В пираты по объявлению, или Это маркетинг, детка!
Шрифт:
– Чтобы ты понял, насколько ты нихрена не понимаешь. Вся твоя память, логика, - это цепочки условных рефлексов, ассоциативные связи. Буханка, поставь ему для начала пятнашки.
Искин вывела перед глазами таблицу пять на шесть с закрытыми клетками и отдельно три открытых поля с буквами. Начала объяснять правила игры. Первого штрафного часа мне как раз хватило, чтобы понять, в чём она заключается. А я ещё жалел эту сволочь! Теперь-то я точно знаю, за что хочу его убить. И убью! Только сначала разберусь в этих пятнашках, а то никак из головы не идут.
***
Я
Поэтому я решил с немцами просто поговорить. На первой же «лыжной тренировке» - в «лыжниках» нас могла слышать только Буханка – я попросил минутку внимания. И не жалея собственной амбиции, рассказал, как заставил парня наговорить девчонкам на себя, а заодно и на погибших японцев.
– Ну, что ты тот ещё деятель, мы сразу догадались, - после глубокомысленной паузы первым начал Дирк. Он сказал это без издёвки, спокойно, мне даже послышалось, что уважительно. Уже без всякого сомнения уважительно продолжил Ганс. - Но не ожидали, что ты честный парень, Сэм.
«Какой я парень?!», - заржало в душе моё деструктивное альтерэго.
– Ты правильно, конечно, - потупив глазки лепетала Хелен, - заступаешься за Макса…
– Мы понимаем, - горестно подхватила Марта, - на его родине мужчинам не достаёт женского общества…
– Это во Франции, ага? – уточняю, чтоб ничего не пропустить.
– Ну, откуда родом все эти…, - скривился Дирк.
– Вынужденные мигранты, - торопливо встряла Хелен.
– Его, наверное, насиловали старшие братья, - злорадно «посочувствовала» Марта.
– А может даже отец и братья отца, - развила направление Хелен.
– И соседи тоже. – «Посочувствовала» Марта. – Да-да, у них принято часто ходить в гости, я читала…
Хелен согласилась.
– А когда к соседям в гости приходили их родственники, они все вместе…
– И он, конечно, рано пристрастился к наркотикам, - со знанием дела уверенно предположил Дитрих, наверное, чтоб сменить явно заевшую пластинку изнасилований. – Из-за травки часто попадал в полицию, его там били…
– И тоже насиловали! – Марта не пожелала отказываться от «острой» темы.
– Всё это повлияло на парня, деформировало психику, - Ганс решительно подвёл черту. – Девочкам следовало хорошенько подумать об этом, прежде чем…
– Запихивать этого извращенца…, - у Марты вырвалось с придыханием, но она сразу смутилась, Хелен
С опытностью истинных европейцев в «минутах скорби» в память по жертвам того и этого все четверо разом замолкли на шестьдесят секунд, склонив покаянные головы. «Они могли его просто молча убить???» - обалдела моя первая натура. Всё естество немедленно взалкало справедливости. – А японцы? Может, это они его подбили?
Ребята уделили скорби ровно минуту, и лишь по её истечению Дирк сказал строго.
– Сёма, не нужно так говорить о Танака…
– Особенно нам…, - блеснули сталью глаза Ганса.
– Ты не понимаешь, - Хелен взяла меня за руку. – У Японии очень непростая, древняя культура…
– Их взгляды на мораль могут показаться странными, - ладошка Марты легла мне на плечо. – Но в космосе встречаются и более странные вещи…
– Они погибли, - сурово сказал Ганс.
– И они скорее погибли бы ещё раз, - с особым значением заговорил Дирк, - чем кто-либо заставил бы их говорить о себе такое… Как этого несчастного Максика!
– Вот именно, что заставил! – Пытаюсь ещё раз доораться до их здравого смысла. – Я шантажировал Макса! Это я продырявил стену, а сам вынудил его сказать, что он и… ну, чтоб подглядывать – вот! Буханка, скажи им!
– Подтверждаю, что кадет-пилот Семён действительно пробил гвоздём стену в своей каюте, - немедленно отозвалась искин.
– Да, Сёма, ты молодец, - улыбнулась Хелен. – Единственный мужик, забивший здесь гвоздь!
– Только тут тебе не как дома, - поморщился Дирк, - всё немного сложнее гвоздей.
– Понимаешь ли, искину невозможно соврать! – словно пожаловалась Марта. – Макс сказал правду.
– Какую правду? – вырвалось у меня непроизвольно. В душе-то я сразу помахал рукой вслед покидающему меня навсегда рассудку.
– Буханка, покажи Сёме то послание, - сказал Дирк смущённо. В поле зрения, в левом нижнем углу замигал квадратик. Я рефлекторно попытался его рассмотреть, Буханка тут же «открыла» файл – квадратик превратился в маленькое окошко видеопроигрывателя, сразу включилось воспроизведение. В кадре появилась розовая стена, в разъехавшейся двери показался Макс ис порога принялся шевелить губами нас ещё не расцарапанной физиономии. Как в немом кино побежали субтитры: «Девчонки, не надо убивать Семёна. Это я за вами подглядывал… с японцами. Типа извините, ага?». Едва договорив, он тут же покинул помещение, запись закончилась. Меня сразу насторожил ракурс съёмки. – Получается, что к приходу Макса, кто-то из шведок сидела на потолке, или под самым потолком на антресолях?
– Причём тут шведки? Это записывала искин, - пожал плечами Дирк.
– А как же запись попала к вам?
– Буханка и передала, - терпеливо объяснила Марта, - «от анонимного адресата».
Что-то в этом… ммм… Буханка? Но зачем это ей? Ладно, это потом… И тут до меня дошло главное – Макс сказал просто «подсматривали», не уточняя, каким образом. Вот и попрошу уточнить при случае, а пока меняем тему.
– Ребята, извините за то, что начал об этом…
– Что ты! Ты, Сёма, молодец, что заговорил о Максе, - виновато улыбнулась Хелен.