В ожидании чуда
Шрифт:
И она хладнокровно пристрелила того парня, ни секунды не колеблясь. В ее глазах не отражалось ни малейшего сожаления, угрызений совести, никаких теней. И слез тоже.
Это была та самая женщина, которая вошла в дверь в ту первую ночь. Она не нуждалась в том, чтобы ее спасали, ни теперь, ни когда бы то ни было. Ее невинность была обманом, притворством. Салли попался в сети, сплетенные женщиной, которую почти не знал. "Ты знаешь ее, — поправился он, ощущая внутри тяжелый груз правды. — Ты знаешь ее, потому что та же тьма живет и в твоей душе. Единственная разница в том,
Должно быть, Айрис услышала его голос, когда он вошел. Она появилась из-за угла холла и подставила плечи под руку Джесси. Когда Салли увидел их вместе, последние сомнения испарились.
"Я знаю, почему ты это сделала, Джесси. Знаю, почему. Но все равно ты убила человека. И сохранила достаточно хладнокровия, чтобы скрыть это, хотя в том не было необходимости. Самозащита — прекрасное оправдание в такой ситуации. Зарегистрировано твое оружие или нет.
Ты убила человека, Джесс. И что мне, черт побери, теперь делать?"
На долю секунды Джессика позволила проникнуть в свое сердце его голосу, который произнес ее имя с такой надеждой. Позволила себе поверить, что он приехал ради нее, потому что он ей нужен, а не потому, что это его работа. И когда прежний навык, позволявший ей действовать хладнокровно, начал оставлять ее, его лицо окаменело.
"Он все знает", — поняла Джессика. Страх и разочарование снова наполнили ее холодом. Она обозвала себя дурой за желание получить то, что никогда не будет ей принадлежать.
Салли прежде всего полицейский, что бы между ними ни произошло раньше. Очевидно, лучший полицейский. Он уловил один крохотный прокол в ее рассказе. Джессика сердцем это почувствовала. Он понял, и это его изменило. Изменило его представление о ней, а ведь он не знал и половины, с горечью думала она.
"Что ты теперь собираешься делать, Салли?"
Невысказанный вопрос повис между ними, как пущенная стрела, и пронзил обоих. В конце концов Салли отвернулся, не сказав ни слова. Джессика все время была рядом с Айрис, пока он делал свою работу. Девочка отказывалась отойти от нее, а Джессика не могла отойти от Салли. Пока не узнает, что он собирается делать.
После того ужасного мгновения, когда их взгляды встретились, ничто не указывало, что они с Салли больше, чем просто знакомые. Ни разу он не подверг сомнению ее версию событий при посторонних и задал ей всего лишь несколько беглых вопросов. Все было так просто, а она никак не могла перевести дыхание.
Так как Айрис все время пряталась в своей комнате под грудой одежды, не было никаких свидетелей, которые могли бы опровергнуть ее рассказ. Никто не видел, как она выскользнула из дома, вложила в руку Линкольна его пистолет и выстрелила из него. Никто не наблюдал, когда она бросила стреляную гильзу у тела в прихожей, избавилась от собственной гильзы, спустив ее в унитаз, и перезарядила свой пистолет. Сама пуля не была проблемой, так как разрывные пули распадались на кусочки, попадая в цель. Они с Линкольном оба предпочитали разрывные пули. Гильзы были одинаковыми, и это указывало на то, что
Потом она тщательно вымыла руки и сменила одежду. К моменту появления полиции ее рассказ обрел твердую почву, а Айрис ничего не говорила.
И Салли тоже. Все, что они хотят сказать друг другу, будет сказано наедине. Это она знала. Глаза Салли обещали ей это каждый раз, когда он смотрел в ее сторону.
Казалось, он удовлетворен тем, что коп по имени Изон всем руководит, кивал, когда с ним советовались, но старался держаться на заднем плане и не спешил. Странная комбинация терпения и гнева жила в Салли. "Терпение делает его еще более опасным, чем гнев", — подумала Джессика.
Терпение не прогоняло гнев. Оно только создавало напряженность, обманывало людей, заставляя их поверить в собственную безопасность. Но не ее. Ее ему не обмануть.
Когда тела увезли и полицейские начали расходиться, у нее не возникло ощущения, что кризис миновал. Она почувствовала себя брошенной на произвол судьбы, и будто неслась к неизбежному столкновению. Затем Изон поднялся по лестнице и дал ей отсрочку.
— Мне кажется, вам с девочкой ни к чему оставаться тут сегодня ночью. Почему бы вам не уложить пару сумок? Я вас отвезу в отель и завтра пришлю за вами кого-нибудь, чтобы взять официальные показания.
— Спасибо. — Джессика постаралась, чтобы в ее голосе не отразилась слишком большая готовность. — Вероятно, так будет лучше.
— Да, мэм.
Они с Айрис собрались меньше чем за десять минут. Когда они вышли с сумками на лестничную площадку, в прихожей оставался только Салли. Впервые Джессика видела его без галстука.
— Где полицейский Изон? — нервно спросила она.
— У него кончилось дежурство.
— Он… он собирался отвезти нас в отель.
— У тебя есть возражения против того, чтобы вас отвез я? — Салли бросал ей вызов, хотел получить предлог, чтобы снять перчатки. Она не знала, радоваться ли тому, что его ледяное безразличие кончилось, или пугаться.
Айрис подняла свою сумку и начала молча спускаться по лестнице.
— Я лучше поеду с вами. Что, если папа позвонит, когда нас не будет?
— Мы сможем завтра прослушать автоответчик, — ответил ей Салли. — Иди сюда.
Он подхватил ее на руки внизу у лестницы, чтобы девочке не пришлось ступать на брезент, которым раньше прикрывали тело. Джессика подумала, не нарочно ли Салли попросил полицейских оставить его здесь, чтобы избавить Айрис от вида пятен крови. Возможно.
Девочка держалась очень мужественно, но Джессика знала, сколько усилий ей стоит не заплакать, не думать о Линкольне, о папе, о том, что случилось. Когда Салли поднял ее и перенес через брезент, Айрис на мгновение обвила руками его шею, словно он был ее якорем. Джессика позавидовала тому, как свободно Айрис ищет утешения всюду, где только можно. Особенно когда Салли в ответ прижал ее к себе перед тем, как опустить на пол.
— Ты идешь? — спросил Салли Джессику, и когда Айрис вышла за дверь, саркастически прибавил: — Или предпочитаешь остаться и подождать, пока кто-нибудь не попытается еще раз проникнуть в дом?