В ожидании рассвета
Шрифт:
— Нефрона, Нефрона!
Тело упало на пол.
— Слава Тьме, ты опомнилась…
— Нет, я закончила, — самодовольно откликнулась волшебница.
— То есть… всё?
— Всё. Труп.
Удаляющиеся шаги.
— Куда ты?
— За ножом. Хочу вырезать её ублюдка из утробы и отправить Сьяласу, чтобы больше не присылал мне своих отпрысков.
— Нет, так нельзя! — воскликнул Мирт, на ощупь выбираясь из корыта. Он наступил на тело и чудом не свалился.
— Ты прав. Я убила её без суда… Меня обвинят… Надо скрыть. Пойду напишу
Тот копался в сундуке в поисках чистой одежды — ведь корыто стояло в той же комнате, что была спальней и гардеробом. Сундук теперь был доверху набит вещами Нефроны, и Мирт еле нашёл штаны с рубашкой — на самом дне. Куда подевались остальные его вещи, он пока предпочёл не думать.
— А если к нам пришлют менталистов для допроса?
— Ради людской девки? Три ха-ха. Ты же не против, что тело полежит у тебя дома, пока не растворится во Тьме? Не приглашай гостей, ага?
— Ты так говоришь, будто уже не первый раз скрываешь убийство.
— Ты даже не представляешь, я на работе делаю это чаще, чем засаживаю реальных виновников… Я знаю, ты никому об этом не скажешь. Ты же моя лапочка.
Она поцеловала Мирта в щёку. Ещё утром он бы растаял от этого поцелуя, но теперь только поёжился.
Они сидели в гостиной-столовой-кухне-кабинете. Нефрона скрипела самопиской. Мирт тискал подушку, после тюрьмы изголодавшийся по мягким ощущениям. На улице каркали вороны-падальщицы.
— Знаешь, Нефрона… Я должен тебе кое-что сказать. Ты — это не ты.
— А?
Самописка перестала царапать бумагу.
— Ты под воздействием.
— Да ну!
Опять скрип. Воронья за окном будто бы всё прибавлялось.
— Я предполагаю влияние зачарованной вещи. Я её даже чувствую. Она сейчас рядом с тобой.
— Из-за тебя я опять сделала ошибку! Ты можешь помолчать хотя бы пять минут? Подумаешь, молчал три месяца в тюрьме. Маги-отшельники, вон, по три года молчат ради обета.
— Да послушай же меня!
Нефрона вскочила. Мирт вжался в диванчик, ожидая, что на него сейчас будут кричать — но волшебница лишь захлопнула окно и вернулась на своё место.
— Налетело падальщиц… Как они чуют? Мертвечина ещё остыть не успела.
— Нефрона…
— Ну что Нефрона?! Что заставляет меня «не быть мной»? Самописка, может быть? Или туфли? — судя по звуку, она сбросила обувь. — Или амулет на удачу? — что-то громыхнуло о стол.
Вдруг Мирт ощутил замешательство Нефроны, потом движение энергии. Волшебница пыталась прощупать амулет.
— Тьма… Ты был прав! Почему я сразу не поняла, когда его изучала?
— Ты не знала, что искать.
Мирт заулыбался. Теперь та Нефрона, которая ему так нравилась, вернётся!
— Стерва Ирмитзинэ! — Нефрона распахнула окно, размахнулась и швырнула ульхитовую пластинку на улицу,
— А ведь на старой Нефроне все ездили, свесив ножки, — сказала волшебница задумчиво. — Новая Нефрона никому себе такого не позволяла. Знаешь, новой Нефроне жилось проще. Так что, пожалуй, я лучше продолжу вести сея так, будто тот амулет всё ещё при мне.
— Но…
— Не обсуждается! Я так решила, значит, так и будет.
Мир снова рухнул для Мирта. Ему захотелось откупорить ещё одну банку с криалином. Настойка как-то слабо на него действовала. Ни веселья, ни видений. Вот и боль от побоев начала возвращаться.
— Эмбрион я всё-таки вырежу из её чрева. Это собственность Фарлайта, не наша. Мы не можем позволить ей пропасть… Вдруг он вернётся…
Мирт остался лежать на диване, обнимаясь с подушкой с истрёпанными кисточками и вслушиваясь. Шаги, звяканье. Пыхтение. Шуршание — Нефрона тащит труп в гостиную, зачем?! Потянуло плотью. Мирт вспомнил, что та девушка, которую сейчас препарируют, услужливо тёрла его щёткой всего полчаса назад. К горлу подкатил комок.
— Знаешь, Нефрона, а я больше не хочу агитировать за права людей, — проговорил он, потирая отбитую поясницу.
— И правильно. Мы с тобой были наивные дурачки. Люди думают только про размножение. Вот, кстати, и доказательство — лежит перед тобой.
— Ты больше не злишься, что я не поехал за Ремом?
— Можешь забыть про это, — отозвалась Нефрона, продолжая терзать труп ножом. — Он нас подвёл. Я писала-писала саотимским мастерам, чтоб его отправили в другую школу, ну, к нам поближе, они отказывались, мы всё спорили… А потом они мне сказали, что мальчишка сбежал. Ты представляешь? Я в него так верила, а он в меня не верил… что я его заберу. Так и хорошо, что не забрала. Будто надо мне для такого стараться. Только время потратила… Уф.
Контур Нефроны стал выше — она поднялась на ноги.
Мирт сжал подушку в руках. Он никогда раньше не обращал внимания на её ткань — шероховатую, ребристую, как равнина, пересечённая длиннющими хребтами. Мирт не отказался бы убежать в такое место, где не было ни людей, ни право имеющих, где он остался бы наедине с горами, вдыхал бы чистый воздух, не отравленный жестокостью и испарениями с приисков.
— Нет, ну я правда дура, — сказала Нефрона. — А что, если Фарлайт… нет, я не хочу об этом даже думать, но вдруг…
— Что?
— Если его поймали и казнили, то как же ему перевоплотиться? У него не было детей. Его Род прервался.
— Насколько я знаю Фарлайта, он не хотел бы перевоплощаться. Он мечтал о пустоте, — тихо отозвался Мирт, опять уткнувшись в свою подушку.
— Ты сам только что признал, что мы молоды и часто несём глупости. Мирт, все его предки — они ж тоже застрянут в нигде! Они-то не хотели повиснуть в пустоте!
— Откуда ты знаешь? Может, хотели?
— Давай без демагогии. Мы никогда не узнаем. Вставай и иди сюда.