В паре с 'сотым'
Шрифт:
Фадеев выходит из атаки боевым разворотом. "Мессершмитт" заходит ему в хвост. Гитлеровский летчик изо всех сил тянет ручку на себя, стремясь как можно быстрее поймать в прицел советский истребитель, но тщетно! "Борода" успевает мгновенно развернуться и уходит под "мессершмитта". А враг в прицеле ведомого - Андрея Труда. Судьба фашиста решена!
Снова сыплются вниз бомбы. Четыре "юнкерса" и три "мессера" догорают на земле. Враг уходит. Но приближается третья девятка "юнкерсов", прикрытая шестью "мессерами". Бой продолжается. Еще один "юнкере"
Помню, 5 мая 1943 года шестерка истребителей, ведомая Фадеевым, ушла на боевое задание. На стартовой радиостанции слышу знакомые голоса. Узнаю густой баритон Вадима. По нарастающему оживлению, по тону нетрудно понять, что бой идет жестокий, напряженный. Но вот мы забеспокоились: голоса Фадеева что-то долго не слышно. Все, кто был на командном пункте, собрались у динамика, нервничают.
Что же произошло?!.
Фашистские летчики давно уже охотились за советским асом. Они ловили в эфире позывной "Борода" - знали уже, кто это. И устроили хитроумную западню.
Перехватив радиообмен и узнав, что "Борода" идет с группой к линии фронта, гитлеровцы выпустили группу своих лучших истребителей с заранее разработанным планом.
Когда шестерка Фадеева подошла к линии фронта, навстречу ей противник навел восьмерку "мессеров". Пара "мессершмиттов" на большой скорости пошла со снижением перед носом фадеевского истребителя. Вторая пара оттянулась, а четверка зависла над нашими самолетами.
Увидев впереди врага, Фадеев пошел в атаку, но сближение с противником, шедшим на большой скорости, заняло много времени. Заметив, что Фадеев увлекся атакой, верхняя четверка "мессеров" сама перешла в атаку с пикирования - и все четыре "Мессера" буквально залпом ударили по советскому истребителю. Осколком разорвавшегося в самолете снаряда Фадеев был ранен в бок.
Мотор истребителя стал давать перебои. Надо садиться. Но куда? Кругом плавни. А тут еще это ранение!..
Подбитый истребитель снижается. Все ближе, ближе к сплошным зарослям камыша...
При посадке Фадеев, очевидно, ударился головой о приборную доску и потерял сознание.
Крылатый богатырь истекал кровью, и никто ничем не мог ему помочь.
Его долго ждали в полку. Но Вадим не возвратился.
24 мая 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии капитану Фадееву Вадиму Ивановичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
Друзья помянули добрым словом своего любимца "Бороду", который за короткое время сбил над Кубанью 20 вражеских самолетов. Друзья не забыли этого необыкновенного человека и до сих пор часто возвращаются мысленно к тем далеким дням, когда он был с ними рядом, в одном боевом строю.
ОТКРЫТИЕ БОЕВОГО СЧЕТА
Я совершил несколько боевых вылетов в паре с Покрышкиным и провел четыре воздушных боя. Все мы почувствовали, что новый тип самолета, на который пересели с "ишачка" и на котором теперь летаем, нисколько не уступает хваленому "мессершмитту".
Пройдя на земле такую школу, которую дал нам Александр Иванович, мы стали отчетливо разбираться в динамике воздушного боя, хорошо ориентироваться в пространстве. Это вселяло в каждого уверенность в успехе.
Однажды восьмерка под командованием Покрышкина взлетела точно по графику. Основная наша задача - расчистка воздуха над передним краем.
Набираем высоту прямо по маршруту: так быстрее придем к линии фронта. Погода ясная, солнце уже высоко над горизонтом.
Прошло минут пять - семь. На тысячеметровой высоте появляются отдельные облака, напоминающие разбросанные тут и там клочки белой ваты. Чем ближе к морю, тем их все больше. Облачность доходит до трех баллов. Высота - две с половиной тысячи метров. По радио все отчетливее слышим возбужденные голоса летчиков группы Аркадия Федорова, которую мы сменяем. Нет никаких сомнений: идет воздушный бой.
– Я - "сотка". Внимание!
– раздается в наушниках голос Покрышкина. Набираем высоту!..
Самолет ведущего, оставляя за собой синеватую струю выхлопных газов, стремительно пошел ввысь. Я тоже увеличил газ. Сохраняя боевой порядок пары, пошел за ним.
Слышу, как Покрышкин связывается с "Пеликаном" - нашей наземной радиостанцией наведения:
– Я - "сотка"... Иду к вам. Дайте воздушную обстановку... Я "сотка"...
Мы все в группе работаем на прием - не только, бы не забивать эфир ненужными разговорами, а, главным образом, для радиомаскировки.
Высота быстро растет. Я усиливаю наблюдение воздухом. Противника нет. Небо чистое. Позади идет вторая наша пара. А еще метрах в трехстах и выше четверка Николая Старчикова. Приближаемся к линии фронта. Слышу команды Федорова, узнаю по голосам Никитина, Труда, Табаченко, Трофимова.
Заглушает всех "Пеликан":
– "Сотка!" "Сотка!" Идите в район Славянской! Идите в район Славянской! Ваши ведут бой с "мессерами".
– Я - "сотка". Вас понял... Внимание: я - "сотка". Поворот вправо...
С небольшим снижением набираем скорость.
– "Сотка!" Я - "Пеликан". Со стороны Темрюка идет большая группа "бомберов" под прикрытием "мессеров". Впереди - еще четверка "мессеров" на вашей высоте. Будьте внимательны!.. "Сотка"! Ниже вас - десятка "яков". Будете работать по "бомберам"... "Сотка"! "Мессеры" слева, впереди!..
– Вижу! Я - "сотка".
– Атакуйте!..
– "Тридцать шестой" - прикрой. Атакуем!
– Бей! Я - "тридцать шестой"!
– отвечает Старчиков.
Покрышкин резко ввел свою машину в левый разворот с небольшим набором высоты.
Сохраняя боевой порядок пары, я беру на себя ручку управления, с силой тяну ее. От перегрузки тело тяжелеет все больше и больше, как бы наливаясь свинцом. Дышать стало трудно. В глазах потемнело. Но замечаю, как "мессеры" полупереворотом пошли вниз - под нас.
Не выпуская из поля зрения самолет Покрышкина, я синхронно повторяю его маневр.