В ожидании героя. Книга 1. Ловушка для рейдера
Шрифт:
Успокоиться, однако, Маша никак не могла. С бранным причитанием укоряла она себя. Стыдила:
– Это я виновата!.. Я во всём виновата!.. Оставила Светку одну… Совсем одну!.. А она же маленькая… она же ещё глупенькая… а я – гадина! Гадина я ужасная!..
– Ну, что же ты так терзаешься? Что ты?! – женщина обняла её. – Успокойся! Всё же слава Богу обошлось… – старательно вытерла девочке слёзы. Прижала к себе. – Успокойся, девочка моя… славная моя… – Помолчав немного, продолжила: – Я домой пришла – нету вас… позагороду прошлась – не вижу… Куда, думаю, девочки мои делись? Кликнула
– Я то же… то же хочу… потонуть… – через частое всхлипывание вдруг добралось до слуха. Слова огорошили и, вздрогнув, женщина испуганно-растерянно посмотрела на девочку:
– Это, что, ещё за фантазии такие?!
Маша, сумевшая было успокоиться, готова была вновь разрыдаться.
– Я хочу… хочу… чтобы и меня спасали… вытащили за волосы… – скороговоркой повторила она и, верно устыдившись своих неожиданных
слов, спасительно уткнулась головкой в мягкий живот собеседницы.
– Вот это да!.. Это надо ж такое-то удумать… – невольно воскликнула женщина. – Боже, какая же ты у меня, Машутка, глупенькая ещё… – и она, сокрушенно выдохнув, внезапно влажно всхлипнула. Только во время спохватилась и сумела перебороть себя. – Хватит нам влагу разводить! Ишь, расслабились… Смотри-ка вон, как Богатка на тебя смотрит… жалеет, небось…
Маша, сухо зашмыгав носом, притянула с пола трехцветную кошку на постель. Животинка, вольно распластавшись длинным тельцем рядом, подставила круглую головку под ласкающую руку и довольно замурлыкала.
Миг-другой в комнате стояла гулкая тишина, помеченная легким и напевным «мур… мур…»
– Мама Надя, – первой нарушила тишину Маша. – Спой!..
– И что же тебе спеть, моя ластынька? – живо отреагировала та.
– Как Светке… колыбельную… – тихо-тихо выдавила из себя девочка-подросток.
– Колыбельную, говоришь?.. Как скажешь… Будет тебе и колыбельная… – и она наладилась было затянуть: – Бай… бай… засыпай…
Только Маша, опомнившись, оборвала её:
– Нет! Нет! Я – большая! Не надо колыбельную, как маленькой!
– Не надо – так не надо… – согласилась мама Надя. Задумавшись, повторила за девочкой: – Большая… большая… – Умолкла было, но через короткую паузу негромко, почти речетативом, словно сказочный зачин, начала выговаривать: – Будешь и ты, моя девочка, плыть по реке… бурной… широкой… может, и опасной даже… с порогами-перекатами… но ты не бойся… ничего никогда не бойся… И у тебя появится тот, кто не даст тебе утонуть-погибнуть… назовёт тебя невестой… увезёт в свой высокий терем… детки у вас пойдут… и будете вы жить-поживать да добра наживать…
Маша, оживлённо встрепенувшись, перебила её:
– А он кто?!
– Как кто? Защитник твой будет, – уточнила великодушно мама Надя.
– А он красивый? – в голосе девочки – неподдельный интерес.
– А-то как же! Самый красивый! Красивее и не бывает… – женщина нежно прижала девочку к себе. – Нам других и не надобно…
– А добрый? – Маша заглянула в глаза говорившей.
– Добрый-добрый… И ласковый… А уж веселый-то какой…
– Как папочка наш был? – вопрос прозвучал голосом дрогнувшим, осторожным.
– Точно
– А он рыжий?
– Почему вдруг рыжий? – удивилась мама Надя. – Папка ваш рыжим не был…
– А вот дядька, который Светку спас, рыжий… как солнышко… – еле-еле слышно прошептала девочка.
– Кто его знает? – мама Надя удивленно пожала плечами. – Может, и, впрямь, рыжий будет… как солнышко… – и, понизив дряблый голос, добавила обнадёживающе: – Главное, чтоб добрый-добрый… Спи… спи… моя хорошая… Ты засыпай потихонечку, а я вот что тебе расскажу… Это нам, маленьким ещё, баба наша Тая часто перед сном говорила: «Господи Иисусе, спать ложуся, Господа Бога приглашаю, а врага отгоняю от окон, от дверей и от кровати моей…» – споткнувшись, она поправила себя: – «… и от кроватки твоей. Аминь».
– Это она тебе и нашей мамочке говорила? – детский голос снова дрогнул.
– Так и есть… мне и вашей мамочке… – негромко согласила женщина.
– А враг – это кто? – полюбопытствовала Маша, устраиваясь поудобнее на подушке.
– Враг? – мама Надя в который раз за поздний вечер вздохнула. – Про него бы лучше и не знать… Спи…
Маша послушно закрыла глаза, однако, резко вскинувшись,
полюбопытствовала крайне заинтересовано:
– Мам Надь, а зовут его как?
– Зовут? Кого зовут?
– Ну его… который рыжий…
– Здрасьте… а я и не знаю… – откровенно растерявшаяся женщина внимательно посмотрела на вопрошавщую племянницу и, задумавшись было, поспешила сказать: – Точно ведь! Человеку без имени никак! Пусть Ваней зовется…
– Почему Ваней? – не унималась Маша: вспыхнувшее любопытство не оставляло.
– А почему бы и нет?.. – раздумчиво отозвалась мама Надя, собравшаяся было подняться с кровати, но вновь присела. – Ваня… Ванюша… Иван… будете вы, как в сказке, Иван-да-Марья… – И торопливо добавила: – Спи… спи… ночь давно дышит вовсю…
Зависла в комнате тишина.
За окном, в звездном небе ярко светила полная луна, щедро заливая сонную округу голубым светом.
И видна была широкая река с серебристой дорожкой поперёк…
Мария проснулась. Глаз размежить не спешила и долго лежала в тишине: приснившийся сон не оставлял, к тому же овладела ею необъяснимо-непонятная тоска.
В кабинете мужа внезапно что-то упало на пол: гулкое эхо прокатилось по профессорской квартире – глаза распахнулись сами собой. Невольно дернулся Илья и спросонья отозвался на грохот неясным бурком, но проснуться не проснулся.
Из-под двери смежной комнаты пробилась узкая лента света. Мария неспешно поднялась. Накинула халат и тихо отворила дверь в кабинет.
Ольга Сергеевна в пижаме с рюшами и штанишками до колен, неуклюже оттопырив руку в гипсе, пыталась заглянуть за дубовый диван, монстром
стоявший у стены с итальянским пейзажем в золоченой раме.
Не выказав каких-либо эмоций при появлении невестки, Ольга Сергеевна, с трудом поднявшись с колен, капризно-повелительным тоном сходу приказала:
– Помоги отодвинуть! – лишь затем, снизойдя, снисходительно сообщила: – Оно, кажется, за диваном…