В ожидании поцелуя

Джордан Пенни

— Ты обещаешь любить меня? — спросила она его. — Именно это ты и имеешь в виду, Сол? Но ведь дети…

— Нам не нужны дети, чтобы доказать свою любовь друг к другу, — перебил ее Сол.

Такие чувственные, такие нежные слова… И эта нежность лечила ее раны, заполняя ее изнутри отвагой, питая ее любовь к нему.

— Я люблю тебя, Жизель.

— Я тоже люблю тебя.

Слова были сказаны. Обещания даны. Любовь разделена на двоих.

Правильно ли — получать

любовь Сола и взамен отдавать свою? Если у них не будет детей, они защитят свою любовь. И ему никогда не узнать… о… о той, другой вещи. Он бы отвернулся от нее, ведь так? Но Солу не стоит этого знать. Если им суждено быть вместе и суждено не иметь детей, то и ей не придется говорить ему обо всем.

Соблазн был слишком велик для Жизель — особенно когда он целовал ее так, как сейчас…

Эпилог

Чрез три месяца они поженились в храме Арецио по семейной традиции Паренти.

На Жизель было белое свадебное платье от Шанель. Именно Сол настоял на белом цвете. Двоюродная бабушка Мод тоже присутствовала на церемонии, и Жизель не могла не отметить, насколько счастливым было ее лицо.

Наташа, в одном из своих любимых чрезмерно коротких платьев, зло смотрела на Жизель, когда та шла по проходу от алтаря за руку с Солом — ее мужем. Но Жизель никак на это не отреагировала. Она была слишком счастлива, слишком полна любви и благодарности, чтобы испытывать к Наташе что-либо еще, кроме жалости.

Сол наконец разобрался с долгами Альдо и, не придавая огласке свои действия, восстановил финансовую стабильность в стране. Как только они вернутся из свадебного путешествия, начнется работа на острове, и новый отель станет личным проектом Жизель. Это и будет свадебным подарком Сола.

Теперь пришло время провести несколько минут с Мод, пока Сол был с Альдо. Потом они сядут в машину и отправятся в аэропорт — начнется их медовый месяц.

— Я бы хотела, чтобы твой отец был здесь, видел тебя счастливой, Жизель. Он так тебя любил!

— Мой отец любил меня?! — Она была слишком потрясена, чтобы скрывать эмоции. — Как это возможно, если он избавился от меня?

— О, Жизель! Он попросил меня взять тебя к себе, потому что чувствовал — там для тебя было слишком много грустных воспоминаний. Твой отец хотел, чтобы ты начала жить сначала. Он чувствовал себя виноватым в том, что случилось…

— Виноватым? А я думала, он меня винил во всем…

— Никогда! — Мод взглянула на нее в недоумении. — Он всегда винил себя. Беспокоился за тебя.

Боялся, как бы картина, которую ты видела, не осталась навсегда кровоточащей

раной для тебя. Твой отец считал, что с ним тебе было бы еще хуже. Сегодня он бы гордился тобой… Ты вышла замуж за хорошего человека, Жизель. За человека, который любит тебя так, как ты этого заслуживаешь. И я вижу, ты тоже любишь его столь же сильно. Это хорошо. Никто не должен вступать в брак, не испытывая самой большой любви на свете. — Она сделала паузу и заглянула Жизель в глаза: — Ты ведь все рассказала Солу, не так ли?

Жизель не могла вынести взгляда Мод:

— Я сказала ему все, что ему стоит знать.

Пожилая женщина сжала ее руку:

— Я рада. Между двумя людьми, которые любят друг друга, не должно быть секретов. Секреты могут все разрушить.

Сол приближался к ним. Жизель поцеловала Мод в щеку. Внутри ее, словно райский цветок, начала раскрываться радость при виде мужа. Теперь ничто не могло испортить ее счастья. И теперь она наконец могла оставить прошлое в прошлом, ведь так?

— Пора ехать, — улыбнулся Сол.

Кивнув, Жизель вложила в его ладонь свою руку.

Теперь наконец они были наедине в бунгало на роскошном дорогом курортном комплексе.

Жизель и Сол гуляли по частному пляжу, купались обнаженными под светом луны. И теперь они отмечали свой союз самым интимным способом.

Сол осыпал ее тело поцелуями, такими нежными, что она была полна благоговения. Любовь, которую они делили, была, как он и говорил, предназначена для них. И это чувство обладало достаточной силой, чтобы уберечь Жизель от самых темных страхов.

А вина? Могла ли любовь уберечь ее от чувства вины?

Вина должна была остаться в прошлом, потому что в настоящем ей не было места. Ничто не тревожило Жизель — теперь, когда у нее была его любовь. Ничто не могло навредить ей. Она была в безопасности, их чувства были в безопасности, и страх здесь был явно третьим лишним.

— Ты все, что я хочу и когда-либо буду хотеть, — сказал Сол, держа Жизель на руках. — Ты и только ты. И ничего больше…

Она знала — он говорит то, что чувствует. Теперь ничто не могло разрушить ее счастья. Неужели судьба все-таки позволила ей быть счастливой? И могла ли она быть таковой, зная, что скрывает от Сола секрет? Да. Потому что он не мог навредить им…

— Люби меня! — умоляла она, прижимаясь к нему всем телом. — Люби меня, Сол.

Он целовал ее нежно и одновременно страстно, а она молилась, чтобы ее счастье никогда не закончилось.

Ничто не могло разрушить их счастья. Ничто.