В ожидании чуда

Диксон Дебора

— Спасибо? — повторил он очень тихо, приближаясь к ней. Его ледяной голос пробрал ее до костей. — Спасибо? Ты имеешь представление, чего мне это стоило — стоять там, пока Изон, развесив уши, выслушивал твою ложь? Пожимать плечами, когда он сказал, что не стоит возиться с баллистической экспертизой? Ты убила человека, Джесси, и какими бы вескими ни были твои основания, мы оба знаем, что я позволил тебе выйти сухой из воды. И ты ничего мне не хочешь сказать, кроме "спасибо"?

Он пинком оттолкнул с дороги кофейный столик и рывком поднял ее с кушетки.

— Ты

скажешь мне больше. Скажешь правду. Хватит увиливать. Как ты думаешь, сможешь это сделать, Джесси?

— Нет.

Это был самый неудачный из всех ответов. Но это было правдой. Его пальцы крепче сжали ее плечи. Она решила, что он будет ее трясти, но Салли этого не сделал. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела на его лице отражение внутренней борьбы. Это была та же борьба, которую она замечала на его лице всякий раз, когда он к ней прикасался.

Все вопросы внезапно исчезли. Гнев растворился в предвкушении. Осталось только желание, которое питали воспоминания о том последнем разе, когда Салли к ней прикасался.

Он предупреждал ее в Хьюстоне, что произойдет, когда его гнев исчезнет. На этот раз она не убегала. Она нуждалась в нем, в его силе, в том, за что можно ухватиться в этой темноте.

Ей больше не хотелось быть одной. Хотя бы на время, пока хочется что-то значить для другого человека. Пока не наступит завтра. Пока не попадет в ловушку, которую сама себе расставила.

Джессика медленно подняла руки, положила ладони к нему на грудь и подалась вперед. Она видела, как двигаются мышцы у него на лице, как он цепляется за остатки своего гнева.

— Это ничего не изменит, — сказал он ей, еще сильнее сжимая плечи, удерживая на расстоянии.

"Нет, изменит. Это все изменит".

Но она не стала возражать; просто продолжала придвигаться все ближе, ожидая, когда он проиграет битву, которую сама она уже проиграла. Убегали секунды, и ей приходилось признать, что его сила воли крепче, чем ее, и ей в конце концов пришлось его подтолкнуть.

— Почему бы тебе не перестать думать об этом, а просто сделать это, Салли? — спросила она. — Ты почувствуешь себя лучше. Я почувствую себя лучше. Мы оба…

Салли не дал ей договорить, своим ртом прикоснувшись к ее манящим полураскрытым губам. Как только он приник к ней поцелуем, вихрь желания закружил ее. Именно этого она и хотела — его жара, проникновения в себя его напряженного тела, чтобы одиночество отступило, чтобы она почувствовала себя желанной.

Но Салли сопротивлялся. Он все еще контролировал ее, отталкивал от себя, позволяя ей завладеть только своими губами. На этот раз она хотела получить все. Но когда она попыталась расстегнуть его сорочку, он схватил ее за руки и прервал поцелуй.

— Ты не права, Джесси. Это моя игра. Ты хочешь, чтобы я "просто сделал это"? Так не получится. Со мной не получится. Это займет некоторое время. — Салли завел ей руки за спину. — Я скажу тебе, чего хочу, когда я этого захочу. Таковы правила, Джесси. Все еще хочешь поиграть?

Его голос разлился в ней, как ртуть, делая тело тяжелым и непослушным. Джессика и не помнила, когда ей хотелось

близости с мужчиной больше, чем сейчас. Она не рискнула говорить, не доверяя своему голосу. Это была та точка, после которой нет возврата. Салли очень ясно дал это понять. Она глубоко вздохнула и кивнула.

Когда Салли понял, что Джесси сдалась, он улыбнулся и отпустил ее.

— Сними рубашку.

Она скосила глаза в сторону спальни для гостей.

— Но Айрис…

— Она крепко спит, иначе гром уже разбудил бы ее. Снимай футболку. Не говори мне, что стесняешься. — Он понизил голос. — Мы оба знаем, что это не так. И я уже видел однажды, что там, под ней. Мне просто хочется еще раз взглянуть.

Сложив на груди руки, Салли ждал. Когда она потянулась к подолу майки, он почувствовал, как желание охватывает его. Когда она приподняла майку, свет молнии залил комнату, и, несмотря на все свое самообладание, Салли пришлось медленно выдохнуть сквозь зубы, чтобы удержаться от стона.

Она была чертовски близка к совершенству, если вам нравятся женщины с формами. А Салли такие нравились.

— Не хватает пистолета, — заметил он внезапно севшим голосом, когда она стянула майку через голову и бросила ее на кушетку.

— Обычно я его не беру с собой в постель, — ответила она шепотом.

— Мне повезло.

Салли провел пальцами по одной из бретелек лифчика вниз, потом по выпуклости ее груди к центру глубокого выреза. Он почти не отличался по цвету от ее кожи, имел только чуть более темный оттенок и застегивался спереди. Одно неосторожное движение, и она выпадет из этой штуки.

Он позволил пальцам поиграть шелковым бантиком, под которым скрывался крючок, и получил удовольствие, услышав, как прервалось ее дыхание, когда ее пальцы скользнули под застежку. Внезапно Салли опустил руку и сказал:

— Расстегни его. Больше ничего. Только расстегни.

Так как было темно, он не был совершенно уверен, но ему показалось, что ее руки дрожали, пока возились с крючком. Он нетерпеливо оттолкнул их и сам расстегнул его. Потом принялся за пуговицы собственной рубашки, а Джесси в это время пыталась сообразить, куда девать руки и глаза.

Давно уже ему не доводилось быть с женщиной, которая еще могла нервничать по такому простому поводу, как секс.

Ее руки перестали нервно сжиматься и разжиматься, когда он добрался до застежки на поясе джинсов. Джессика наклонила голову, не отрывая от них взгляда. Салли вытащил сорочку из брюк, продолжая расстегивать ее. Он распахнул полы рубашки и потянулся к краям ее лифчика. Одним движением развел в стороны чашечки и притянул ее к себе.

Легкая дрожь ее тела и вздох, который вырвался у нее, когда ее грудь коснулась его обнаженной кожи, чуть не доконали его. Он взял ее за подбородок и увидел, что глаза Джессики закрыты, и внезапно это перестало быть волнующей игрой, борьбой за первенство. Джесси не играла. Это был не просто секс. Это было нечто настоящее, и Салли почувствовал, что теряет власть над собой, почувствовал, как твердая почва у него под ногами превратилась в зыбучий песок.