В плену отражения
Шрифт:
– Как я по тебе скучала, - прошептала я, уткнувшись в его плечо и закрыв глаза – чтобы не видеть Маргарет.
– А я как? – Тони все же неловко поцеловал меня в ухо. – Ты рядом, и тебя нет. Как я только с ума не сошел? Но знаешь, сейчас не намного лучше, если честно.
– Так что там с Маргарет? – мне столько всего хотелось узнать, и я не знала, о чем спрашивать в первую очередь.
– Может, я все-таки сначала начну? – спросил Тони.
– Да, конечно, я больше не буду перебивать.
– Ты потеряла сознание, когда родила. Не сразу, а минут через
Гром прогремел уже ближе, тучи начали подбираться к солнцу. Птицы примолкли, и даже чокнутые кузнечики вякали как-то испуганно.
– Если мы не хотим попасть под ливень, надо идти в замок, - Тони с трудом встал и подал мне руку.
– Ощущение, как будто мне лет девяносто. Пожалуй, стоит дать свободу Маргарет и Мартину. Пусть пока сами идут, говорят, делают, что надо.
– Я приду к тебе ночью, - кивнула я, перебросив испачканный плащ через плечо. – Только дверь внизу открой.
– Кстати, а что будет, если мы сделаем что-то не то при людях?
– Сейчас проверим, - усмехнулась я. – Точно не уверена, но догадываюсь.
Мы вышли из-за кустов, скрывавших поляну. Элис сидела на пеньке и плела венок из лохматых белых цветов с едким запахом. Точнее, уже не плела. Она замерла, прервав движение, которым заправляла стебельки в вязанку.
Ага, так я и думала. Мы немного припозднились. Она должна была прерваться при нашем появлении, а потом быстро доплести венок и надеть его себе на голову, сказав, что сплетет себе такой же для венчания, если когда-нибудь соберется выйти замуж.
– Элис, ты хотела бы выйти замуж за короля? – спросила я, когда мы подошли ближе.
Она молчала, все так же неподвижно разглядывая кусты за нашими спинами.
Ладно, Маргарет, твоя очередь.
– Элис, пора домой, гроза идет, - сказал Тони.
Вскочив с пенька, Элис ловко заправила торчащие стебли и надела венок на голову.
– Вам нравится, миледи? – спросила она его. – Если я когда-нибудь соберусь замуж, сплету себе такой для венчания. У нас в деревне девушки выходят замуж в венках из полевых цветов.
Значит, я не ошиблась. Так было и в хижине сестры Констанс. Если мы вдруг сделаем или скажем что-то, чего не должно быть в отражении, оно деликатно замрет, как замок спящей красавицы, ожидая, пока мы не вернемся обратно в программу.
Маргарет и Элис поспешили домой, а Мартин на развилке свернул в другую сторону, чтобы сделать круг и выйти к воротам с противоположной стороны парка.
Интересно, как долго отражение останется
Ливень с градом обрушился, когда Маргарет уже поднялась в свою комнату и стояла у окна. Мартин в этот момент бежал через мост, чтобы спрятаться под аркой. Любопытно. Я точно вспомнила, что и в прошлый раз дождь начался, когда Маргарет стояла у окна и смотрела на бегущего по мосту Мартина. Но сейчас мы задержались на поляне. Выходит, время остановилось, пока мы с Тони обменивались там любезностями?
Было еще не поздно, но потемнело так, словно наступил вечер. Ветер бушевал, ломая ветви деревьев в парке. Градины размером с крупную горошину скакали по камням. Молнии сверкали каждую минуту, а гром, казалось, не прекращался вовсе – его раскаты накладывались один на другой.
Мартин стоял под аркой и смотрел на скачущие градины. О чем он думал, не узнает уже никто и никогда. А я пыталась хоть как-то разложить по полочкам свои чувства.
Тони, мой Тони – со мной, здесь! О таком я и подумать не могла. Наверно, я еще никогда так не радовалась ему. Даже когда он позвонил мне и сказал, что хочет прожить со мной всю жизнь. Даже когда встретил меня – невесту! – в Хитроу. Даже когда я официально стала миссис Каттнер. Теперь - чтобы ни случилось! – он будет со мной. Пусть даже в облике Маргарет.
И тут же страх – а что, если ничего не выйдет? Как наша девочка будет расти с родителями, идеально подходящими на роли ходячих мертвецов? Нет, лучше не думать об этом, иначе просто руки опускаются. Мысленные такие руки.
А еще сбоку козявкой прилепилась какая-то глупая обида. Не нравлюсь я ему, видите ли, в теле Мартина. Ясень пень, не нравлюсь. Можно подумать, он мне нравится. Щетина его колет, грудь мешает. Ничего-ничего, дорогой, сейчас тебе в туалет захочется, горшок под стулом – вперед с песнями. А потом Элис будет тебя раздевать на ночь. Если вдруг это покажется тебе… хм… эротичным, привычной мужской реакции не последует. А еще через пару дней…
Не успела я представить себе унылую Маргарет, сидящую взаперти с подколотой рубашкой, как Мартин оглянулся по сторонам, одним ловким движением извлек из гульфика свое хозяйство и прямо тут же справил малую нужду. Я мысленно скривилась, но не зря говорят, что душа живет под мочевым пузырем. Физически мне стало хорошо, и с некоторой долей досады пришлось признать, что этот способ гораздо удобнее женского.
По большому счету, можно было пойти к Тони прямо сейчас. Все равно бы нас никто не увидел. Но обида никак не желала уходить. Ну нет. Ночью – значит, ночью. Назло бабушке отморожу уши. Поэтому я предоставила Мартину действовать по наезженному. Даже любопытно было, чем он займется.