В плену страсти
Шрифт:
Сару буквально разрывало на части. Она с уважением отнеслась к жертве, которую была готова принести мисс Фицуотер. Очень мило пожертвовать ради приятельницы вещью, которую она так ценила. И понадобится эта жертва лишь для того, чтобы леди Кларк продолжала кутаться в ватное одеяло, а ее мир состоял бы из акварелей и экипировки для походов.
«Я зарисую каждый цветок, каждую бабочку, каждое насекомое на южном побережье», – как-то похвасталась пожилая женщина.
С тех пор она только этим и занималась. На ее хобби уходили деньги на продукты. Плата за обучение Артемизии. Средства на ремонт кровли.
Леди Кларк возвращалась в реальность, только если погода мешала ей отправиться
– Ты не понимаешь, – проговорила мисс Фицуотер, как будто читая мысли Сары.
– Наверное, нет, – отозвалась Сара. – С другой стороны, я не могу и представить, что трачу целый день на то, чтобы растереть нечто, называемое египетской мумией, в краску для рисования.
«Или отказываюсь продать удачное произведение искусства, чтобы купить уголь. Или забираю деньги на оплату обучения Арти, позволяющую девочке получить образование и шанс удачно выйти замуж…»
Мисс Фицуотер едва не улыбнулась.
– О, из египетской мумии получается прекрасная коричневая краска!
Сара рассмеялась.
– Но она же из мумии! У меня все чувства бунтуют против этого!
Впервые за много недель Сара заслужила почти озорную усмешку пожилой женщины.
– Нет, если с ее помощью можно изобразить нужный оттенок бабочки под названием «толстоголовка актеон».
Саре хотелось сказать: «Нет». Она не будет больше зря тратить деньги. Но понимала, что не скажет этого. Здесь, в Фэрборне, совсем мало того, что может утешить душу. Ей самой нравился ветер, беспорядочные складки на земле, радостные звуки, которые издавали животные, приветствуя ее. Леди Кларк любила рисовать. А мисс Фицуотер – леди Кларк. Как могла Сара без уважения отнестись к такой преданности?
Сдавшись, она взяла брошь с ладони мисс Фицуотер.
– Если вас нельзя разубедить, – промолвила она, – то мне остается только сделать то, что вы просите. Я возьму ее с собой, когда поеду в Лайм-Реджис, и мы заложим ее. Таким образом, когда-нибудь вы сможете ее выкупить.
Сара пришла в замешательство, увидев, как слезы заблестели в глазах женщины.
– Спасибо тебе, – прошептала мисс Фицуотер, сжимая руку Сары в своей. – Это действительно так. – Ее лицо помрачнело, тело напряглось. – Возможно, Уинни и не скажет этого, но ты действительно лучшее, что случилось в нашей семье.
У Сары появилось незнакомое ощущение, что слезы жгут ей горло. Она понимала, чего мисс Фицуотер стоило произнести это. И она не помнила, чтобы ей когда-либо преподносили столь чудесный дар.
Прекрасно осознавая, что из-за нее нескладная женщина испытывает неловкость, Сара быстро и крепко обняла мисс Фицуотер.
– А вы – лучшее, что произошло со мной, – сказала она.
Потому что ей в конце концов надо увидеть Йена Фергусона.
Сара не мешкала больше ни мгновения. Пока леди Кларк и мисс Фицуотер рассматривали последние акварели в художественной студии, совмещенной со второй гостиной, а Арти разбирала пьесу Скарлатти в музыкальной комнате, Сара совершила налет на бельевой шкаф, чтобы взять одеяла, и на кладовую, где раздобыла бинтов и несколько пучков трав для припарок. Пег видела, как она это делает, но Пег была вторым человеком, который никогда не задавал лишних вопросов. Так что Саре удалось прихватить еще и миску тушеного мяса, ломоть хлеба и кружку эля.
– Хватит тебе кормить этого борова, словно он человек, – проворчала Пег, отворяя заднюю дверь у нее за спиной.
Аккуратно переложив награбленное, Сара улыбнулась:
– О нет, Пег! Это для меня. Я решила, что хочу сегодня вечером в покое насладиться обедом, поэтому поем в конюшне.
В ответ Пег лишь тихо хмыкнула, но
Когда Сара выходила из дому, вечер уже постепенно уступал место ночи. Угасающий свет отбрасывал золотистые отблески на быстро бегущие по небу облака, а ветер кусал лодыжки. Сара учуяла запах дождя, понимая, что это еще не все капризы, которые заготовила для нее природа. Ей следует думать о том, как она выведет находящегося в садовом сарае человека со своей земли. Вместо этого она вдруг почувствовала, что ее вновь охватывает какое-то странное веселье.
Но Сара же не настолько глупа, чтобы чувствовать нечто подобное. У нее нет времени или целой ночи. При этом она отказывалась признаваться даже себе, что успела подняться наверх, чтобы причесаться, и лишь после этого выбежала из дому. Но это не имело значения. Однако по пути через подстриженный сад и мимо стойл она все равно прижимала свою добычу к груди, словно это были новые учебники. Когда Сара проходила мимо загона Уиллоби, тот радостно захрюкал, приветствуя ее.
– Как хорошо, что ты здесь, – сказала она борову. – Не уверена, что сегодня я стану тебя преследовать.
Сара нипочем не поверила бы в то, что свинья может обижаться. Но этот боров мог. При мысли об этом Сара усмехнулась, когда взялась за дверь сарая и толкнула ее. Внезапно у нее закружилась голова, она оценила нелепость ситуации и ощутила беспокойство, почувствовав, что ее грудь теснит что-то тревожное, чужое… Сара изо всех сил старалась сдержать улыбку, когда дверные петли протестующе заскрипели.
– Мистер Фергусон…
Ее улыбка погасла, так и не осветив лицо. Сара оглядела сарай в уверенности, что глаза ее обманывают…
Но нет, они не лгали ей. Садовый сарай был пуст.
Глава 4
Йоркшир
Когда Алекс Найт видел Фиону Фергусон в последний раз, он привез ей самую лучшую новость в ее жизни. На сей раз это была худшая новость.
– Если милорд подождет здесь, – с поклоном произнес маленький пухлый дворецкий, – я сообщу маркизе.
Алекс даже не счел нужным ответить. Он всего лишь прошелся по просторной гостиной, чтобы выглянуть в окно. Уж лучше это, чем осматриваться в одной из самых холодных и мрачных комнат, в которых он когда-либо бывал. Не то что здесь было грязно или темно. Окна высотой по крайней мере в десять футов выходили на юг, так что солнце должно было согреть его. Однако было что-то обескураживающее в монотонной белизне мраморного пола, в строгости голубого с золотом декора, в хирургически точной расстановке бесценного фарфора.
Маркизат Лейберн был древнее самого Ноя – освященное веками звание, подтверждаемое королевскими кредитами, выгодными браками и благоразумными проявлениями лояльности. Алекс вполне мог бы счесть, что этот дом отражает столь же богатую историю, как и его собственное жилище – серая каменная громадина, почтенное великолепие, которое брело по земле, вбирая в себя мешанину событий, происходивших в Англии век за веком.
Алекс просто не мог ошибаться. Он подозревал, что сам дом так же древен, как и его титул. Но в последнее время его внешняя часть оказалась плотно окутанной строгой, геометрической палладианской [2] бесцветностью, скрывающей следы истории целыми акрами строгого белого мрамора.
2
Архитектурный стиль, названный в честь венецианского архитектора Андре Палладио (1508–1580).