В паутине лжи
Шрифт:
– Надежда Федоровна говорила, что у вас вакантна должность штатного психолога.
Директор заинтересованно повернулся.
– Вы предлагаете мне взять в штат доктора психологических наук и всяческих государственных наград?
– А в чем, собственно, проблема?
– Ну, у нее ведь будут обязанности, – осторожно пояснил Петр Семенович. – Я не могу взять в штат психолога только из-за одного ребенка.
Борис смотрел на него в упор, отчего директор стушевался и, опустив глаза, вернулся за свой стол.
– Кривцова – действительно отличный специалист. Она проведет все необходимые тесты. Тем самым снимет с вас часть проблем.
Маленькая пухлая ручка вытерла со лба пот, а бегающий взгляд вдруг остановился на лице Бориса.
– Вы можете гарантировать мне, что с девочкой ничего не случится? И что разъяренные родители не появятся у меня на пороге с требованием объяснить происходящее?
– Петр Семенович, – голос Бориса на этот раз звучал в самой мягкой своей вариации, обволакивая воспаленное неминуемым разоблачением сознание директора.
– Ну хорошо, – ответил он твердо, – под вашу ответственность.
Ответственность Бориса не пугала. Шанс придавить гада затмевал все возможные последствия этого решения. Он вышел из кабинета директора, на ходу набирая номер Нади.
***
Борис вернулся в управление и попытался заняться скопившимися у него делами, однако охотничий запал не давал ему сосредоточиться. И уже в четыре часа он сел в машину и поехал в сторону школы, где работал Блохин. Дорога не должна занять у него больше двадцати минут, так что он как раз успевает к концу рабочего дня. С расписанием Ильи Витальевича Борис предусмотрительно ознакомился заранее и сейчас не спешил. Он припарковался недалеко от школьных ворот, открыл окно и, облокотившись на локоть, начал наблюдать.
Из школы был еще один выход – на школьный двор. Но сейчас он был закрыт на ремонт, поэтому Борис не волновался. В последнее время он чувствовал подъем. Почти не пил, работал допоздна, чтобы побороть иногда накатывающее на него чувство подавленности. Губы его безмолвно шевелились, подпевая Эми Уайнхаус, голос которой тихо доносился из радио: «Black, black, black…». Руки барабанили в такт музыке по рулю.
Наконец вместе с небольшой кучкой школьников появилась знакомая худощавая фигура в костюме-тройке. Весь его вид резонировал с яркими кичливыми одеждами учеников и одетых с простецким размахом учителей. Казалось, человек сейчас выйдет из калитки и не спеша сядет в припаркованный у обочины черный лимузин. Но Блохин не сел ни в какой лимузин, а так же размеренно пошел вдоль школьного забора в противоположную от Бисаева сторону.
Борис переключил передачу, и машина медленно покатила по дороге вслед за Блохиным. Тот перешел улицу и сел в автобус, как подозревал Борис, он направлялся домой.
Машина следовала за автобусом, как привязанная, и к разочарованию Бориса Блохин действительно приехал домой. Как Бисаев надеялся, что случится чудо и тот даст в руки следствию какую-нибудь зацепку. Но, похоже, нашего психолога сам черт берег. Видимо, заботился о сохранности его грешной душонки. Борис криво усмехнулся, проводив его взглядом до подъезда. Сам припарковался неподалеку и, выйдя из машины, прикурил.
Он присел на капот и, щуря от дыма правый глаз, размышлял. Да, не получилось с налета прижать гада. Его внимание привлекла фигура за деревом. Человек явно наблюдал за подъездом Блохина.
Борис точным броском отправил окурок в урну, перешагнул через низкий заборчик, отделявший детскую площадку от парковки, и направился в
– Черт, – подпрыгнул Андрей от неожиданности.
– Ну зачем так официально? – съязвил Борис и, сплюнув себе под ноги, с въедливым любопытством посмотрел на стажера. – Ну и что ты здесь делаешь?
– Ну, я… Подумал…
– Подумал – это хорошо, – доставая жвачку, проговорил Борис. – Здесь что делаешь?
– Хотел проследить за психологом. Думал, может, замечу что-то подозрительное, – замялся Андрей.
– Как он трупы из дома выносит, что ли?
– Ну…
– Ладно. Всё с тобой ясно.
– Но вы тоже здесь, товарищ майор, – с нажимом добавил он и с мстительным злорадством уставился на Бисаева.
– Я, студент, от школы его вел. Надеялся, что он в свое тайное логово пойдет. Облом. Ладно, раз уж мы с тобой торчим здесь, как три тополя на Плющихе, давай дадим нашему злодею шанс на ошибку. Осмотримся, – пояснил он Андрею.
И действительно, не прошло и двадцати минут, как Блохин, переодевшись в джинсы и серую ветровку, вышел из подъезда с большой спортивной сумкой в руках и направился в сторону автобусной остановки. Сыщики прыгнули в машину и двинулись следом, предвкушая удачную погоню.
Однако стоило им припарковаться у железнодорожной станции Кузьминки, как Блохин растворился в толпе. Бросив машину прямо на проезжей части, взбешенный Борис и взволнованный Андрей вклинились в толпу и, раздвигая людей локтями, начали быстро продвигаться в сторону перрона. У железнодорожных касс они разделились, и каждый бросился в свою сторону. Их суетящиеся фигуры то и дело появлялись в монотонно двигающейся серой массе, чтобы снова исчезнуть и появиться уже совсем в другом месте. Время от времени они находили друг друга взглядом, показывая, что результат нулевой. Зычный женский голос пронесся над головами пассажиров, объявляя о прибытии электрички Москва – Ново-Сафроново. К одному из перронов, гремя вагонами, подъехал состав. Шипя распахнулись двери. Борис дал знак Андрею, который находился ближе к перрону, чтобы он двигался туда. Сам, преодолевая сопротивление толпы, рванул следом. Он чуть не сбил Юдина с ног на верхней площадке лестницы, двумя пролетами уходящей вниз к наводненной людьми, тонущей в запахе креозота платформе.
– Ну? – переводя дыхание, спросил Борис.
– Не вижу его, – продолжая обшаривать взглядом толпу, нервно бросил Андрей.
Поезд вздрогнул вагонами под гнусавое «двери закрываются».
– Вон, – Юдин выпрямился, показывая пальцем на один из вагонов в середине состава. – Вон, – еще раз крикнул он и бросился вниз по лестнице под шумный горячий выдох поезда. Двери резко сомкнулись, электричка дернулась, натянувшись в сцепке, покатились вагоны.
Борис медленно сошел со ступеней. Андрей, уперев руки в колени, с досадой наблюдал за удаляющимся составом.
– Ну как же так, Борис Сергеевич?
– Ладно, Шерлок. Теперь мы знаем, что домик у него имеется, – глядя в хвост удаляющемуся поезду, сказал Бисаев.
А потом вдруг приободрился и с задором хлопнул Андрея по плечу.
– Выпить хочешь, сыщик?
– Хо-очу, – несмело протянул Андрей, ожидая, что Борис рассмеется ему в лицо. Однако Бисаев остался серьезным и, махнув ему рукой, направился к своему верному чероки, который собрал за собой уже довольно большую пробку. Борис уверенным жестом остановил общий гвалт, и пока раздосадованные водители соображали, что происходит, быстро уехал.