В пепел
Шрифт:
— А вдруг очухается? И выберется?
— С чего бы? Хорошо, если живого довезут.
— Ладно, поперли уже.
Пепла неласково подхватили с двух сторон, перевернули, не со зла, но чувствительно приложили обо что-то головой и он опять вырубился, даже не успев как следует ужаснуться своему положению.
Второе пробуждение случилось от холода. Пепел понял, что лежит на чем-то твердом, уже без мешка и, вообще, практически полностью раздетый.
— Портки снимать? — раздался рядом низкий хриплый голос.
— Сам снимет. — Второй говоривший в отличии от первого не хрипел. Наоборот, чуть растянутые
— Как скажете, — равнодушно согласились в ответ.
— Именно. Как скажу, так сразу и снимет, — хохотнули в ответ. — Особенно когда оценит альтернативу. Сколько еще он будет так валяться?
— Четверть часа, самое малое. — Дари почувствовал как его ухватили за подборок и повернули туда-сюда разглядывая. — Нет, скорее подольше — знатно его приложили.
— Прекрасно, как раз успею все приготовить. Пошли, поможешь. И шевелись, давай, а то не очухался бы раньше…
Дверь хлопнула, закрываясь, голоса постепенно затихли где-то за ней. На всякий случай полежав трупом еще пару минут, Пепел рискнул осторожно приоткрыть один глаз. И тут же вытаращил оба, забыв даже о головной боли:
— Тваааю ж… — начал было он, но сразу осекся. Зрелище и так впечатляло, нехрен было зазывать в эти декорации еще и актеров.
Мальчишка лежал на каменном алтаре, вписанный в самый центр зловещей с виду пентаграммы. Вокруг горели толстые черные свечи, но, похоже, чисто для антуража — освещали низкую восьмиугольную комнату факелы, тоже крайне атмосферные и вонючие. А рядом с этой мрачной бутафорией стояла на затейливо выгнутых ножках изящная банкетка, обтянутая бледным голубым шелком. Контраст пробирал до дрожи, хоть и выглядел нарочито театральным. Причем именно на театр все вокруг и навевало, а то даже и на цирк. Непонятно с чего, но ощущение создавалось именно такое — страшно, но несерьезно. Понарошку.
В борделе у мамы Луры обожали устраивать такие постановки — по заказу действительно денежных клиентов.
Пепел напряг свой невеликий дар и внимательно к нему прислушался. А потом удовлетворенно кивнул сам себе — точно, никакими силами тут и не пахло, ни темными, ни светлыми. Чистый спектакль. Он еще раз обвел внимательным взглядом все это адово великолепие и вдруг сообразил для чего оно сделано. И опять выругался, оценив режиссерский замысел:
— Ах ты ж хорек извращенский!
Эта сволочь с холеным голосом явно рассчитывала на то, что перепуганный до обморока мальчишка предпочтет гребаному алтарю диван! И сам туда прыгнет, сдирая на лету портки и принимая нужные позы. Ровно так, как и расписывал недавно этот долбаный декоратор, решивший, что Пепел еще в отключке и ничего не слышит.
«А вот не на того нарвался! — Кровь рессов, пусть и разбавленная, помогла ему очнуться раньше, и своей форой он собирался воспользоваться по полной. — Я тебя, демон недоделанный, сейчас порадую. Так порадую, что аж удивишься. Но сначала декорацию чуток подправим. Эта мне не нравится.»
Дари начал стаскивать на алтарь и сваливать кучей все, до чего смог добраться: диванчик, оказавшийся ожидаемо легким; тщательно погашенные свечи; какие-то тряпки, уныло свисавшие по углам вместо занавесок — все. Разгром в итоге получился настолько роскошный, что мальчишка аж загордился. Подумав, он начал закидывать туда еще и снятые со стен факелы,
— Ну, добро пожаловать на представление, господа. Только боюсь, сценарий окажется для вас несколько… неожиданным.
Когда через пару минут за створкой послышались шаги и звук отпираемой щеколды, Дари ткнул один факел в самый центр кучи барахла на алтаре и отметил, что занялось оно весьма охотно. А второй с размаху сунул в морду тому, кто шагнул через порог первым. И пока тот вопил от неожиданной боли, подставил подножку второму, пхнул его в спину и выскочил в коридор. Где тут же захлопнул дверь, накинул засов и понесся вперед, стараясь не попадать под свет ламп. Вполне обычных, кстати, без всякого адского антуража.
Интуиция вела Лаис к рынку. Причем вела настойчиво и торопливо. Но перед входом в огромное здание, жизнь в котором полностью не замирала даже ночью, девушка немного покружила, подумала, с этой самой интуицией посовещалась и свернула в сторону.
— Здесь должен быть небольшой ресторан, в котором постоянно отирается Дасан, — просветила она ресса, — сдается нам сейчас нужно туда.
— Просто войдем и спросим его? — с сомнением поинтересовался Ретен.
— Я войду. Меня там уже видели. А вот насчет тебя — не уверена.
— Тоже войду, но с другой стороны.
Лаис призвала на помощь все свое обострившееся чутье, подумала и кивнула:
— Черный ход. Я видела в прошлый раз, когда мы здесь с Дари были. Начинается прямо рядом с помойкой, увидишь. А как только войдешь — сразу налево будет дверь в сортир. Лучше бы конечно прямиком туда пролезть, но не получится. Окно там неудобное — узкое и длинное, очень высоко, считай под самой крышей. Но для засады все-равно лучше места не придумаешь.
— Считаешь, до этого дойдет?
— Да. — ответила она без малейшего сомнения. — Жди там. Понадобишься.
— А ты?
— Пойду общаться с Дасаном.
— Об Эрдари?
— Зачем так сразу? У меня есть еще парочка подходящих к случаю дел, так что темы найдутся. А вот про Дари говорить с ним будешь ты. Чувствую, по другому не выйдет, он видел нас вместе и будет настороже.
— Этого я и боюсь, — кивнул Ретен. — Что он сразу сообразит, зачем ты на самом деле пришла.
Лаисса пожала плечами:
— Все равно других вариантов нет. Надеюсь, он все-таки не откажется мне немного подыграть. Хотя бы для того, чтобы самому разобраться, чего от меня ждать. Эх, жалко, что той моей шляпки нет, которая для особых случаев. — И без раздумий шагнула к главному входу. — А тебе вон туда. Как войдешь — первая дверь налево, не забудь.
Дасан действительно насторожился, чутью старого вора могли позавидовать все ищейки Праута вместе взятые. Интересно, если его проверить на шкале Ренга, тоже наверное почти максимум выйдет? Или без почти? Сразу двадцатка? Но Лаис со своей задачей все-равно справилась — слегка очаровала, заморочила голову подробностями каких-то малозначительных дел, наобещала с три короба непонятно за что и даже уговорила проводить ее до уборной, дорогу к которой якобы не знала. На все ушло не больше четверти часа, хотя Ретену и этого хватило, чтобы провонять насквозь. И вызвать у местной публики нешуточный интерес к вечно закрытой двери столь популярного места.