В паутине греха
Шрифт:
— Не вижу причины, почему бы и нет, но сегодняшнее происшествие не может на нем не сказаться, — коротко ответил Макс, а Мэриан ехидно прокомментировала:
— Этого бы никогда не случилось, если бы Эмма внимательно относилась к своей работе. На него же не упал шатер, он просто запутался в цепи.
— Нельзя винить в этом бедную девочку, — сказал Доусон, и в его глазах появился злорадный блеск. — Может быть, она была занята чем-то другим. — Он бросил на Макса быстрый, проницательный взгляд, и по его лицу побежали игривые морщинки от едва сдерживаемого
Но Мэриан это замечание показалось чересчур близким к истине, и она ответила слишком поспешно:
— Очень может быть. Эмма, надо вам сказать, чересчур впечатлительна.
Наступила короткая и неловкая пауза; Эмма почувствовала, как кровь приливает к ее лицу, а Доусон проговорил, игриво грозя пальцем:
— Подобные замечания, моя дорогая, следует делать наедине, а не то вас могут неправильно понять. А теперь предлагаю всем пройти в бар, там мы можем перемывать косточки и судьям, и участникам сколько душе угодно. Это ведь самое приятное, что бывает в конце выставки, не так ли?
Теперь настала очередь Мэриан покраснеть, и Эмма, хотя и знала, что Доусону доставляет удовольствие устраивать мелкие пакости, сейчас была благодарна за его вмешательство. Однако услышать возражения от Макса она не ожидала.
— Эмме необходимо ехать домой, с нее на сегодня хватит, да и собаке тоже, — отрезал он. — Я бы посоветовал вам отправиться сейчас же, Мэриан. Я вполне могу остаться и осмотреть эту суку, когда ее привезут.
— Да, конечно, только… мы же договорились… я хотела доставить всем удовольствие. По-моему, глупо проделать такой путь и не остаться еще на часок. А кроме того, я хочу немного развлечься — в качестве компенсации за неудачу с Флайтом. — Мэриан снова преобразилась в маленькую девочку. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, и в ее глазах читалась детская просьба быть снисходительными к ее капризам.
— Тогда предлагаю простую альтернативу, — быстро сказал Макс. — Эмма вместе с собакой могут уехать со мной сейчас же, а кто-нибудь из ветеринаров может дать свое заключение по поводу вашей суки. Совершенно безразлично, какой ветеринар подпишет свидетельство, если его квалификация это позволяет.
— Но я же хотела, чтобы это был именно ты! Может быть, Эмма возьмет твою машину, тогда ты можешь остаться, а я тебя потом отвезу? Ну конечно! Отличное решение. Как это мы не подумали об этом раньше? — сказала Мэриан, но ее потрясающая самоуверенность была поколеблена, когда Макс ответил с плохо скрываемым раздражением:
— Эмма не в состоянии вести машину, к тому же я не позволю садиться за руль моей машины кому попало. Если ты хочешь остаться с Доусоном, единственное, что я могу сделать, — это избавить тебя от твоей служащей и от собаки, предоставив тебе возможность вернуться, когда заблагорассудится.
— Послушайте! Если дело во мне, то я могу и сама добраться поездом. Пожалуй, так будет даже лучше! — воскликнула Эмма, опрометчиво обратив общее внимание на себя, а Макс холодно на нее посмотрел.
— Не говорите глупостей! — отрезал он. — Это будет кошмар,
— Хорошо, — сказала Эмма, вдруг почувствовав, что этот нелепый спор окончательно утомил ее, и, хотя она была рада, что ее наконец оставили в покое, выражение лица Макса не сулило приятной дороги.
Мэриан уже тянула Макса за собой в сторону, сказав, что она хотела бы переговорить с ним о Флайте, прежде чем он уедет, и Эмма осталась наедине с Доусоном, который рассматривал ее с озорным любопытством.
— Ну что же, эту маленькую проблему решили если не ко всеобщему удовольствию, то, по крайней мере, к моему, — сказал он. — Наш великолепный ветеринар, по-моему, слегка обижен твоим нежеланием принять его предложение подвезти тебя.
— Он был обижен тем, что Мэриан оставила его ради вас, — парировала Эмма, прекрасно знавшая его умение любое дело поворачивать в свою пользу. — Вряд ли можно ожидать от него особого энтузиазма после того, как он потратил столько времени ради ее удовольствия.
— Неужели ты так ничего и не поняла в мужчинах с того времени, когда зеленой девчонкой работала у меня? — мягко спросил он.
Глядя в его узкое, неопределенного возраста лицо, она вдруг почувствовала, что больше не испытывает к нему ни неприязни, ни недоверия, и просто ответила:
— Может быть, и нет; но, по крайней мере, я узнала о них достаточно, чтобы не повторять больше своих ошибок.
— Ну, не важно, — сказал Доусон. — Я только хочу пожелать тебе удачи. И постарайся хорошенько использовать эту свою дорогу домой, если, конечно, твое сердечко имеет к этому хоть какое-то отношение. Ты на меня не сердишься?
— Не сержусь, — ответила она и, к своему удивлению, поняла, что сказала правду. Он был тщеславен, самодоволен и часто неразборчив в средствах, но в нем все-таки было что-то привлекательное.
— Ну, тогда еще раз — удачи тебе… — Он вдруг наклонился и поцеловал ее. — Ты ведь не станешь держать на меня зла за это, ради нашего старого знакомства, правда?
В этот момент Мэриан повернулась, и хотя то, что она увидела, ей не особенно понравилось, это дало ей возможность подкрепить свои обвинения.
— Очень плохо, — сказала она Максу, выслушав заключение о состоянии Флайта с надлежащей долей обеспокоенности в голосе. — Если бы Эмма вела себя поумнее, ничего бы не случилось.
— Она вряд ли могла бы предотвратить грозу и падение шатра, — довольно сухо заметил он.
— Конечно нет, но она могла бы успокоить Флайта, если бы занималась своим делом как следует. Были и другие случаи — эта оплошность с калиткой, то, как она намеренно настраивает Флайта против меня. Я могу рассказать о тысяче и одной неприятности, которые она мне доставила… Она слишком много о себе воображает, делая ставку на репутацию своего отца, и я просто возмущена. По какому праву моя собственная сотрудница обращается со мной так, словно я совершенно ничего не понимаю…