В Plaz’e только девушки
Шрифт:
– Слушай, – недоверчиво посмотрела я на Марту, – ты же взрослая девочка. Всякое бывает – люди встречаются, влюбляются, но не всегда женятся. Зачем тебе ему навязываться?
– Я не навязывалась. Но мне надо было, чтобы он остался жив.
Я вопросительно посмотрела на нее, ожидая продолжения.
– Хотела, чтобы мой ребенок знал своего отца. А потом пусть Еремей решает…
– Ты что, беременна?!
– Почему ты так удивляешься? – обиженно спросила она.
– Он знал?
– Нет. Я не сказала. Не хотела, как ты говоришь, «навязываться». Думала, рожу, тогда уж… Он не знал. А вот его матери я призналась.
– И она… – напряглась я.
– Она сказала, что теперь ей есть ради кого жить, – посмотрела мне прямо в глаза Марта. – Теперь ты поняла, что я не убивала Ерему?
– Д-да…
– Так и передай своему следователю.
Я уходила от Марты в растерянности, но и радовалась одновременно. Надо же! У Еремы будет ребенок. Это новая жизнь. Еремей умер, но словно бы не до конца. Если бы он знал… Какая она все-таки скрытная, Марта.
За месяц до…
Вера уже не считалась новичком и поэтому в Дюссельдорфе Ирина ее больше не встречала. Она сама поехала в знакомый отель, позвонила Ире, отдала документы, получила расписку. Вечером подруги снова пошли в кафе. На этот раз угощала Вера. А потом повторилась и драма. Уже не неожиданное кровотечение. Визит к Ирининому доктору. Избавление от спирали.
Вера была в шоке – похоже, ей вообще нельзя пользоваться такой контрацепцией.
– Попробуй еще раз… Последний… – утешала Ирина, – а там … Ну если опять… Придется менять работу…
Что же делать?! Наконец-то повезло и вот… Эта дурацкая спираль! Как объяснить куратору (она покраснела), что не спит она ни с кем и не собирается. Ну что поделаешь, если у нее, как говорит доктор, «индивидуальная непереносимость»! Нет, как угодно, но с работы она не уйдет. Ни за что не уйдет! Даже если эту чертову спираль надо будет вставлять каждый раз заново. Подумаешь, спираль. Ну, выпадет, еще раз поставят. И не больно совсем…
Так она и объясняла в Москве Валерию Леонидовичу. Говорила горячо, сбивчиво, повторяя одни и те же фразы. Но на этот раз он был настроен не столь благодушно.
–
Что он знал о ее преданности… «И при чем здесь фирма?» – с болью подумала она, готовая не только спираль, ядерную боеголовку вставить, лишь бы остаться на своем месте. Вот и Ира говорит – она отличный работник.
Валерий Леонидович смотрел сочувственно, но непреклонно.
– Мы не можем рисковать вашим здоровьем, Верочка. Разве что еще раз… Пойдем вам навстречу. Но если опять… – он обескураженно развел руками.
Она все поняла. Если такое случится снова, ее уволят. С трудом сдерживая слезы, Вера вышла из кабинета куратора. Не обрадовал даже конверт с зарплатой. Может, последней? Но и не в деньгах дело…
В положенный ей двухнедельный отпуск Вера часами гуляла по Москве, но уже не испытывала безмятежного наслаждения свободой и деньгами. Уставая до изнеможения, дома тупо смотрела телевизор. Думала только об одном. Это были мучительные, неотвязные, больные мысли. Душу саднило так, что становилось невозможно терпеть. Однажды Вера даже набрала телефон экстренной психологической помощи. Узнав, что она боится остаться без работы, дежурный психолог сам тяжело вздохнул и посоветовал думать о тех, кому еще хуже. В пример привел хронического несчастливца француза Бертрана (фамилию она не расслышала). Этого бедолагу смело можно было назвать королем неудачников. С самого нежного возраста Бертран десятки раз ломал руки и ноги, не сосчитать скольким ограблениям подвергался. Однажды недотепа рискнул путешествовать автостопом. В первой же машине его взяли в заложники. Когда освобождали, Бертран попал в перестрелку между уголовниками и полицией. Его ранили. Бедняге сделали перевязку, но по дороге в госпиталь он угодил в автоаварию.
В общем, так и жил между больницей и кладбищем. В том смысле, что травмпункт ему был как дом родной, а кладбище – вполне реальной перспективой.
Наверное, добрый доктор хотел ее ободрить. Но Вера выслушала и… заплакала. Нет, не о невезучем Бертране. О себе. Она поняла, что ее неприятности – далеко не предел. И, возможно, скоро ее печальную историю можно будет рассказывать в качестве утешения другим пасынкам Фортуны.
– Ищите скрытые возможности, – напоследок посоветовал врач.
– Где? – с надеждой на счастливое откровение, спросила Вера.
– Везде…
Это был ответ небожителя, преодолевшего все горести, беды и, возможно, земное притяжение.
Вера обречено повесила трубку. Что делать? К кому обратиться? Ира далеко, она не поможет. Прежним приятельницам не до нее. Да и не всем им можно рассказать. Правда, есть одна знакомая… Она обещала помочь, если что. Вера достала записную книжку, набрала нужный номер и долго слушала безнадежные гудки. Трубку так никто не снял.
Месяца полтора спустя после собеседования в странной фирме в редакции к Яне подошла ее коллега и протянула газету.
– Видела?
Яна прочитала: «Погибла жена крупного московского чиновника». Рядом была фотография Агнии и маленький некролог: « Вчера в автокатастрофе в Германии погибла Агния Кирилловна Брагина. Она была прекрасной женой и нежной дочерью. Выражаем соболезнование мужу и близким покойной».
– Представляешь! – воскликнула коллега. – На днях мы с тобой о ней поговорили – и вот…
Девушка заспешила по своим делам, а Яна залезла в комп и прочитала подробности смерти Агнии. Обычная история. На горной дороге не справилась с управлением, хотя прекрасно водила машину.
«Надо бы Вере звякнуть…» – подумала Яна.
И опять не вышло – уехала в срочную командировку. А когда вернулась и включила автоответчик, услышала знакомый голос: «Яна, это Вера. Помнишь, мы встретились на собеседовании. Мне необходимо с тобой увидеться. Очень прошу тебя, перезвони». Вера говорила нервно, настойчиво, умоляюще.
«Что там с ней стряслось?» Яна набрала Верин номер. Та сразу сняла трубку.
– Ой, а я тебя так искала, так искала! Мне нужно срочно с тобой повидаться.
– Срочно? – удивилась Яна. – Что случилось?
– Это не по телефону… – замялась Вера.
– Ты слышала? Про Агнию… – осторожно спросила Яна.
– Я ее видела две недели назад, а что?
– Она погибла. Неделю назад.
– Как?! – голос Веры прозвучал испуганно. – Надо же… Вот тебе и «Башня»… – машинально пробормотала она, вспомнив зловещую картинку с падающими вниз человечками.
– Какая башня, о чем ты? – не поняла Яна.
– Это потом… При встрече… – ушла от ответа Вера.
– Ну хорошо. Я завтра с утра свободна, подъезжай.
Яна продиктовала свой адрес, в недоумении повесила трубку. Нервозность Веры, недавняя смерть Агнии, о которой Вера почему-то не знает. – Что там у них в конторе творится?
Увидев на определителе знакомые цифры, я подумала, что в последнее время мы с Рикемчуком неразлучны, как Дафнис и Хлоя, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита, Бивис и Батхед. Такие сравнения настроили меня на романтический лад и я, ласково улыбнувшись, сняла трубку.
– Василиса! – по своему обыкновению без долгих предисловий рявкнул Рикемчук. – Вы где нужные телефоны храните?
– Ваш – в своем сердце… – не задумываясь, промурлыкала я.
– А остальные? – не повелся он на нежный комплимент.
– В мобиле, где же еще? Как все нормальные люди, – холодно ответила я, обиженная на его дубовую, точнее, стоеросовую деловитость.
– А если телефон потеряли?
– Тогда катастрофа! – всерьез ужаснулась я, потому что однажды со мной такое случилось и послужило началом очень многих неприятностей…
– А записной книжки у вас нет? – все не мог успокоиться он.
– Это отстой, Вячеслав Иваныч. В записной книжке только Татьяна хранила мобильный Онегина.
– Тогда не было мобильных телефонов, – машинально поправил Рикемчук.
– Разве? – удивилась я. – Может, в «деревне, где скучал Евгений» [12] и не было, а у передовых представителей русской интеллигенции уже давно были. Одоевский ответил Пушкину из Сибири: «Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли…» Дошли до слуха, понимаете? А разве мог бы декабрист в читинском остроге сказать: «Отрадно отозвался во мне голос Пушкина!» [13] , если бы Александр Сергеевич не позвонил ему по мобиле?
12
А. С. Пушкин, «Евгений Онегин».
13
И. И. Пущин, «Записки о Пушкине».
– Прекратите меня дурачить! – зашелся на том конце провода Рикемчук.
– Не знаю, не знаю… – хмыкнула я, – пушкинисты до сих пор об этом спорят. – И добавила невинно: – А вы о чем меня хотели спросить, Вячеслав Иванович?
– Мобильный был у Гребнева?
– Естественно, – ответила я, – как у всякого нормального человека. Хотела добавить: «с пушкинских времен», но решила больше не дразнить разъяренного следака. – А почему вы спрашиваете?
– Потому что его телефон нигде не обнаружен. Ни при нем, ни в гостиничном номере. Исчезли координаты людей, с которыми он беседовал в последнее время.
– Можно у друзей узнать, у родственников…
– Сам знаю… – рявкнул Рикемчук и повесил трубку.
Значит, телефон Еремея украли, поняла я. Кто убил, тот и украл.
Пока Рикемчук по крупицам собирал информацию по делу Гребнева, я занималась текущими делами. Девушки наши со своими котами выезжали к счастливым новоселам. На «шпионов» спроса пока не было. Я снова была свободна – муж уехал в очередную командировку. Тут бы и заняться журналистским расследованием, только расследовать-то было нечего. Зацепок нет. Я исключила Марту из числа подозреваемых. Беременность от любимого мужчины – лучшее алиби. Она понимала: своего первенца Еремей никогда не бросит. А где ребенок, там и мать. И кто знает. Ссорятся люди и мирятся люди…
Кстати, о детях! Я вдруг вспомнила, как Ерема меня спросил: «У тебя есть дети?» И эту его странную просьбу зайти в Аюрведический центр, спросить, не ставят ли там противозачаточные спирали. Он, помнится, объяснил, что интересовался этим пикантным вопросом после рассказа матери. Так ли? Я решительно сняла трубку:
– Альбина Георгиевна, можно мне к вам приехать?
За месяц до…
– Не реви! – Яна подошла к мойке, оторвала квадратик бумажного полотенца и протянула Вере. – В слезах правды нет, только насморк.
– Что же делать-то, Яна? – Вера подняла заплаканное лицо.
– Да… Что делать… Извечный вопрос, когда уже ничего не поделаешь.
Яна села напротив нее.
– Не суетись. Кофе выпей. Дай мне подумать.
Вера покорно уставилась в чашку с остывшим кофе и замолчала, ожидая, что придумает Яна, но той сказать было нечего. «Дурища…» – Она сочувственно посмотрела на Веру. Услышанное ею было не просто странно, оно было необъяснимо – какая-то обязательная контрацепция… С какого перепугу? Хотя в каждой избушке свои зае… ушики.
Сама Яна противозачаточными спиралями не пользовалась, поэтому не могла сказать, выпадают они или нет. И как часто. Удивила встреча с Агнией за несколько дней до ее смерти, неожиданная и загадочная, как в детективном триллере. Почему она, вместо того чтобы поговорить с Верой, тайком сунула ей Аркан Таро? Агния ведь не цыганка с картами, а жена крупного чиновника. Вообще-то часто именно VIP-дамочки увлекаются разными гаданиями, предсказаниями, хиромантией, уж больно положение их муженьков непредсказуемо. Яна понимала – Агния выбрала «Башню» неслучайно. Что она означает? Узнать это не составляет труда. «С этого и начнем, – решила журналистка, – а там видно будет».
– Собирайся! – решительно сказала она.
– Куда? – от неожиданности та даже вздрогнула.
– На Кудыкину гору, – Яна хмыкнула. – Точный адрес! Хотя правильнее было бы сказать на «Лысую гору». Но Вера не поняла бы. Чего ее пугать заранее и так уж… – Едем к моей подруге, – пояснила она.
Вера разволновалась еще больше.
– Об этом никто не должен знать!
– Да что ты говоришь? – Яна насмешливо посмотрела на нее. – А мне тогда зачем сказала?
– Это корпоративные дела… Я давала подписку о неразглашении… – вяло сопротивлялась Вера.
– Не парься, – отмахнулась Яна от ее наивного лепета. – «Кто сказал, что женщины не умеют хранить тайны? Просто они делают это сообща». Слышала такую присказку?
Но Веру поговорка не убедила, она по-прежнему смотрела недоверчиво.
– Не трусь! Она – надежный человек, –
– Ладно… Как скажешь… – обреченно согласилась Вера.
Не дожидаясь вечно занятого лифта, они стали быстро спускаться по лестнице. Навстречу им бодро поднималась худенькая седовласая женщина в спортивном костюме.
– Доброе утро, Анна Ивановна, – мимоходом поздоровалась Яна, – от инфаркта бегаете?
– Нет, Яночка. Я степпер, – с достоинством ответила бабушка, – готовлюсь к соревнованиям.
– К соревнованиям? – даже приостановилась Яна. – Каким?
– Районным. По скоростному бегу по лестницам. Сейчас кризис, для нас самое раздолье, – радостно тараторила старушка. – Стройки-то заморозили. В шестнадцатиэтажном недострое будем соревноваться, префект разрешил.
– Мудрое решение, – кивнула Яна, – не пропадать же добру.
– Конечно, мне рекорд Денниса Мартца не побить… – бабушка огорченно пожевала губами.
– А кто это? – вырвалось у Веры.
– Представляете, девочки! Он взобрался на сотый этаж отеля «Детройт Плаза». На сотый! За одиннадцать с половиной минут! Но и старая гвардия не сдается! – гордо вскинула она сухонькую головку. – Между прочим, победителей моей возрастной группы обещают отправить в Нью-Йорк. Покорять небоскреб Эмпайер Стэйт Билдинг» на Манхэттене, – без запинки выговорив чужие названия, похвасталась Анна Ивановна.
– Не споткнуться вам! – опешив, пожелала Яна резвой старушке.
– Спасибо, милая!
Та помчалась к новым высотам. Даже Вера, позабыв о своих неприятностях, до неприличия округлив глаза, уставилась вслед ретивому божьему одуванчику.
– Видишь, – толкнула ее локтем Яна, когда прыткая бабушка исчезла далеко вверху, – ей почти восемьдесят, а она небоскребы покоряет.
– Мне что, тоже степпером стать? – грустно посмотрела на нее Вера.
– Ага. А что такого? Я и сама не прочь. Представляешь, как быстро будешь взбираться по карьерной лестнице? – рассмеялась она.
Но Вера, вспомнив про свою «карьерную лестницу», только тяжело вздохнула.
– Не кисни, – прикрикнула Яна, – сейчас, как Анна Ивановна, живо осилим твою «Башню». По кирпичикам вскарабкаемся.
В издательском концерне, где работала Яна, служила и ее подруга Марта, дока в гадании на Таро. К ней приходили гадать и составлять гороскопы даже издательские боссы, особенно когда надо было запускать новый проект. У Марты было еще одно несомненное преимущество – она не болтала о чужих делах. Поэтому многие коллеги без опаски делали ее поверенной своих тайн.
В издательство приехали как раз к обеденному перерыву. Яна одна зашла в редакторский отдел и вскоре вышла оттуда вместе с худенькой белесой девушкой, похожей на Гретхен из известной сказки. Нарядить ее в костюм с передничком – не отличишь от опрятной немецкой девочки.
Яна наскоро представила девушек друг другу, и все вместе они отправились в издательский буфет. Сели за крайний стол. Он был удобно расположен. Прямо перед ним стояла раскидистая пальма в кадке, загораживая его. Здесь хорошо было назначать романтические свидания, вести тайные переговоры или гадать. В общем, обстановка соответствовала. Яна передала светленькой девушке карту Таро:
– Что это значит?
– «Башня»? – нахмурилась Марта. – Она всегда имеет негативное значение.
– Какое? – испуганно подалась к ней Вера.
– Конкретно сказать не могу, – призналась Марта, – но «Разрушенная башня» – серьезное предупреждение. Неожиданный удар. И даже смерть.
– Врубилась? – Яна многозначительно посмотрела на Веру.
– О Господи! – прижала та руки к груди.
– А кому выпала эта карта? – резко спросила Марта.
– Ей, – кивнула Яна на Веру, – но не выпала. Ее передала Вере одна знакомая.
– С какой целью? Где передала?
– На Гоа… – пролепетала Вера.
– Почему на Гоа? – удивилась Марта.
– А это важно? – замялась Вера.
– Если хочешь узнать все точнее, расскажи, как было дело.
Вера с Яной переглянулись.
– Я не имею права… – неуверенно начала было Вера.
– Как знаешь…
Марта протянула ей назад карту.
– Выкладывай все! Живо! – приказала Яна. – Марта – свой человек.
Но первой начала рассказывать сама. О том, как наткнулась на необычное объявление о трудоустройстве в фирме PLAZA, заинтересовалась, пришла на собеседование и увидела еще двух претенденток. Одна из них была Вера, а другая – Агния. Та оказалась женой крупного столичного чиновника. Пока сидели в приемной, познакомились с Верой. На работу приняли Веру и Агнию.
Продолжила рассказ Вера. Про интересную и хорошо оплачиваемую работу, про поездки на Гоа и в Германию. Про обязательную контрацепцию и из-за этого неожиданные кровотечения. Про случайную встречу с Агнией. И про карту, которую та передала Вере.
Марта слушала внимательно.
– Понимаешь… – задумчиво посмотрела она на Веру, – похоже, ты не знаешь, во что ввязалась. «Башня» следует за пятнадцатым Арканом. Это – «Дьявол». Соблазнитель, лжец. Ты приняла его предложение… – Увидев, что Вера смотрит недоверчиво, добавила: – Даже если это отрицаешь.
– Дьявол? – побледнела Вера. – Какой дьявол? Кто?
– Может, твой ненаглядный куратор, – саркастически заметила Яна.
– Что за чушь! – впервые Вера посмотрела на нее возмущенно.
– Еще эта карта говорит о том, что ты не знаешь свою конечную цель… – не обратив внимания на их перепалку, продолжала Марта.
– Конечную цель? Я знаю. Моя цель – передать служебные документы.
– Откуда ты знаешь, что это за документы? – опять встряла Яна. – Может, «секретного завода план»?
– Я не думаю… – растерялась Вера.
Она вспомнила заботливую Иру, их посиделки в кафе, задушевные разговоры. Впервые желанная работа. Да какой там «завод»! А если даже и так…
– Не знаю я, что это за документы. И знать не хочу, – резко сказала Вера. – Мое дело маленькое: доставить пакет по назначению. Что там еще говорит эта карта?
– Что человек зашел слишком далеко и может поплатиться… – честно ответила Марта.
– Как Агния? – вырвалось у Веры.
– С ней что-то случилось? – спросила Марта.
– Недавно погибла в автокатастрофе… – нехотя ответила Яна и тут же пояснила: – Ничего особенного. Просто несчастный случай.
Язык символов, намеков, недомолвок ее раздражал. Она верила и не верила Марте, но все-таки на душе было тревожно – во что же вляпалась Вера?
– Как тебе передали эту карту? – спросила Марта. – Изображение было вот так или вверх ногами?
– Это имеет значение? – удивилась Вера.
– Да. Если «Башня» в перевернутом виде – беги не оглядываясь. Все словно перевернуто с ног на голову. Это рок. Удар будет неожиданным. И страшным.
Вера стала мучительно вспоминать, как подал ей карту уборщик. Но так и не вспомнила. «Да какая разница, – подумала она. – Тут уж, как говорится, “оба хуже”»…
– Не помню… – призналась с отчаянием.
– Как бы то ни было, – подытожила Марта, – Агния хотела предупредить тебя.
– О чем?
Девушка только пожала плечами, мол, сама думай.
– Наверное, она знала о моих проблемах… – предположила Вера. – Ну, конечно! Кто-нибудь на фирме насплетничал. Та же секретарша. Вот и предупредила.
– Неотвратимо только то, – повторила она вслед за Мартой, – что меня скоро выгонят с работы.
– Все может быть, – не стала ее успокаивать Марта. – Видно, Агния хотела тебя предостеречь. Наверное, она неплохо знала Таро. Ведь у «Башни» есть еще одно значение – все может рухнуть, если человек вовремя не побеспокоится, не примет меры, не подстрахуется.
– Так и есть… – уже не сомневалась Вера. – Если эта идиотская спираль выпадет в третий раз, меня точно уволят.
Марта сочувственно посмотрела на отчаявшуюся девушку. Яна тоже не знала, что посоветовать. Вера совсем сникла. Вдруг Марта предложила нерешительно:
– Слушай… Если дело только в спирали… Кажется, я знаю, как тебе помочь.
– Знаешь? – недоверчиво переспросила Вера. – Как?
– Тебе надо заранее вынуть эту штуку, а потом спокойно лететь дальше. Тогда у тебя уж точно ничего не выпадет. Понимаешь? А на фирме соврать, что спираль у тебя стоит. Не будут же они каждый раз тебя проверять?
– Не знаю… – засомневалась Вера, спросила испуганно: – А если проверят?
– Скажешь, в самолете выпала, когда в туалет пошла. Ты и не заметила.
– Но как ее вынуть?
У Веры появилась слабая надежда.
– Легко. Мать моего близкого друга – гинеколог. У нас с ней теплые отношения. Я поговорю. Уверена, она поможет. Но это не все…
– А что еще? – Вера смотрела на Марту, как на свою спасительницу.
– Его надо перехитрить. Ну, твоего шефа… Куратора…
– Как?
– Ты из Гоа летишь сразу в Дюссельдорф?
– Нет, сначала до Берлина. Из Гоа нет прямого рейса в Дюссельдорф.
– Купи из Гоа авиабилеты до Москвы. А оттуда уже в Дюссельдорф. В Москве вынешь спираль. И избавишься от неприятностей.
– Но мне заказывают билеты…
– О Господи! Перекомпостируешь в аэропорту. Купишь за свои баксы новый билет. Скажешь потом, что случился форс-мажор.
– Какой?
От страха Вера плохо соображала.
– Ну, ты и тормоз! – разозлилась Яна. – Наври, что на рейс опоздала. Ты трансфер сама заказываешь?
– Нет. За мной приезжает водитель. Провожает в аэропорт.
– Водитель – индиец?
– Да…
– Я придумала! – осенило Яну. – Устрой поломку. Сядешь в другую машину. Своему водиле сунешь десять долларов, он тебе что угодно подтвердит.
– Как это, «поломку»?! – совсем отчаялась Вера. – Я совершенно не разбираюсь в машинах. Нет, девочки, я не смогу!
Яна была настроена решительно.
– Сунешь в бензобак два кусочка сахара, машина встанет. Или шины незаметно проколешь.
– Я не знаю, где он, этот бензобак, – чуть не плакала Вера.
– Выйдем, я тебе покажу на своей машине, – успокоила Яна. – Потренируешься. Без сахара, понятно. Это быстро делается. Пока шофер на ресепшен за твоими вещами потащится, ты сахар впендюришь. А дальше – в Москву. Между рейсами у тебя будет люфт. Из аэропорта сразу звони мне, отвезу тебя к гинекологу. Она эту хренову спираль вынет, выпадать будет нечему. Дошло?
– Ой! Девочки, я боюсь…
Глаза у Веры стали как две плошки.
– Ну и дура! – отрезала Яна. – Тогда не грузи нас. Зае…ись со своей спиралью!
– Нет, погоди!
Вера схватила Яну за руки, будто хотела удержать.
– Я… Я согласна. Я попробую. Как ты говоришь? Поменять билеты? – она была как в горячке.
– Ну да, – спокойно ответила Яна, – чего ты трясешься, как сопля на ветру? – прикрикнула она. – Не зависай, а то забанят. Включи мозги!
И Вера включила.
– Меня теперь больше никто не встречает. Ну, в Дюссельдорфе… – лихорадочно соображала она, – рейс ведь может задержаться. Я сообщаю о своем приезде уже из отеля. Туда приходит Ирина, забирает документы.
– Ну вот, видишь. А ты боялась. Только смотри, Ирине этой не протрепись, – предупредила Яна. – Как говорится, что знают двое, то узнает свинья, типа твоего Валерия Леонидовича.
Яна явно не жаловала Вериного куратора.
– Нет, нет, девочки! – лепетала Вера. – Я никому… Я не скажу… «Хотя, – подумала она, – Ирине можно рассказать».
Но намек Яны на Валерия Леонидовича ее испугал – если до него дойдет ее уловка, ей конец. В этом она не сомневалась.
Квартира матери Еремея показалась мне непривычно тихой и пустой. В поминальные дни здесь толпился народ, а теперь огромный портрет Еремея в черной рамке заполнял все пространство этого дома. Был его центром тяжести. Центром – тяжести… Альбина Георгиевна уже не была в черном. Но это ничего не меняло. Осталась все та же скорбь в печальных глазах, побледневшие губы с опущенными уголками, резкие морщины между бровей. Она держалась сдержанно, но радушно:
– Проходите, Василиса. Спасибо, что не забываете. Пойдемте на кухню, почаевничаем.