В паутине
Шрифт:
В голове снова возникла пульсирующая боль. Что я теряю? Я не давала им клятву верности, как своему Рю. Они не обещали мне покровительства, а просто оставили на них работать. Мне нужно выжить, чтобы спасти свою девочку 8 . Я не верю в обещания паучихи, но у меня может появиться шанс сбежать, пока она занята драконами.
Обряд на новолуние
Сегодня, 07.11.2018, в день новолуния, которое с таким нетерпением ждали брат и его подруга, Куп привёз нас в самый глухой угол заброшенной промышленной зоны. Там нас уже
8
О спасении дочери Марджери рассказывается в книге «Метель. Сорок лет вперед…» (Раммельсберги#3).
Человек за рулём в бейсболке с длинным козырьком и капюшоне, не оборачиваясь к нам, протянул какие-то чёрные мешки.
– Наденьте это на головы. Вы не должны видеть дорогу, – по голосу я узнал «рыцаря» древнего ордена.
Мы с Купом переглянулись и надели мешки на головы.
В темноте под равномерный гул мотора, старюсь думать о приятном. Самое приятно – это полёты. Вспомнил, как мы с Леной летали в Фюссене. В этом году получилось летали весной и летом. Как же я люблю летать, особенно люблю ощущение свободы, которое возникает в абсолютно пустом небе, где только я и ветер, безграничный простор без человеческой давки и суеты, и рядом Лена, понимающая и разделяющая мой восторг. Здорово, что она научила нас летать.
Почему-то Куп в этом году отказался с нами ехать. Он всегда говорил, что любит летать. Я чувствовал, что его радость от полёта не меньше, чем моя. После знакомства с Арланди он с нами ни разу не летал, нужно будет спросить у него почему?
Лена… Как мне её не хватает. Хорошо, что она защитила эту свою диссертацию, теперь оставит навязчивую идею и будет только со мной. Хотя вряд ли… Опять чего-нибудь придумает. Сейчас вот ей предложили прочитать курс лекций в университете, поэтому она осталась в Питере до конца года. Говорит, что всё равно бы не смогла приехать сразу после защиты. Её студенческая виза заканчивается в декабре, и она сдала документы на продление. Пока читает курс лекций, заодно решится вопрос с продлением германской визы. Надеемся, что к окончанию лекций, новая виза уже будет готова. Под эти мысли я задремал.
Проснулся оттого, что «рыцарь» сорвал с моей головы мешок. Вдыхаю свежий холодный воздух и осматриваюсь. Машина стоит на лесной дороге, вокруг высокие деревья.
– Выходите! Теперь пешком, здесь недалеко, – человек сошёл с дороги и направился в лес, освещая себе путь фонарём.
Куп последовал за ним, я за Купом. Кругом темно, не включая драконье зрение, вижу перед собой только спину Купа и узкую тропинку под ногами.
Примерно минут через десять такой ходьбы, лес внезапно расступился. Мы оказались на поляне, освещённой светом факелов и большого костра. У костра стояли три человеческие фигуры в плащах с капюшонами, надвинутыми на лица.
Человек в бейсболке подвёл нас к костру и быстро исчез в тени. Тут же возвратился, но уже в таком же балахоне как остальные. Занял место рядом с нами.
– Мастер, всё готово для обряда! – провозгласил один из плащей.
Другой протянул «мастеру» резную чашу.
– Во имя Отца нашего, во славу Его и силу Его, примите эту чашу и выпейте её содержимое. – Магистр протянул чашу Купу. Куп не задумываясь выпил.
Затем с такими же словами чашу протянули мне.
Взял чашу и поднёс к лицу. Жидкость ничем не пахнет. Цвет не разглядеть.
– Выпить нужно всё! – категорически заявил он.
– Пей! – шикнул на меня Куп.
Выпил всё и возвратил чашу.
Магистр встал между мной и Купом, взял нас за руки. Люди в плащах тоже взяли нас за руки и мы начали обходить вокруг костра, это напоминает рундтанц 9 . Одновременно над поляной начали стучать в бубен, задавая нам ритм.
Бубен учащает ритм, мы ускоряем вращение. Бубен ещё чаще – мы бежим вокруг костра.
Через несколько кругов перед глазами всё стало расплываться. Мы расцепили руки, и я опустился на землю. Увидел, как рядом свалился Куп.
9
Хоровод (нем.)
Плащи помогли нам сесть. Магистр принялся что-то говорить на непонятном языке громко и монотонно. От его голоса я впал в транс.
Я возле Лены. Она обнимает меня: «Ты научился перемещаться? Какой ты молодец! Я так скучаю».
– Лена, – шепчу сухими губами.
Окрик магистра. Я снова на поляне. Куп лежит на земле, его голова запрокинута. Магистр продолжает, что-то тараторить над ним. Я не понимаю слов, хотя он говорит явно на немецком. Различаю только: «не ваша воля, наша воля, наш закон, подчинение, освобождение, единение, избавление».
Сознание ясное, а тело как окаменело. В воду добавили какой-то гадости. Но на драконов не действуют наркотики. Ах да – они же знатоки драконов, добавили то, что действует. Не нравится мне это, но чего не сделаешь ради брата и его счастья. Надеюсь, что ему это поможет.
Плащи затянули какую-то песню. Два мужских и один женский голос. Мне кажется, что женский голос мне знаком, но сейчас не могу вспомнить.
Нужно как-то выпутаться из их влияния. Пытаюсь дотянуться до Лены. Не получается. Пытаюсь дотянуться до Купа. Не получается. Зову своих предков. Пришёл кто-то из очень старых и сильных. Я его вижу, он мне что-то говорит, но я его не слышу. Прошу помочь, но его видение исчезает. В голове остаётся бубен, монотонное бормотание мастера и песнопение плащей.
Глаза слипаются, я пытаюсь сопротивляться, но голова предательски падает на грудь. Я киваю и тут же поднимаю голову. Вся поляна заполнена солнечным светом. Мне легко и радостно. Я свободен. Я счастлив. А как Куп? Оглядываюсь. Куп стоит, любуясь деревьями и солнцем – он тоже счастлив.
– Ты свободен? – спрашиваю я его.
Он меня не слышит, хотя стоит в двух шагах.
– Куп! Ты чувствуешь освобождение?
В ответ молчание. Куп начинает расплываться.
Освобождение
Вздрагиваю и просыпаюсь. Я дома у Купа. Мы оба лежим на диване в его гостиной. Сажусь, растираю лицо ладонями. Голова чистая и ясная. Ощущение, что я отлично выспался. Что случилось? Почему мы здесь?
– Куп, – толкаю брата. – Почему мы здесь?
Куп открывает глаза. Мне показалось, что он тоже пытается прийти в себя и понять, что случилось.
– Мы же вчера вроде записывали твой голос к песне When it rains it pours.
– Не помню. Мы что-то вчера приняли? – оглядываю гостиную в поисках следов вчерашней оргии, но стол пустой и барная стойка в углу тоже. – Ничего не понимаю.