В окружении Гитлера

Подковиньский Мариан

В годы Веймарской республики переговоры шли с переменным успехом. Пачелли рассчитывал, что ему подвернулся хороший случай, когда встал вопрос о назначении для солдат-католиков рейхсвера епископа, которого Ватикан не хотел признавать до тех пор, пока не будет заключен конкордат. Ватикан полагал, что у него сильные козыри. Но в тот период (1930–1932 гг.) Веймарскую республику потрясали иные события. Тень Гитлера все росла…

Руководство партии Центр, умудренное опытом многолетней борьбы против Бисмарка («культуркампф»), полагало, что если оно сумеет заключить конкордат, который укрепит престиж Гитлера, то заслужит благосклонность канцлера. Председатель этой партии прелат Каас, который дружил с нунцием Пачелли и пользовался большим влиянием в Ватикане, готов был пойти на немалые жертвы, только бы добиться осуществления своей главной цели — заключения

конкордата. Он даже простил фон Папену измену партии и покорился ему, когда тот стал заместителем Гитлера в германском правительстве. Более того, в противоположность Брюнингу он соглашался поддержать предложение НСДАП в рейхстаге о предоставлении Гитлеру чрезвычайных полномочий на пять лет, что на практике означало бы исключение парламента из политической жизни страны. 23 марта 1933 г. рейхстаг утвердил это предложение. Каас, а вместе с ним и все депутаты от Центра голосовали в пользу Гитлера. Когда спустя пять лет в официальном правительственном бюллетене появилась крохотная заметка о продлении полномочий на следующие пять лет, это уже никого не взволновало. Гитлер был неоспоримым диктатором, а Каас давно уже занимал место представителя Ватикана. Многие немецкие епископы полностью поддержали гитлеровский режим. Конкордат никого больше не интересовал.

И по сей день, однако, продолжается среди историков ФРГ спор о том, кто несет ответственность за подписание конкордата между «третьим рейхом» и Ватиканом. Фон Папен, Каас или Пачелли? Фон Папену история уже вынесла приговор. Известно, что он был гитлеровским «адвокатом дьявола» и всякий раз совал свой нос туда, где мог доказать свою преданность Гитлеру. Он двулично вел себя в партии Центр, в Вене, где сыграл роль повивальной бабки аншлюса, а затем в Турции, где не очень-то и старался прикрыть маской посла в Анкаре свое лицо шпиона, ибо он не забыл, что из списка лиц, обреченных на смерть в памятную «ночь длинных ножей» (30 июня 1934 г.), его вычеркнул лично Геринг, предоставив, кстати, убежище в собственном доме. И происходило это в те самые часы, когда два личных его референта пали от рук гиммлеровских бандитов. Нравственный облик фон Папена был достаточно полно обрисован на Нюрнбергском процессе.

Но вот прелата Кааса ватиканские стены защитили от поспешного суда истории. Сегодня, однако, не осталось сомнений в том, что руководитель партии Центр позволил Гитлеру, пойдя на союз с Папеном, которого в партии считали ренегатом, обвести себя вокруг пальца и стал по сути дела дезертиром еще до подписания конкордата, бросившим страну и партию и укрывшимся в безопасном Риме. От Кааса открестился также и Пачелли. Как пишет в своих воспоминаниях Брюнинг, [19] Каас уже 2 июля, позвонив по телефону из Рима в Берлин своему заместителю Иозефу Иоосу, выразил удивление тем, что Центр еще существует. «Вы что, не самораспустились? — спросил прелат. — Поскорее сделайте-ка это! С согласия Ватикана партию ликвидировали 5 июля, до того еще, как того потребовал Гитлер.

19

Br"unning. Memorien 1918–1934, DVA, Stuttgart, 1970 (прим. авт.).

Такой беспристрастный свидетель тех событий, как католический историк проф. Людвиг Фольк, в последней своей работе «Конкордат 20 июля 1933 года» [20] утверждает, что Каасу вовсе не было нужды так активно ввязываться в историю с конкордатом, поскольку по указанию Гитлера судьбу переговоров вершил фон Папен который поддерживал самые тесные связи со статс-секретарем Пачелли.

Тогдашний папа Пий XI не особенно торопился с подписанием конкордата и не слыл горячим приверженцем «третьего рейха». Он даже раздумывал над тем, не выступить ли против гитлеровского террора, жертвами которого стали также известные католические деятели. Но переговоры были в ведении Пачелли, который любой ценой стремился к заключению конкордата и в Папене нашел преданного ходатая по своим делам. Оба они рассчитывали на благодарность Гитлера.

20

Reichskonkordat von 20. Juni 1933, Gr"unewald—Verlag. Meinz, 1973 (прим, авт.).

Брюнинг в разговоре с графом Гарри Кесслером, известным противником Гитлера, заметил в 1935 году,

что «за соглашением с Гитлером стоит не папа (то есть Пий XI. — Авт.), а ватиканская бюрократия и ее авгур Пачелли…». На прелата Кааса, несомненно, производила большое впечатление политика Пачелли, который, как пишет тот же Брюнинг, «всегда высказывался за авторитарное правление в государстве и в церкви». Проф. Фольк отмечает, что прелат Каас даже после того, как ему дали понять, что помощь его стала уже не только излишней, но и превратилась в помеху, тем не менее продолжал действовать в пользу подписания конкордата. Ему хотелось прослыть человеком, который претворил в жизнь давнюю мечту католических кругов Германии.

Честолюбивый прелат, как мы видели, готов был пожертвовать собственной партией и ускорить ее ликвидацию, только бы германское правительство получило возможность поставить подпись под этим документом. Хотя Каас и поступился стольким, никакой компенсации он не получил. В сообщении о подписании конкордата его фамилия не упоминается, на официальной фотографии, запечатлевшей церемонию, по приказанию Геббельса германская-пресса его изображение вымарала. Пачелли, правда, предложил ему убежище в Ватикане, но позаботился о том, чтобы о самом существовании Кааса поскорее забыли, ибо одно воспоминание о нем у многих вызывало угрызение совести.

Центристы — партия, которая сразила Бисмарка — проиграли Гитлеру по вине Ватикана, бывшего в течение долгого времени их главной опорой и защитником. Беседуя с тогдашним послом Великобритании сэром Горацием Рамбольдом, Брюнинг, противник Кааса в партии, не скрывал своего твердого убеждения в том, что и «кардинал (Пачелли. — Авт.) враждебно относится к руководству партии Центр в его нынешнем составе…» Архиепископ Фрайбурга Конрад Грёбер, который принимал деятельное участие в ватиканских переговорах, не делал тайны из того, что Пачелли хорошо относился к «третьему рейху», и считал всякие споры в руководстве партии Центр нежелательными. Напомним, что Грёбер был первым немецким кардиналом, который открыто взял сторону Гитлера и признал его доктрину. Многочисленные высказывания Грёбера в годы войны мало чем отличались от воинственных лозунгов Геббельса и Розенберга.

Таким образом, и Ватикан, и немецкие епископы выступили против собственной партии, заплатив этим за конкордат и союз с Гитлером, что, как предполагалось» даст им желанное превосходство над протестантами. 3 июля 1933 г. на завершающем этапе переговоров о конкордате фон Папен позвонил министру иностранных дел Константину фон Нейрату: «В ходе сегодняшней дискуссии с Пачелли, архиепископом Грёбером и Каасом выяснилось, что партию Центр решено распустить одновременно с заключением конкордата…» Западногерманский историк, занимающийся веймарским периодом, К. Д. Брахер замечает: «Центр в Риме получил удар ножом в спину».

Правда, Ватикан ценой многих компромиссов и немалых жертв получил конкордат, но и Гитлер достиг намеченной им цели: добился первого крупного внешнеполитического успеха.

Тут стоит привести оценку, данную конкордату Гитлером на заседании кабинета 14 июля 1933 г., где фон Папен докладывал о ходе переговоров в Риме, посвященных заключению конкордата. Конкордат был уже парафирован, но еще не подписан, что произошло 20 июля 1933 г. Гитлер не хотел вдаваться, в подробности соглашения, заявив, что в нем много изъянов, которые «позднее, в лучшей политической атмосфере, удастся поправить» (!). Гитлер, однако, подчеркнул три главные выгоды, которые получит «третий рейх», заключив конкордат.

Во-первых, «Ватикан вообще пожелал с нами вести переговоры, хотя, особенно в Австрии, бытует мнение, будто национал-социализм враждебен христианству и церкви».

Во-вторых, удалось склонить Ватикан на сторону «такого национального государства, как рейх». Он, Гитлер, еще недавно не хотел верить тому, что немецкая католическая церковь согласится хранить верность такому государству. «Это свидетельствует о признании нынешнего режима».

В-третьих, ему трудно было поверить, что Ватикан согласится на роспуск партии Центр. В заключение Гитлер прибавил: «Это такой большой успех, что какие бы то ни было возражения должны отступить на задний план». У некоторых нацистских деятелей возражения были. Но для Гитлера значение имел не сам документ, а реакция на него за границей, прежде всего в католических странах, которые не раз выражали свое отрицательное отношение к «коричневому режиму». Об этом в беседе с немецким послом в Риме Ульрихом фон Хасселем говорил Муссолини, советуя Гитлеру без промедления подписать конкордат.