В плену желаний
Шрифт:
– Прошло четыре года, папа. Маме не захотелось бы видеть тебя таким неприкаянным. Ты сказал, что Кэрол красивая. Если она работает в «Расселле», значит, модно одевается. Чего же еще тебе надо?
– Немного покоя и тишины.
Дэн не обратил внимания на этот намек и продолжал свои поползновения:
– Нет, это важная проблема. Ты провел чертовски много времени в одиночестве с тех пор, как умерла мама.
Вдруг его осенила ужасная догадка, и он отложил свой бутерброд в сторону. Когда ему было девять лет, отец говорил с ним о птичках и пчелках. Больше они о сексе
Но что значит быть настоящим мужчиной, он усвоил не из этих довольно неловких разговоров, а из повседневного наблюдения за тем, с какой заботой отец относился к матери. Его родители были чудесной парой, и Дэн нашел только одну причину, по которой его отец отказывается от отношений с другой женщиной. Хотя дискуссия на эту тему обещала быть дьявольски трудной, он чувствовал, что должен начать ее.
Он встал, подошел к фургону и понизил голос до доверительного шепота:
– Пала, я знаю, что у людей постарше бывают опасения… Я не знаю, как бы поделикатнее об этом сказать, но иногда эти опасения оправдываются. Ты понимаешь, что я имею в виду. Если это тот случай, то у врачей сейчас появилось множество новых способов лечения. Почему бы тебе не сходить на прием и не получить помощь?
Более раздосадованный, нежели обрадованный тем, что его сын внезапно заинтересовался его здоровьем, Мэтт отступил назад:
– Черт возьми, о чем ты говоришь?
Дэн оглянулся, чтобы убедиться, что, кроме них, на стоянке никого нет.
– Ну, способность удовлетворить женщину, – выдавил он.
Мэтт сначала был шокирован тем, что Дэн решил дать ему совет по борьбе с импотенцией, когда это была последняя из его проблем, но потом рассмеялся. Он смеялся так сильно, что ему пришлось сесть на ящик рядом с сыном и отдышаться.
– С моим персональным водопроводом нет никаких чертовых неполадок, Дэн. Господи, мне только пятьдесят четыре.
Он снова начал посмеиваться, когда вспомнил ночь, проведенную с Кэрол. Вероятно, он поставил своего рода рекорд в своей возрастной категории, но они с Кэрол были слишком заняты, чтобы вести подсчет.
Все утро Мэтт ходил мрачный, но теперь Дэн заметил на его лице слабую улыбку очень довольного человека. Пораженный догадкой, что проблема гораздо серьезнее той, которую его отец все-таки мог бы признать, он пересмотрел свою точку зрения.
– Если эта улыбка означает то, что я думаю, то, отказавшись от этой женщины, ты поступаешь как дурак, а я знаю, что ты не дурак.
Мэтт был неспособен воспринять этот совет и, помрачнев, поднялся на ноги.
– Тебя не беспокоит, что я был с другой женщиной после твоей матери? – спросил он.
– Черт возьми! Конечно, нет! – хлопнул его по спине Дэн. – Поздравляю! Я бы сказал, что уже хватит, и мама тоже. Она ни за что не захотела бы, чтобы ты жил, как благочестивый монах, который отказывается искушать свою плоть, общаясь с женщинами.
– Да, я знаю, – ответил Мэтт. – Просто Кэрол не та женщина.
– Почему?
– Я послал за фотографиями с вечеринки. Подожди, пока не увидишь ее. Она
Дэн вернулся к своему бутерброду.
– Ты так стараешься уговорить самого себя, верно? Я и не думал, что у тебя есть предубеждение против хорошеньких женщин за рулем «БМВ». Наши дела идут очень хорошо, папа. Я уверен, что ты в состоянии соответствовать ее вкусам, какими бы дорогими они ни были, и вообще, я сомневаюсь, что она интересуется тобой из-за денег.
Мэтт поддал ногой камешек:
– Нет, она даже не знает, что у меня кое-что есть.
– По-моему, мы с тобой ходим вокруг да около, папа. Вы с мамой были счастливы. Вы провели вместе много прекрасных лет, прежде чем она заболела. Неужели ты не хочешь снова пережить эту радость?
– Конечно, хочу, но, – тут его голос понизился до шепота, – твоя мама умерла.
Дэн уставился на него:
– Так вот что тебя останавливает? Ты чувствуешь себя виноватым, потому что жив и доволен собой, а ее больше нет?
Когда его отец двинулся прочь, снова устанавливая между ними стену молчания, которой он так часто отгораживался, у Дэна возникло искушение толкнуть его обратно на ящик.
– Ты заслуживаешь хорошего пинка под зад! – выкрикнул он вместо этого. – Почему же ты не прыгнул в мамину могилу?
Мэтт оглянулся через плечо:
– Ее кремировали, Дэн.
– О, Господи, я знаю, что могилы не было! – снова крикнул Дэн. – Я вовсе не об этом!
Сунув в рот остатки бутерброда, он яростно дожевал их, глядя вслед отцу. Они были одинакового роста и телосложения и могли бы носить одежду друг друга, если бы хотели, но на этом сходство между ними и заканчивалось.
Дэн понял, в чем беда отца. Он тоже продолжал тосковать по своей матери и всегда будет скучать, но будь он проклят, если снова позволит отцу погрузиться в могильный холод одиночества. Возможно, Кэрол действительно не та женщина, которая способна вырвать отца из установленного им самим замкнутого, круга отшельничества, но ведь может появиться и другая.
«Я должен наблюдать, что он предпримет дальше», – пообещал себе Дэн, надеясь, что фотографии с вечеринки прибудут скоро, потому что его страшно заинтересовала Кэрол. Он не мог понять, почему такой «безупречной» женщине не удалось пробить брешь в броне, которой его отец окружил свое сердце.
Сьюзан обнаружила Кейси сидящим на столе. Она одолжила ему ярко-желтые спортивные брюки, и он провел все утро на солнце с обнаженной грудью, просматривая ее журналы. Когда она вошла и наклонилась, чтобы запечатлеть на его щеке легкий поцелуй, он протянул ей открытку из «Идеального супружества». Он нацарапал в блокноте вопрос по этому поводу, и по обвиняющему выражению его глаз было понятно, что он не просто любопытствует, а ревнует.
Пространство стола было достаточно обширным, чтобы служить скамьей, и Сьюзан, усевшись напротив Кейси, постаралась не кричать слишком громко, чтобы не услышали соседи, оставшиеся дома в этот час: