В Плену Красной Розы

Адамов Марк

Сзади приблизились шаги. Один из рыцарей вышел на нос судна и озадаченно почесал подбородок.

– Доброй ночи, мужики, – сказал он. – Меня звать Вальбур.

Представились и Арбо с Ладаимом.

– Слушайте, у вас нет ничего покурить или пожевать? – Вальбур выглядел смущённым. – Я, кажись, свою мошну на том корабле оставил.

– Увы, – Арбо пожал плечами. – Такого у нас нет.

Брат Ним старался держать лицо перед благочестивым рыцарем, но усталость давала о себе знать. Арбо пошатывался, пусть лодка и шла ровно, а тон его был

противоположностью радушия.

– Ладно, жаль, – Валбур поцокал языком и вздохнул. – Замаюсь я в карауле без дурмана.

– А зачем нам караул? – решил поинтересоваться Крысолов. – Что, на Беледе бывает опасно?

– Оно везде так бывает, если расслабиться, – пояснил рыцарь. – Радмар велел караулить, так что будем караулить.

– Может, не стоило плыть без знаков различия? – Ладаим пытался унять себя, но и сам слишком устал. – Стал бы кто нападать на рыцарей ордена Мальны?

– Ну, если гребенники или иложоры заплывут из озера, то им-то похеру будет на наши флаги, – Валбур развёл руками. – Ладно, мужики, спокойной ночи.

Крысолов уселся рядом с сопящей Ним и прислонился к борту. Нос харанки с шелестом рассекал воды Беледы. Ладаим чувствовал, что вот-вот уснёт под этот мерный звук. Стало быть, проснётся он с затёкшей шеей и болящей спиной, но это лучше, чем возвращаться в надстройку. К сомну храпов присоединилось уже не меньше четырёх голосов.

Наверное, и Лисам бы стоило подумать о карауле, но день выдался слишком тяжёлым. Не для тел – для их душ. Ладаим принял эту ночь, пусть спокойной она для него вряд ли станет.

– Добрых снов, Ним, – выговорил он сквозь сон. – И тебе добрых, Варион. Где бы ты ни был.

Глава 6. Дальше пути нет

– Ну как, готов к нашей беседе? – спросила госпожа Алама с непоколебимой улыбкой.

Химера взглянул на даму исподлобья. Он всегда был готов к любой беседе. Что бы ни задумала служительница, он расскажет ей то, что она желает услышать. Наврёт, но расскажет. К чему он не был готов, так это к дорожке вокруг лекарского дома, устланной могилами.

Кем могли быть те люди, похороненные под тёсанными плитами? Наверное, такими же залётными гостями, как и он сам. Осудить их по закону было бы сложно, но вполне можно умертвить таких иноземцев в тихую. Стоило только убедиться, что никто не будет их искать.

А уж то, для чего это делалось, Химеру волновало куда меньше. Может быть, рыцари так избавлялись от лишней мороки. Или местные лорды забавлялись охотой на людей. А что? Заскучать на скалистом острове посреди бездонного озера – дело плёвое. Это объяснило бы и то, зачем лекари так старательно выхаживают Вариона с Каддаром, не забывая при этом утихомирить их тряпкой с горьким запахом. Кому интересно охотиться на раненную дичь?

– Варион, ты меня слышишь? – Алама наклонилась вперёд, чтобы заглянуть в опущенные глаза Лиса. – Пожалуйста, давай ты будешь слушаться. Смева очень разволновалась после твоей вчерашней выходки.

Если она решит, что ты слишком буйный, тебе придётся сидеть в ремнях и пить горемычницу, пока не выздоровеешь. Ты пробовал горемычницу? Она растёт у нас в садах, и я как-то проспорила подруге, что съем один плод, когда была служкой. К счастью, меня сразу же стошнило и доедать я её не стала.

– Что от меня нужно? – спросил Химера отстранённо.

– Сегодня мы с тобой отправимся в небольшое путешествие, которое поможет тебе принять нового себя.

Алама поднялась и запустила руку в ящик стола. Оттуда она извлекла тонкую свечу сливового цвета.

– Что за путешествие? – нетерпеливо уточнил Варион.

– Мы должны понять, откуда происходит твоя мучительная страсть к чужому вниманию и восхищению, – служительница загадочно улыбнулась, глядя куда-то в окно. – В особенности, со стороны женщин.

– Что за бред? Нет у меня никакого желания.

– Брось, Варион. Всё, что тебя волновало в последние дни – это что тебе не будут улыбаться и подмечать на улице. Даже мне – служительнице Далёкой Звезды, которую ты видишь впервые в жизни – ты сразу же сделал грязные намёки. А ведь ты и не ждал, что это куда-то заведёт, правда? Ты просто хотел услышать что-то похожее в ответ.

Дыхание Химеры сбилось. Он чувствовал, как раздуваются ноздри и краснеет нетронутая увечьями щека.

– Вы обижать меня будете или лечить? – спросил он.

– Я и не думала тебя обидеть, друг мой, – Алама втиснула свечу в узкую серебряную подставку. – В моём опыте, это значит, что ты просто ищешь внимания, которого тебе когда-то не хватило. Поэтому мы отправимся в путешествие по твоему разуму, чтобы понять, с чего всё началось. Полагаю, с твоей мамы. Расскажи мне о ней.

Холодный пот пришёл на смену горячему румянцу. Алама только что попыталась открыть запретную страницу в книге его памяти.

– Нет! – воскликнул Лис. – Нет-нет-нет. Госпожа, вам не нужно знать о ней. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Вскрывать собственный разум – это неприятно, Варион. – Алама пододвинула столик и установила на него тонкую свечу. – Но это необходимо, если ты хочешь выздороветь.

– Значит, я не хочу этого. Только не так.

– Тогда ты должен понимать, к чему приведёт твой отказ, – служительница зажгла новую свечу об уже горящие. – Смева больше не позволит нам видеться, и останутся только её процедуры. Но уже с ремнями и горемычницей.

Химера сжал зубы до скрипа. Ему показалось, что от одного даже откололся кусочек и провалился в пересохшее горло. Улыбки Аламы и её сладкие речи походили на яд летарской гадюки. Эта змея кусала путников, забравшихся слишком глубоко в болота. Укус был настолько слабым, что его можно было не заметить, да и яд действовал не сразу. Тонкие клыки осторожно прорезали кожу, и лишь дома, сняв ботинки, неудачливый путник замечал два окровавленные следа. Но к тому моменту шансов спастись было мало.