В пещерах мурозавра

Суханова Наталья

– А Фима может! Фима может!
– закричала Нюня.

– Фима проводит опыты с разными веществами, проверяя, как реагируют на них насекомые. Он пробует сок алоэ и запах гвоздики, муравьиную кислоту и всякие таблетки, даже свои, которые ему выписывали для роста. Он смешивает вещества. И вот тогда-то случайно Фима находит такое вещество, которое в одних пропорциях уменьшает, а в других увеличивает. Помнишь, Нюня, того большого муравья в коробке?

– По-омню, - сказала Нюня, став очень серьезной.
– Мутичка его еще раньше видела. Вот испугалась!

– Это была первая проба... Короче, Фима решает воспользоваться этим

веществом, чтобы уменьшиться и проникнуть в муравейник.

– Зачем?
– затаив дыхание, спросила Нюня.

– А вот то-то и оно, зачем? Затем, что Фиму интересуют феромоны. Но я так и не успел понять по-настоящему, что это такое.

– Это... это приказы, - прошептала Нюня.

– Что-что? Приказы, ты говоришь? Что еще за приказы?

– Не знаю. Я помню, что приказы, а какие, я... я не спросила.

– Жаль! Очень жаль! Итак, ясно только одно: Фима отправился за феромонами в глубь муравейника. И если мы хотим его найти, нам нужно по третьей щели от левой ножки стола отправиться вслед. У нас есть все, что захватил с собой Фима. В дневнике у него был полностью разработан план.

– Так чего же мы сидим?
– вскочила Нюня.
– Он там один, мы сидим!

Но бабушка Тихая вовсе не собиралась трогаться с места.

– Ешшо за фулиганом Ехвимкой я не бегала! Не моталась ешшо по муравьиным траншеям. В войну намоталась. Сами ташшитесь. Мне и туточки неплохо.

– Не забывайте, - сказал дядя Люда, - что в вас роста теперь не больше полусантиметра, а навыков для такой жизни нет. Вас может уничтожить любое насекомое.

– А для чего им меня изничтожать? Поймуть, чай, что я бедный старый человек и никому плохого не сотворю.

– Они же не люди, чтобы вас понимать!
– воскликнула Нюня.
– Они только себя понимают! Как вы!

– Нюня! Как ты себя ведешь?!
– вмешалась, но не очень уверенно, Бабоныко.

– Оставайтесь здесь!
– продолжала, обращаясь к Тихой, Нюня.
– А мы найдем Фиму, попросим у него великаньих конфет и станем опять как люди.

– Каких-каких конхвет?
– встрепенулась Тихая.

– Великаньих, вот!

– А што же ето за конхветы? В какой бумажечке?

– В такой... самой красивой! На ней богатыри нарисованы... Три богатыря, а может быть, даже тридцать три со своим этим... дядькой.

– Нюня права, - кивнул Людвиг Иванович, - этого тоже забывать нельзя: запас увеличительных таблеток есть только у Фимы. Судя по дневнику, Фима на всякий случай оставил одну увеличительную таблетку в коробке с черепом, но ее на месте нет. Наверное, ее съел муравей, который стал гигантским и утащил слониху Меланью. Ты ведь тоже так думаешь, Нюня? А теперь пора в путь. Тихая, прячьтесь получше, и, если мы останемся живы, мы вернемся и спасем вас. Матильда Васильевна и Нюня, не отставайте!

Но едва они тронулись, Тихая пристроилась сзади.

– Так вы все-таки с нами?!
– удивился Людвиг Иванович.

Но Тихая отрезала:

– Может, с вами, а может, сама по себе. Ваша, што ль, пословица?
– И принялась что-то бурчать сердито.

Однако Людвиг Иванович и Нюня ее уже не слушали. Они читали нараспев стихотворение, которое только что сочинили:

Мальчик с пальчик для нас великан,

и бездонный колодец - стакан.

И по крышке, нависшей над нами,

муравей прошагал вверх ногами.

– Уверьх ногами!
– только и пробормотала бабушка Тихая.

Глава 23

Первое

нападение

Не так легко оказалось добраться до третьей щели. Сами половицы были еще ничего, хотя Матильда Васильевна все время спотыкалась и цеплялась длинным своим халатом за какие-то громадные заусеницы и обломки. И первая щель, с тем самым земляным уступом, не доставила им особенных хлопот.

Но вот вторая по-настоящему напугала - она была широкая, заполненная чем-то мягким, рыхлым, переплетенным.

– А я знаю, это ихние джунгли, - заявила Нюня и тут же увязла и запуталась.
– Ничего себе, - сказала она бодро, хотя немного струхнула.

– Какие заросли! Какие лианы!
– сказала и Бабоныко, с трудом вытягивая свой халат из разноцветных волосатых зарослей, и вдруг догадалась.
– Боже мой, да это же нитяные лианы!

Наконец добрались до третьей щели.

– Внимание! Уходим под пол, - сказал дядя Люда.
– Будьте осторожны, это вам не асфальтовые тротуары. Старайтесь идти только по муравьиной тропе, след в след за мной.

Начался пологий спуск. Становилось темнее. Но Людвиг Иванович, державший в руке фонарик, пока не включал его.

– Разве ж можно так все время пробираться?
– ужаснулась Бабоныко.
– Разве нельзя сесть на какой-нибудь транспорт?

– Вы можете себе представить троллейбус в диких джунглях?

– Пусть это джунгли, но в таком случае здесь должны быть мускаты, на которых скачут колбои. Вы не знаете, что такое мускаты? Ну, эти... короткие лошади.

– Мустангов нам придется приручать самим, - сказал дядя Люда. Он зорко всматривался в полумрак, инструктируя в то же время свою команду: - Привыкайте слушаться меня безоговорочно. Мы идем к иным, не похожим на нас существам, и должны быть очень осторожны. Помните: муравьев много, и они взаимозаменяемы, а нас мало, и ни один из нас неповторим.

– О-о!
– воскликнула Бабоныко.
– Моя покойная мамочка, объяснив мне правило, всегда говорила: "Повторим!" А я точно, как вы сейчас, говорила: "Не повторим! Не повторим!" Я была очаровательным ребенком.

– Балаболка, ремня на тебя хорошего не было, - мрачно вмешалась бабушка Тихая.

– Людовик, воздействуйте на нее!

Людвиг Иванович оглянулся, чтобы их успокоить, и...

Ни один из них не видел паутинной нити, натянутой поперек дороги, - так сливался цвет ее с окружающим полумраком. Оглянувшись, чтобы успокоить старушек, Людвиг Иванович споткнулся об нее. В то же мгновение откуда-то сверху свалилась на него ловчая сеть паука, и под отчаянный Нюнин визг черной тенью метнулся и сам паук. Тут бы Людвигу Ивановичу и конец, но паук замешкался: может, жертва показалась ему необычной и он не знал, в какое место бить ядовитым крючком, а может, его обескуражил страшный Нюнин визг. Этой секунды хватило Людвигу Ивановичу, чтобы включить фонарик. В ослепительно белом луче блеснули два ряда маленьких глаз на паучьей голове, узорчатое брюхо, волосатые ноги - и паук поспешно отступил, потянув за собой ловчую сеть. Людвиг Иванович беспомощно кувырнулся, но фонарика не выключил. Тогда паук перерезал крепящие нити и, таща их за собой, скрылся. Все это произошло в считанные секунды. На помощь Людвигу Ивановичу успела броситься только Нюня, но и она запуталась в липкой паутине. Людвиг Иванович, кое-как освободившись сам, принялся распутывать и очищать Нюню.