В плену внезапности
Шрифт:
Она никогда не была более сексуальной, чем в этот самый момент: ее голубые глаза широко распахнуты и полны неуверенности из-за изменения в моем поведении, но все же она мне доверяет, потому что в глубине души знает, что я никогда не сделаю ничего, что может причинить ей боль. Она – моя Вселенная, и пришло время для нее изведать и принять те части моего внутреннего мира, которые я тщательно скрывал все эти годы.
– Я хочу слышать только твои сексуальные стоны, - сказал я.
–
Она кивает, заползает на кровать и вздыхает, откидываясь на спину и принимая позу, которую я потребовал.
Ее великолепные темные волосы разметались по подушке, она покорно развела ноги в стороны, и я начинаю с поцелуев и покусываний, двигаясь вверх по внутренней части ее бедра, до тех пор пока ей не становится трудно удержаться от ерзания, и она закусывает губу, чтобы не вымолвить рвущиеся слова. В тот момент, когда я опускаюсь на кровать рядом с ней, и мой язык начинает исследовать ее киску, звуки, стоны и хныканье становятся громче.
Я прижимаю большой пальец к тугому колечку мышц, пока мой язык продолжает свои пытки.
Хорошо, что мы одни на этом острове, потому что, когда мой большой палец проходит через сопротивление, проникая туда, где я никогда не был, Дженн вскрикивает еще громче. Другой рукой я удерживаю ее бедра на месте, пока она извивается, и ее тело не взрывается оргазмом под моей хваткой. Как только ее мышцы начинают расслабляться, я доказываю ей, что, как я уже говорил ранее, доставлять друг другу удовольствие — это лучший афродизиак.
Мой член тверд как сталь, когда я взбираюсь на ее сладострастное тело, и во второй или третий раз хороню его по самые яйца глубоко в ее теплых глубинах.
– Пол, я не думаю, что смогу...
– Я знаю, что сможешь. На этот раз, детка, давай займемся любовью?
Ее уставший взгляд полон таким обожанием и признательностью, какие я вряд ли видел от нее за все месяцы прошедшего года. Те эмоции на ее лице, что она дарит мне, поднимают во мне желание получить гарантии того, что все между нами будет работать: наш брак, потребности и наше общее будущее.
Но я не могу себе позволить думать об этом, пока нет.
Дженн - женщина, которую я выбрал, чтобы смягчить свои желания, но способен ли я реализовать это? Как я могу подчинить и умерить свои потребности, если она - единственная женщина, которую я желаю видеть своей?
В этом я бессилен, но надеюсь, что смогу заставить ее понять, что вместе мы сможем справиться и с желаниями, и с потребностями.
Она приподнимается, изгибаясь в спине, когда принимает меня.
– Я люблю тебя, Пол. И никогда не переставала.
– Я знаю, - я замираю, когда наши глаза встречаются в понимании того, что между нами встала проблема
– Дженн, позволь мне показать тебе, в чем я нуждаюсь, и пока я это делаю, ты расскажешь мне, в чем нуждаешься ты.
Ее шея вытягивается, когда она приподнимается поцеловать меня.
– Мне нужно, чтобы ты любил меня.
– Все это есть и было. Я люблю тебя. Ты - единственная женщина, которую я когда-либо любил.
Я уверен, что ее тело должно быть более чувствительным после того, что уже было между нами сегодня, но она не жалуется, пока мы мягко и медленно двигаемся вместе. Новая волна удовольствия неумолимо нарастает, пока мы не хватаемся друг за друга, а затем падаем рука об руку, наши пальцы и тела переплетаются, когда мы достигаем экстаза вместе.
Мы остаемся сплетенными, ее лицо спрятано в изгибе моей шеи, а сердце бьется ниже моего, пока наше дыхание не выравнивается.
Она просто потрясающая, и она принадлежит мне.
Я обнимаю ее, и меня охватывает понимание, что я знал это с той самой первой ночи, когда впервые встретил ее. Я хочу все с этой женщиной. Я хочу, чтобы она была сильной, и в то же время я хочу доминировать над ней и заботиться. Она моя во всех смыслах.
Ослабив объятия, я выбираюсь из постели.
Покидая ее всего лишь на мгновение, я направляюсь в ванную и смачиваю полотенце теплой водой. Я осторожно обтираю ее тело, а после накрываю простыней, задергиваю москитную сетку вокруг кровати и обещаю вернуться.
Вскоре я возвращаюсь с бутербродами и фруктами, о которых говорил Мигель, а также с бутылками воды. Лежа обнаженными в нашем уютном коконе из занавесей, мы восполняем силы, подкрепляясь и утоляя жажду, в то время как яркий солнечный диск медленно садится над водой, синева становится темнее, небо наполняется звездами.
– Я не могу поверить, что мы здесь, - говорит Дженн, делая еще один глоток воды.
– Мы могли бы придумать что-нибудь более необычное завтра на ужин.
Ее улыбка становится шире.
– Это лучший сэндвич с индейкой, который я когда-либо пробовала. Я даже не представляла, насколько была голодна.
Я беру кусочек ананаса и подношу к ее губам.
– Мы должны поддерживать силы.
– Недолго думая, ее губы открываются, принимая мое подношение.
Прежде чем она успевает заговорить, я наклоняюсь и целую ее, слизывая сладкий ананасовый сок.
– Потому что это лучший ананас, который я когда-либо пробовал, и я планирую продегустировать еще больше деликатесов в ближайшие десять дней.