В плену востока
Шрифт:
– Почему ты решил мне об этом сказать?
– Купи пиво.
Мы идём в ближайший минимаркет. Я даю Антону денег, тот покупает себе пиво, после чего мы молча возвращаемся в парк.
– Ты получил своё пиво. Теперь выкладывай всё, что знаешь.
– Твоя мама хотела, чтобы Данил приставал к тебе. Она послала мне сообщение и номер твоего араба, и я переслал это сообщение ему. Ну… короче, я оповестил его, где ты и… с кем.
– Что?!
– Твоя мать подумала, что в нем вскипит горячая кровь, и, приревновав, он бросит
– Что ты несёшь? Моя мама не способна на такие вещи.
– Я сказал то, что было вчера. Можешь мне не верить.
– Почему ты решил рассказать мне?
Антон делает длинный глоток из бутылки, затем протягивает мне с вопросом:
–Хочешь?
– Сам пей.
Мы молчим, думая каждый о своём. Наконец я встаю.
– Мне пора. Но прежде хотела бы услышать ответ.
– Почему рассказал? Жалко тебя стало… да и пьян я ещё, – говорит он и глухо смеётся. – Мне плевать на Данила.
Будет по-моему
Андрюшка ещё в школе, а значит, мне предстоит остаться с мамой один на один. Не хочу устраивать скандалов. Ее материнское сердце можно понять. Любая мать, на ее месте, повела бы себя, если не также, то близко к тому.
Она сидит на кухне, разбирает квитанции за квартиру. На глазах большие очки, в которых она выглядит как черепаха Тортила, вот только добродушной улыбки не хватает. Мама поднимает голову и с тихим удивлением рассматривает мое новое платье.
– Азиз купил, – устало поясняю, потом иду к холодильнику, чтобы достать сок. Несмотря на нежелание спорить с мамой, я все-таки завожу неприятную тему. Мой язык сам говорит, что не удержать. – Как бы ты ни старалась нас разлучить, ничего не выйдет. Данил мне не нужен. Азиз это знает.
Разворачиваюсь к маме лицом, медленно отпиваю сок из стакана, а она смотрит на меня в недоумении.
– Я люблю Азиза. Мне море по колено, понимаешь? Просто оставь меня в покое, – добавляю со слезами на глазах. Громко ставлю стакан на стол и ухожу к себе в комнату.
До самой субботы мама со мной не разговаривает. Такой уж у неё сложный характер, что при недостатке понимания она закрывается от окружающих, все мысли остаются при ней. Лишь в крайнем случае мама может выплеснуть накопившиеся проблемы в лицо. В данном случае она прекрасно знает, что неправа, но продолжает дуться, делая из меня виноватую.
Этот недельный отъезд пойдёт нам на пользу. Пока я ещё ничего определённо не решила. Замуж очень хочется. Однако Азиз не скрывает, что семейные ценности для него превыше всего. Есть вещи, которых я побаиваюсь. Как бы там ни было, никто меня ни к чему не принуждает. Будет только по-моему.
Мама смирится, если я выйду за него замуж. Помню, да – слов утешения у неё потом не найти. Сама виновата буду.
Азиз тоже ничем не поможет, если я вдруг пожалею… Ох… Рассуждаю так, будто уже завтра свадьба. Отворачиваюсь от зеркала и принимаюсь
Анжелика вчера звонила, спрашивала, чем всё закончилось. Я ее ошарашила, сказав, что мордобоя не было. Я получила разорванное платье, но взамен он купил другое – монашеское. Вчера мы с ним не виделись. Я сама попросила не заезжать за мной. Испытывала мандраж. Сейчас тоже влёгкую потряхивает.
До самого вечера брожу по дому, как заведённая кукла. Кушать не хочется, сидеть тоже. С Надей поболтала по «Вотсапу», потом Андрейка со школы пришёл. Я его покормила, затем он скрылся у себя в комнате. У него новая игра какая-то – слышу паф-паф-паф без остановки.
И мама ушла. Уверена, она не вернётся, пока я в аэропорт не уеду. Вот упрямая!
Азиз присылает за мной такси к шести часам. Мама так и не пришла, на звонок не ответила. Ладно. Сам он ожидает меня в аэропорту, в кафе.
– Почему мы приехали сюда по-отдельности? – завожусь, как на новых батарейках. – Что за конспирация?
Азиз встаёт мне навстречу. На нём шелковая рубашка и потертые джинсы. Без костюма он выглядит моложе своих лет. Не могу не любоваться!
– Вечно ты видишь в моих действиях подвох, – целует меня в щёку, потом в другую. Воспитание не позволяет целовать девушку в губы при людях. Это злит, но я смирилась давно. – У меня были дела, и чтобы не опоздать, послал к тебе такси.
Сдаюсь.
– Ладно. Извини, я на нервах.
Мы устраиваемся за столиком, до регистрации минут сорок. Азиз заказывает супер дорогущий чай.
– Что тебя беспокоит, Эрика?
– Всё. Эта поездка, твоя семья, моя мама, наше будущее – всё.
Его спокойный взгляд бродит сначала по интерьеру кафе, затем останавливается на моём сто процентов бледном лице – в зеркало смотреть не надо.
– Давай по порядку. Эта поездка – обычный отпуск и ни к чему тебя не обязывает. С моей семьёй ты пока не знакома. Когда познакомишься, тогда и сделаешь выводы. Наше будущее зависит только от тебя, я настаивать не стану, понимая, что твоя культура резко отличается от моей. Определённо скажу, что переезжать в Москву я не собираюсь. Если мы поженимся, то ты должна будешь жить в доме своего мужа, то есть в моем доме. И последнее… Что не так с твоей мамой?
Сижу ни живая ни мёртвая. По-моему, я не дышала целую минуту. Азиз умеет слушать, схватывает налету. Он разжевал все и проглотил вместо меня. Вот так просто.
– Эрика?
– Ну… она же против.
– Ах, ты об этом. У тебя добрая мама.
Я жду дополнений, но он ничего больше не говорит.
Объявляют регистрацию. Помощник Азиза берёт наши чемоданы и идёт к стойке, мы следуем за ним.
Пока ждём посадки на самолёт, я неуверенно спрашиваю:
– Азиз, а есть вероятность, что твоя семья меня не примет? Если я соглашусь принять ваши правила и… жить в твоём доме… ну, в общем…