В оковах пропасти
Шрифт:
“Здесь столько всего полезного…” — Думал я и неуклюже оглядывался, шагая вдоль стены.
Хоть ловкость возросла на одну единицу, мои движения до сих пор не отличались заметной мобильностью. Одеревенелость никуда не исчезла, и я едва перебирал ногами. Разве что в самой походке появился намёк на твёрдость, а значит, падения будут происходить на каплю реже, нежели днём ранее.
Я сравнительно недолго продолжал склоняться среди рядов магазина и подмечать небольшие перемены в себе. Когда же настала очередь перебить голод, я заметил, что мой шнурок в который раз выпал из кроссовка, куда мне приходилось его запихивать.
“Что с моими штанами? Они… Мокрые?”
Дело в том, что в области промежности и вдоль внутренней стороны штанин, у меня виднелось тёмное, продолговатое пятно. Исходящий от него запах воспринимался в точности так же, как и от моего тела, из-за чего я сразу и не понял, что помочился. Тем не менее, случившееся имело место быть.
Скорей всего, эта неприятность произошла, пока мне доводилось распределять свои параметры. Испытывал ли я стыд, стеснение или досаду? Нет. Ничего подобного не чувствовалось, но ещё вчера я обращал внимание на то, как сородичи стали часто испражняться под себя. И пусть мною был пропущен момент «По маленькому», скоро могла подойти очередь «По большому», чего я не хотел допускать. Уподобляться своим сородичам не входило в мои планы.
“Туалет… Здесь должен быть туалет. Но сначала надо поесть… Или нельзя? Могу не успеть…” — Далось мне на первый взгляд несложное размышление. — “Тогда пойду искать туалет…”
Не говоря о том, что сейчас я смог вспомнить о наличии уборной комнаты, в этот миг мне пришлось поставить перед собой выбор и сделать достаточно рациональный приоритет. Ни многим ни малым, но данная ситуация была хорошим примером того, как развивается моё сознание.
Найти туалет оказалось вполне выполнимой задачей, ведь на двери помещения значилась соответствующая метка с разделением на мужскую и женскую. Конечно же, с моим плохим зрением их контуры размывались, и оставалось непонятным, где какой значок. Благо, что я не заботился по этому поводу.
Войдя в ближайшую дверь, я столкнулся с целым рядом проблем. Сначала потребовалось изрядно помучиться, дабы включить в помещении свет. Затем, когда я уже находился в туалетной кабинке, для меня стало большой сложностью расстёгивание штанов. Я не мог справиться с ширинкой, а всё по той причине, что мне даже не удавалось ухватиться за собачку. Мало того, что её было плохо видно, так ещё всё затрудняли отсутствующие на пальцах сенсорные окончания. В то же время, решить ситуацию с помощью грубой силы, которая у меня не превышала четырёх единиц, вообще являлось смехотворным.
“Что же делать?” — Думал я, не прекращая попыток вырваться из эдакого «заточения».
В конце концов, не зная как, но я смог наугад ухватиться за молнию на ширинке и потянуть её вниз с характерным звуком — «Бззз». В будущем же следовало избавиться от джинсовых брюк и заменить их спортивными, чтобы вновь не попасть в такое положение
Дальнейшие действия по стягиванию штанов, а также трусов, не составили трудностей, и вскоре, я сидел на унитазе. Только перед этим пришлось поднять с него крышку, о чём мне удалось догадаться с некоторой задержкой. Воспоминания по использованию главных удобств человечества всплывали
“Так… Что дальше?” — Спросил я сам себя.
Скорей всего, ситуация с сидящим на унитазе зомби уже сама по себе выглядела максимально странной. Впрочем, сходить по большому я не смог. Не было никаких сомнений, что вчера мне довелось расправиться с обильным количеством мяса, дабы сегодня знатно облегчиться. Но даже так, время шло, а я продолжал безуспешно насиживать унитаз, порой проверяя, получилось ли хоть что-то. Попытки тужиться, либо напрячь низ живота, ровным счётом ничего не принесли. Я оказался запутан и сбит с толку.
“Почему не получается? Не понимаю… Я ведь не могу сидеть здесь весь день.” — Всё же посетила меня мысль, когда терпению настал конец.
Чуть помедлив, я поднялся на ноги, последовательно подтянул одежду и опять помаялся с ширинкой. Застегнуть её удалось только на половину, после чего, молния вырвалась из моей некрепкой хватки. Нащупать собачку во второй раз, я не смог, но штаны уже более-менее держались. Ещё была надежда, что вечером ситуация изменится и у меня получиться сходить в туалет. В противном случае, я рисковал неизбежно нагадить себе в брюки, когда сам не буду этого ждать. Что придётся делать потом? Пока оставалось неясным, как и всё моё существование в целом.
На выходе из кабинки, я совершенно случайно взглянул на зеркало и умывальники, не замеченные мною при входе в уборную. Точнее, моё внимание привлекло не что иное, как собственное отражение. С тех пор, как вспыхнула эпидемия, мне впервые доводилось смотреть на себя самого, поэтому я не сразу понял, чей именно силуэт мельтешит в прямоугольной «дыре». К тому же, черты лица размывались, и пришлось подойти поближе.
“Кто это? И почему он смотрит на меня?” — Подумал я и на всякий случай принюхался. — “Запаха нет. Неужели… Это я?”
Новое знакомство с зеркалом потребовало у меня минут пять, если не больше. Чтобы разглядеть подробности, я склонился над краном и едва ли не уткнулся носом в отражение. Тогда-то стали заметны подробности моего негативного преображения.
В первую очередь на моём лице и шее выделялись тёмные вены, которые разрослись под кожей, будто ветви древа. Немытые волосы превратились в немного растрёпанные и слипшиеся пряди, свисающие по лбу. Под глазами, как от бессонницы, вырисовывались чёрные круги, а сам взгляд казался безжизненным и остекленевшим. Абсолютно также выглядели все остальные заражённые люди, маячившие где-то снаружи. Внешне я отличался лишь тем, что иногда мои веки опускались и поднимались, однако это моргание трудно было назвать непреднамеренным или машинальным.
“Ну и рожа…” — Попробовал я с иронией подметить про себя, хотя сейчас мне было не до смеха.
Как не посмотри, но в частности сильное желание остаться человеком и позволило мне в момент заражения вирусом сохранить каплю бесценного рассудка. Только по этой причине я смог противостоять животным инстинктам, двигаться вперёд, а также надеяться, что всё вернётся на круги своя. Верить в то, что неведомая болезнь отступит, и мои воспоминания восстановятся, включая утерянные повадки, физические качества и эмоции.