В погоне за мечтой
Шрифт:
— А мы сможем продолжить разговор о твоем возвращении на ранчо в другой раз?
Кимо тяжело вздохнул.
— Ники, мне там нечего делать.
— А не могли бы мы…
— Нет! Не могли бы! Я люблю тебя, Ники. Люблю вот уже много лет! Я обезумел от любви, я устал от необходимости скрывать ее, делать вид, что мне наплевать на то, что в Европе или на вечеринке ты проводишь время с другими мужчинами. Я больше не хочу терпеть этого.
— Но в жизни многое меняется, — промолвила Ники. — Во всяком случае, я изменилась.
— Не настолько, — покачал головой Кимо. — Ты по-прежнему принцесса ранчо, а я — простой пастух. И ничто не может изменить это. Никогда.
Ники хотела было
— До свидания, Ники, — печально попрощался он.
Резко тронувшись с места, полицейская машина быстро уехала.
Было уже около полуночи, когда полицейские заметили знаменитого пони Кимо — он пасся на лугу в нескольких милях от Ваймеа. А наутро местные ребятишки нашли невдалеке от этого места на берегу смятое красное платье и модные босоножки. А из их домов пропали кое-какие вещи. Вот и все следы, которые оставила Пени Каала.
Пятница, 7 июля
Восхищаясь прибрежным шоссе, Джек заметил сверкающий черный «кадиллак», направляющийся в Хило. Вообще-то «кадиллаки» были не в его вкусе, но, устав из-за задержки полета, вызванной «техническими причинами», он не стал раздумывать и взял напрокат именно этот автомобиль. Свернув на Кайлоа-авеню, «кадиллак» покатил по нижней части города, где вдоль деревянных лавочек и исторических зданий все еще гуляли поздние прохожие. Хило был экономическим и коммерческим центром Большого острова, однако, несмотря на это, город сохранил очарование эпохи плантаторов девятнадцатого века.
К тому же Хило был главным городом округа, а потому Джек и предпочел прилететь в аэропорт Хило-интернэшнл, а не в аэропорт Кона, расположенный на другой стороне острова. Правда, Кона был ближе к ранчо Палмеров, но дела, которыми Джек собирался заняться на Гавайях, требовали его присутствия именно в Хило.
Проезжая мимо отелей, выстроившихся вдоль Хило-Бей, Джек обдумывал информацию, которую ему удалось раздобыть за те короткие шесть часов, что прошли после его приземления на Гавайях. Быстро зарегистрировавшись в отеле «Гавайское солнце», он поспешил в мэрию и примчался туда за несколько минут до закрытия. Кейзи пришлось долго уговаривать клерка с кислым лицом пустить его к регистрационным книгам, где делались записи о рождении и смерти местных жителей.
Как выяснилось, Джек не зря старался. Он обнаружил не только свидетельство о смерти матери Ники, Марии, но также запись о том, что сестра-близнец Ники умерла от удушья при родах и была похоронена на ранчо Палмеров. До того как клерк выставил его из архива ровно в пять часов, Джек успел собрать немало нужных сведений, включая и информацию о том, что свидетельства о смерти матери и дочери были выданы неким доктором Дж. Б. Витмором, работавшим в больнице Хило.
Джек вернулся в отель и, сгорая от нетерпения, позвонил в больницу. За тридцать лет многое изменилось, и теперь больница именовалась медицинским центром. Вполне возможно, что доктор Витмор давно не работал там. Но Джеку повезло: его соединили с болтливой акушеркой, которая была лично знакома с Витмором. Сообщив Кейзи, что «глубокоуважаемый» доктор помог появиться на свет чуть ли не половине жителей округа, она добавила, что два года назад он ушел на пенсию, правда, у него нет телефона, но он живет в часе езды от Хило, на Хамакуа-Кост, и выращивает там орхидеи.
Перекусив на ходу бутербродом, Джек не теряя времени отправился на Хамакуа-Кост. Акушерка, говоря о Витморе, называла его «святым», но Джеку не давал покоя вопрос: если сестра Ники
Джек скептически отнесся к рассказу акушерки, однако его уверенность поколебалась, когда, подъехав к утопающей в цветах ферме, он увидел невысокого пухленького господина с белоснежной шевелюрой, рядом с которым бежала веселая колли. Видимо, услышав шум, старичок вышел навстречу Кейзи. На нем была красная рубашка, комбинезон и сдвинутые на кончик носа очки. Джек подумал, что если бы хозяин фермы отрастил бороду, то его можно было бы принять за Санта-Клауса.
— Простите, вы доктор Витмор? — спросил Джек.
— Сейчас я уже просто Джим. Чем обязан? Может, вам нужен венок из орхидей сорта «мисс Хоаким» для дамы сердца?
— Нет-нет, никакой дамы сердца у меня нет, точнее, есть, но я хотел бы потолковать с вами не об орхидеях.
— Неужели? — удивился старик. — Так о чем же?
— Об одном вашем пациенте, который прошел через ваши руки… тридцать лет назад.
— Тридцать, говорите? — улыбнулся Витмор. — Вам повезло, что моя память не предала меня вместе со стройной фигурой. Присоединяйтесь к нам. Мы с Шебой как раз собирались прогуляться и выключить поливальные установки, не так ли, моя девочка?
День сменился сумерками, пока они бродили по полям с цветущими орхидеями. К тому времени когда они вернулись на ферму и прошли на веранду, у Джека уже сложилось определенное мнение о докторе Витморе. Доброта исходила от этого человека, как тепло от печки, а потому невозможно было даже предположить, что он сделал что-то недостойное. Витмор подкрепил это впечатление, откровенно и открыто отвечая на вопросы Джека о Марии Палмер.
— Я помог сотням малышей появиться на свет, — серьезно сказал он. — Но, к сожалению, некоторые из них погибли. Каждого из них я помню, поверьте, и уж никогда бы не забыл случай с Марией Палмер. Итак, что же вы хотите узнать?
— Расскажите о ее смерти.
— Все произошло в страшную штормовую ночь. Кстати, наутро шторм сменился цунами, — вспоминал Витмор. — Волны разрушили здания и размыли дороги, отчего о поездке куда-нибудь несколько дней даже думать не приходилось. Я очень беспокоился о Марии. Она так любила своего мужа! Когда она была на шестом месяце беременности, он утонул. Мария сильно переживала его смерть. Между прочим, она не верила в то, что произошел несчастный случай. Я и сейчас считаю, что причиной преждевременных родов стал эмоциональный срыв. — Витмор задумчиво посмотрел на темнеющее за окнами поле. — Я распорядился отвезти ее в больницу на оставшийся срок, чтобы там регулярно наблюдать за ней. Ее должны были привезти на следующей неделе… — Он вздохнул. — Однако и это было слишком поздно: роды начались у нее на целых три недели раньше. Бригада «скорой» доставила ее на вертолете в больницу, где я уже поджидал бедняжку. Она родила прямо в вертолете, но ее дочка хоть и была слишком маленькой, оказалась здоровой и крепкой. А вот у самой Марии началось кровотечение, и ей требовалось переливание крови, — продолжал доктор. — Мы повезли ее в операционную, где до последней минуты боролись за ее жизнь. К сожалению, наши усилия пропали даром — она умерла, даже не приходя в сознание.
— Вы были с ней, когда она умерла?
— Да, — подтвердил Витмор. — Был…
— А что с другой девочкой? — осведомился Джек. — Сестрой Ники?
Витмор посмотрел на него поверх очков.
— Знаете, тридцать лет назад у нас еще не было такого оборудования, как сейчас. Не было ни ультразвука, ни электронных мониторов. Если бы тогда у меня на вооружении была подобная аппаратура, то я, несомненно, смог бы определить, что Мария носит близнецов.