще обязаны взять крепость. Ради жизней тех, кто сейчас гибнет под стенами, ради будущего мира.
– Кинвальд горько усмехнулся.
– Меньшее Зло, большее Зло? Какой путь тут не выбери, меня в любом случае осудят. Так пусть же, осуждают мои решения, нежели моё бездействие.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
"Как бы я хотел отвернуться, не смотреть, не видеть всё это. Но кем же тогда я буду, если не могу вынести последствий своих решений?"
***
"Эх, судьба-злодейка!
– думал Фадагас-Левша, принимая на щит очередной удар меча, - Не зря говорят, мол, пока люди надеются, боги потешаться!"
Отряд Алинтана де Флама успешно преодолел двор крепости и цвингер, сумел
Левша парировал очередной выпад, резко толкнул врага щитом и не давая тому опомниться, рубанул сверху. Меч легко прошил куртку и кольчугу, войдя в плоть на целую ладонь.
Выдернув оружие и подскочив к противнику Алинтана, Левша отшвырнул щит и рубанул - подло, в спину, с двух рук. На войне, как на войне. Алинтан благодарно кивнул. В проходе всё еще сражались, слышался звон, крики и ругань. Лорд и солдат подошли к лебёдке, взялись за рычаги, переглянулись.
– Ты ранен?
– бросил Левша, увидев кровь на одежде друга.
– Куда?
– Бедро и бок, - натянуто улыбнулся Алинтан.
– Не страшно, переживу.
Нездоровый блеск глаз и бледное лицо, говорили совсем иное.
– Главное - мы смогли, мой друг.
– Уже почти, мой лорд.
– Пообещай мне, Фадагас. Если из этой битвы вернёшься только ты - позаботься о них, хорошо? Лишь тебе я могу доверить опеку над моей семьей.
– Мы выберемся вместе, либо вместе останемся здесь.
– Не зарекайся, - улыбнулся Алинтан.
– Последними смеются только боги. И, взяли!
Они одновременно провернули механизм ворот, когда в узких окнах-бойницах засиял яркий, обжигающий глаза, белый свет. Мгновеньем позже его догнал страшный гул. А затем - ужасающий грохот.
***
Лорик по прозвищу Чекан хорошо помнил всю битву за крепость Бартун, кроме собственного участия в штурме. Он помнил, как его обуял страх и ужас, когда со стены крепости, прямо на атакующих обрушились яркие молнии и трескучие шары, сжигая на месте десятки людей. Он помнил, как охнул стоящий рядом Фуго, когда над их головами пронеслась гудящая, словно медный колокол и, сияющая, что полуденное солнце, гигантская белая комета. Помнил, как его ослепило яркой вспышкой, оглушило грохотом, как затряслась земля под ногами, а затем Лорик увидел, что на месте ворот и надвратной башни, остались лишь груды камня.
Потом последовал приказ. Его сотня первой бросилась в открывшуюся брешь. Что было дальше, Лорик помнил лишь какими-то смазанными обрывками картин. Лорик помнил, как он кричал и точно так же кричал бегущий рядом Фуго, когда их сотня столкнулись в цвингере с солдатами де Крауда. Потом, они прорвались за внутренние стены и сражались во дворе. После - уже в замке.
Лорик не помнил, кого он рубил и колол своим мечом. Просто осознавал, что это происходило. Еще он помнил, как они, уже в замке, у запертых ворот Тронного Зала, натолкнулись на брошенного отступающими защитниками, человека. Он стенал, молил пощады и кричал о том, что его заставили, как вдруг, неожиданно для всех, из его рук плеснули молнии. Лорик помнил запах палёного мяса, крики умирающих товарищей. Чародея тут же расстреляли из арбалетов, а когда он умер, для пущей уверенности, изрубили на куски. Лорик помнил, как он хотел спросить у Фуго, цел ли тот, но оказалось, что Фуго и еще семеро однополчан, обратились почерневшими головешками в оплавленных доспехах.